К 1983 году на колумбийском рынке эфира произошло многое. Уже год, как действовали ограничения, введенные Хименесом Гомесом. Разведка сообщила Фелпсу, что на колумбийском черном рынке бочка эфира на тот момент стоила уже 4800 долларов. Запасы эфира в стране истощались.
После операции Фелпса многое изменилось и в «Джей Ти Бейкер». УБН показало результаты исследования, и компания – крупнейший поставщик эфира для колумбийцев изменила методы ведения бизнеса. В США по-прежнему не существовало ограничений на продажу эфира – 250 литров этого вещества стоили примерно 300 долларов. Вместо того чтобы, не задавая лишних вопросов, выполнить заказ Торреса, продавец в «Ти Джей Бейкер» позвонил в представительство УБН в Ньюарке. А Торресу он сообщил, что не сможет выполнить такой большой заказ в короткий срок.
Через неделю Торресу внезапно позвонили из другого города. Некто по имени Мэл Шабилион, якобы из чикагской компании «Норт Сентрал Индастриал Кемикалз» (NCIC), сообщил, что может поставить необходимую партию эфира. Он объяснил, что узнал о задержках в «Джей Ти Бейкер» и захотел помочь. Торрес с радостью согласился.
Это была ловушка. На самом деле это была подставная фирма под руководством Шабилиона и Гарри Фуллетта – двух агентов УБН, которые были напарниками много лет. Они прекрасно дополняли друг друга. Шабилион, напористый и общительный здоровяк, обладал отличным чутьем. Фуллетт был заметно меньше ростом, скромнее и носил небольшую золотую серьгу в ухе. Дуэт подошел к организации сделки с юмором. Шабилион назвал фирму так, чтобы аббревиатура NCIC совпала с названием National Crime Information Center – Национального центра криминальной информации, компьютерной базы ФБР на миллионы преступников. Это была своего рода внутренняя шутка, которую в УБН оценили.
Через четыре дня после звонка Шабилиона Торрес встретился с двумя агентами в отеле «Рамада Инн» в Майами. Он сказал, что ему срочно нужно триста бочек эфира, но на них нужно заменить этикетки. Вместо «этиловый эфир» надо было написать «этилформиат» или «этиленгликоль». На следующей неделе Торрес прилетел в Чикаго и пришел в офис фирмы. Скрытые камеры засняли, как он оплатил первоначальный взнос наличными в размере 15 000 долларов. Торрес показался агентам невероятно наивным простаком: он то был слишком подозрителен, то, наоборот, слишком много болтал.
К этому времени в штаб-квартире УБН в Вашингтоне занялись проверкой Торреса. Он явно что-то скрывал, но они не могли понять что. Франсиско Хавьер Торрес Сьерра был обычным колумбийским семьянином лет сорока, который управлял небольшим импортно-экспортным бизнесом в Майами. Он был одним из тех немногих, кому удалось разбогатеть во время наплыва латиноамериканцев в начале 1980-х годов. Торрес был женат, растил двух дочерей и жил в Кендалле, пригороде Майами. Он каждый день ходил в церковь и не имел судимостей. И все же было подозрительно, что Торресу понадобился эфир в объемах, достаточных для производства тринадцати с лишним тонн кокаина. На кого он работал?
Им частично удалось узнать ответ на этот вопрос из прослушки телефонных разговоров Торреса. Перед оплатой он дважды звонил по номеру в Барранкилье, зарегистрированному на Армандо Браво Муньоса, известного торговца кокаином. Дело становилось все более любопытным. Ведь Браво Муньос был не настолько крупным наркодельцом, чтобы ему одному могло понадобиться столько эфира.
По указанию Торреса подставная фирма отправила семьдесят шесть бочек эфира в порт Нового Орлеана. На две из них специалисты отдела технических операций УБН прикрепили радиомаяки размером примерно с сигаретную пачку.
Маячки поместили в пенопласт и снабдили громоздким аккумулятором с длительным сроком службы. Весь комплект установили в фальшивом дне, приваренном к бочкам. От него тянулись нитевидные антенны, которые были едва заметны и напоминали небольшую трещину в краске на внешней стороне. Раз в день маячки связывались со спутниками Агентства национальной безопасности США и фиксировали точное местоположение партии эфира для Торреса.
Сигнал потерялся, когда груз прибыл в Новый Орлеан. Агенты в Вашингтоне, Чикаго и Майами весь день нервничали в ожидании. На следующий день сигнал снова появился в Новом Орлеане. Еще через день маячки вышли на связь уже из Колумбии.
4 марта 1984 года Эрб Уильямс, агент-резидент УБН в Барранкилье, провел трехстороннюю телефонную конференцию с представительствами в Вашингтоне и Эль-Пасо в Техасе – связующим звеном всей американской разведки по борьбе с наркотиками. Ему сообщили, что эфир отслеживался по координатам 10 градусов 34 минуты 20 секунд северной широты и 75 градусов 3 минуты 24 секунды западной долготы. Груз находился где-то за пределами Барранкильи, недалеко от карибского побережья Колумбии.
Сотрудник колумбийской полиции проверил координаты. Уильямс прекрасно понимал, что́ он сможет обнаружить по этим координатам. 5 марта он подтвердил подозрение: бочки с эфиром прошли через «Газиенду Веракрус». В отчете Уильямс указал, что это «ранчо, принадлежащее семье Очоа из Медельина, которая занимается торговлей кокаином. Было установлено, что ранчо иногда используется в качестве перевалочного пункта для партий кокаина семьи Очоа, предназначенных для отправки в США».
