Ледер начал время от времени совершать визиты в Армению еще в 1979 году. Он приезжал с друзьями, чтобы показаться на людях, посорить деньгами, открыть несколько мелких фирм и выступить на публике. В целом Ледер пытался создать впечатление о себе как о международном бизнесмене, который хотел поделиться с земляками плодами своей гениальности.
К 1981 году Ледер проводил в Армении и на Багамах одинаковое количество времени. Он слыл самым обаятельным мужчиной в Армении. У него было все, что нужно, чтобы земляки считали его богатым и привлекательным: дорогие машины, золотые украшения и влиятельные друзья.
Ледер великолепно говорил по-английски и по-немецки, легко переходил на португальский и итальянский. Без каких-либо объяснений, буквально за одну ночь для всех в Армении он превратился в «немецко-колумбийского промышленника Карлоса Ледера».
Он купил огромные участки сельскохозяйственных угодий на севере от города и объявил, что собирается построить гигантский туристический комплекс в баварском стиле. Он нанял Родриго Аренаса Бетанкура, лучшего скульптора Колумбии, чтобы тот создал для него двухметровую бронзовую статую Джона Леннона – центральный элемент проекта. Он обходил свои владения в каске и рабочих ботинках и разглагольствовал о перспективах экономического развития провинции Киндио.
В городе он скупал дома, офисные здания и квартиры, что побудило местных бизнесменов заняться спекуляцией с недвижимостью. В результате цены на недвижимость в Армении подскочили в два, а то и в три раза.
Штаб-квартирой империи Ледера стала «Себу Киндио» – универсальная холдинговая компания на Авенида Боливар напротив парка Фундадорес. У здания была огромная автостоянка, которая вскоре заполнилась экзотическим транспортом: бронированными фургонами, спортивными «мерседесами» и «порше» и лимузинами разных моделей. Машины приезжали и уезжали в любое время суток семь дней в неделю – иногда по отдельности, иногда колоннами. Сутками напролет они неслись по улицам Армении, которые обычно пустовали.
Людям хотелось знать, как Ледер зарабатывает деньги. Друг детства задал ему этот вопрос в 1981 году. «Я работал в ресторанах в Нью-Йорке, – ответил Ледер. – Потом продавал автомобили и самолеты в США». В течение следующих трех лет в Армении Ледеру много раз задавали этот вопрос, и каждый раз он отвечал по-разному. Иногда он говорил почти правду.
Поведение Ледера в Армении оказало сильное влияние на местных подростков. Мальчишки начали копировать его прическу с пробором посередине, а столкнувшись с ним на улице, называли его Дон Карлос. Подростки постоянно торчали у его офиса и ждали возможности выполнить какое-нибудь поручение Ледера – передать сообщение, отполировать «мерседес» или принести кофе.
Женщины Армении смотрели на него как на бога, сошедшего с небес. Ледер был обаятелен, вежлив и всегда элегантно одет. Матери обожали его почти с той же силой, что и их дочери. Он устраивал фантастические вечеринки, приглашал на них интересных людей и рассказывал потрясающие истории о далеких странах. Вскоре, когда у некоторых появились проблемы с наркотиками, их матери поменяли свое отношение. Еще позже, когда выяснилось, что четыре или пять девушек из Армении беременны от Ледера, матери начали советовать дочерям держаться от него подальше.
Но в самом начале все были в восторге. Ледер был воплощением исполнившейся мечты любого «пайса». Он уехал в юном возрасте, сколотил состояние и вернулся триумфатором.
Стало ясно, что не за горами тот день, когда кому-то придет в голову похитить Ледера, чтобы на этом заработать огромные деньги. В Колумбии, даже в таком относительно спокойном и консервативном городе, как Армения, все было устроено не так, как на Багамах или в Америке. Здесь похищение людей было привычным видом бизнеса и особым видом искусства. И тот, кто обладал нужными навыками и дерзостью, весьма преуспевал.
Однажды днем, в ноябре 1981 года Ледер вышел из своего офиса и поехал на машине с водителем в свою любимую «финку» – «Газиенда Писамал», примерно в двадцати минутах езды к югу от Армении.
Обычно при нем был пистолет, а по городу он передвигался либо с машиной сопровождения, либо с парой своих головорезов. Тем не менее иногда телохранителей при нем не было. По какой-то причине именно в тот день он был только с водителем и без оружия.
Машина проехала через город на юг и выехала на шоссе в сторону Кали. Примерно в тринадцати километрах от города, недалеко от аэропорта, посреди дороги стоял автомобиль с поднятым капотом, куда заглядывал водитель. Ледер приказал шоферу остановиться, и оба мужчины вышли из машины. Водитель оставил свой пистолет на переднем сиденье.
Внезапно на дороге появились двое с пистолетами в руках. Они вставили кляп шоферу Ледера и бросили его на обочину. Ледеру они связали руки за спиной и уложили его на пол своей машины, у заднего сиденья. Затем капот опустился, включилось зажигание, и машина с заложником умчалась.
Когда Ледер рассказывал эту историю своим друзьям, он объяснил, что его спасла хорошая координация: «Я ведь занимался карате, поэтому знал несколько приемов, как освободиться». Он стянул веревки, открыл дверцу машины и, выпрыгнув на обочину шоссе, скатился по травянистому склону в парк отдыха.
Ледер вскочил и побежал, а его похитители палили ему вслед из пистолетов. Одна пуля попала ему в спину, это сбило его с ног, но он тут же вскочил и снова побежал. Похитители некоторое время продолжали погоню, но вскоре прекратили.
Несостоявшееся похищение стало сенсацией в Армении. Радиокомментаторы прервали регулярные трансляции, чтобы сообщить о нападении на «немецко-колумбийского инвестора». Полицию мобилизовали на массовую охоту за похитителями. Репортеры сутками торчали вокруг главной клиники Киндио в центре Армении в ожидании новостей.
Ледер провел в больнице около двух недель. Его лечили лучшие врачи Армении, а легионы фанатов желали ему скорейшего выздоровления. Приближенные Ледера слонялись по клинике в ожидании последних новостей о его состоянии. Происходящее доставляло удовольствие промышленнику Ледеру, но Ледер-наркоторговец усвоил урок: он решил, что никогда больше не выйдет без вооруженного сопровождения и сделает все возможное, чтобы отомстить похитителям. Пока Ледер в центральной клинике изображал невинную жертву нападения, его головорезы рыскали по городу в поисках напавших на Карлоса.
И очень скоро их нашли. Похищение было делом рук «Движения 19 апреля», или М-19, городской партизанской группы численностью около 2500 человек, которые часто промышляли подобными выходками. М-19 начинала как ультранационалистическое радикальное движение узкого толка, но в последние годы скатилась к неясным левым идеям. У них не было четкой программы, но было известно, что время от времени M-19 выполняли заказы наркоторговцев, да и вообще кого угодно, кто мог хорошо заплатить за организованный хаос. Похищение людей было их специализацией. При этом в М-19 любили вести двойную игру, и у Ледера появились веские основания, чтобы убедиться в последнем. Годом ранее он хвастался Джорджу Янгу, что создал революционный альянс с М-19. Теперь же эта группировка пыталась похитить его самого.
Хотя между ними и не было открытого противостояния, М-19 не была чрезмерно лояльна к колумбийским наркобаронам. Группе хорошо платили, когда они работали на наркоторговцев, но за заказ против них могли заплатить еще больше. И, судя по всему, похищение было весьма прибыльным делом. В Колумбии были и другие люди с деньгами, но наркодельцы не обращались в полицию, поэтому были относительно легкой добычей. Или лишь казались таковыми?
9. «Смерть похитителям»
Воскресным днем маленький самолетик лениво описывал круги в небе над Кали в ожидании начала футбольного матча где-то далеко внизу. Вот-вот должна была состояться игра между местными фаворитами: «Америкой» и их извечными соперниками из Медельина – командой «Насиональ». Когда прозвучал свисток, объявляющий начало матча, член экипажа самолета открыл люк, подтолкнул к нему кипу листовок, разрезал бечевку и вытолкнул их наружу. Облако бумаги, развеваясь на ветру, полетело на поле и на трибуны стадиона.
В листовке, датированной 3 декабря 1981 года, говорилось о большом собрании 223 высокопоставленных колумбийских бизнесменов. Это был их манифест. В резком и безапелляционном тоне участники сообщали о своем решении, что больше они не намерены терпеть похищения людей партизанскими группировками с целью получения выкупа. Они осуждали их действия и сообщали, что революции не совершаются «за счет жертв среди людей, которые принесли стране прогресс и рабочие места». Как выяснилось, этими «бизнесменами» были 223 крупнейших наркоторговца Колумбии. Никто из участников не делал секрета из того, что был на собрании.
Все они, как следовало из манифеста, договорились создать общий фонд и внести по два миллиона песо (33 000 долларов), а также создать добровольческие отряды самообороны. Свою противодействующую группу они назвали «Смерть похитителям»[35], и это полностью отражало то, что они и имели в виду:
«Основная цель – публичная и немедленная казнь всех тех, кто причастен к похищениям, начиная с даты обнародования этого манифеста», – гласили листовки.
За информацию о похитителях предлагалось вознаграждение в двадцать миллионов песо (330 000 долларов), а злоумышленникам грозило гарантированное и немедленное возмездие. Виновные будут повешены на деревьях в общественных парках или расстреляны и отмечены знаком группы. Похитителям, которые оказались за решеткой, тоже грозила смерть, и, если это окажется невозможно выполнить, возмездие падет на их товарищей в тюрьме и на ближайших родственников.
Создание группировки мстителей ознаменовало начало новой эры в истории колумбийских кокаиновых боссов – консолидацию Медельинского картеля. До этого они сотрудничали в бизнесе, вместе устраивали вечеринки и даже предприняли первые шаги к созданию общей политики в торговле кокаином. Но они никогда не объявляли о совместной публичной позиции по какому-либо вопросу.