Пока в Колумбии разворачивались важные события, Торрес в Майами передумал выполнять заказ своих клиентов. Он нервничал, поэтому стал весьма разговорчивым. Торрес сказал Шабилиону и Фуллетту, что уже хотел было приостановить поставку эфира, но клиенты оказывали на него давление. Он в любом случае должен был выполнить заказ на 1300 бочек, и это его беспокоило.
До того момента Торрес старался не упоминать о кокаине, но постепенно начал откровенничать. Он сказал, что его клиенты были убийцами, для которых имели значение только деньги, а жизнь не значила ничего. Торрес поделился с агентами подробностями о кокаиновом бизнесе в Колумбии. Он не назвал имен Хорхе Очоа и Пабло Эскобара, но упомянул, что рынок контролируют пять семей. Агенты пока не могли понять, насколько правдивой была информация Торреса.
К 5 марта эфир покинул «Газиенду Веракрус» – его отправили самолетом на юг. 6 марта сигналы уже поступали из восточных «льянос» – густых тропических лесов, где никаких населенных пунктов на карте не значилось.
Джонни Фелпс ждал целый день, но партия эфира не сдвинулась с места. 7 марта он решил, что пришло время действовать. Стало очевидно, что эфир достиг пункта назначения.
Фелпс поехал в полицейское управление к Хайме Рамиресу, что он обычно делал по крайней мере два раза в день. Когда Фелпс не ездил к Рамиресу, тот сам приезжал к нему.
Как обычно, Рамирес сидел в своем кабинете, писал отчеты и прослушивал рации. Разрешения на прослушку чужих волн у него не было, но он увлекался радиоприемниками, поэтому установил их в своих офисах, в машине и дома. Рамирес прослушивал полицию, армию и контрабандистов на гражданских диапазонах. Он знал большинство частот, которые использовали пилоты наркоторговцев на пути в Колумбию и в Америку, но его радиосканеры постоянно находили и новые другие. Для УБН это было очень полезное хобби, которое не раз выручало. Фелпс поведал Рамиресу невероятное.
«Да ты шутишь», – Рамирес обалдел от услышанного.
«Какие уж тут шутки, – сказал Фелпс. – Мы думаем, что в джунглях находится крупная лаборатория».
«И где конкретно?»
«Здесь», – Фелпс подошел к карте и ткнул пальцем в отдаленные юго-восточные районы провинции Какета. 0 градусов 1 минута 4 секунды северной широты и 72 градуса 41 минута 11 секунд западной долготы – почти на экваторе, в месте слияния рек Яри и Месай, в непроходимых джунглях.
Фелпс не стал говорить Рамиресу о размерах партии доставленного эфира, так как сомневался, что колумбийская полиция действительно сможет организовать крупную операцию и перебросить большое количество людей в это место. У сотрудников Рамиреса не было опыта захвата лабораторий у черта на куличках. Вырисовывался настоящий логистический кошмар.
Рамирес посмотрел на отметку Фелпса на карте и уже не в первый раз задался вопросом: как и откуда он добыл эту информацию? В дебрях «льянос» у полиции не было ничего наготове, кроме пары-тройки местных сотрудников. Он задумался о самолетах, вертолетах и топливе. Уйдет пара дней, чтобы все организовать, но, возможно, если сделать остановку в Сан-Хосе-дель-Гуавьяре…
Рамирес улыбнулся: «Черт с тобой, погнали, сделаем их!»
13. «Транквиландия»
По предварительной оценке, место, куда они отправились, находилось примерно в 260 километрах к югу от Сан-Хосе-дель-Гуавьяре. В 9:20 утра 10 марта 1984 года подполковник Эрнесто Хилиберт Варгас, заместитель командира подразделения Национальной полиции по борьбе с наркотиками, отдал своим людям приказ подняться на борт двух вертолетов «Белл 212» и самолета «Де Хэвиленд Твин Оттер». Сорок два человека, в основном – ветераны подразделения по борьбе с наркотиками при поддержке полностью экипированной полицейской группы специальных операций. Для участия в операции позвали единственного гринго в команде, сорокапятилетнего Рона Петтингилла, который был агентом УБН в Колумбии уже четыре года. Бойцы собирались нанести визит в джунгли, откуда поступали сигналы с маячка на бочках.
Хайме Рамирес действовал быстро. После того как Джонни Фелпс рассказал ему о потенциальной крупной лаборатории в восточных «льянос», они вместе отправились в полицейское управление за разрешением на спецоперацию. Получив одобрение, Рамирес проинструктировал Хилиберта, собрал команду пилотов и зафрахтовал самолет. План состоял в том, чтобы рано вылететь из Боготы, пролететь триста двадцать километров на юго-восток до Сан-Хосе-дель-Гуавьяре, сделать дозаправку на военной базе, снова взлететь и как можно скорее проникнуть в лабораторию. В самолете были баллоны с дополнительным топливом. Когда вертолеты поднялись в воздух в сельской местности Колумбии, люди решили, что проходят военные маневры. Любое промедление могло бы дать наркоторговцам возможность предупредить своих друзей, и тогда об успехе операции