можно было забыть.
Фелпс выбрал Петтингилла потому, что тот умел пользоваться видеокамерой и имел большой опыт в поисках затерянных мест в джунглях, который он получил, ранее летая над «льянос», когда разыскивал плантации коки. Еще он хорошо знал окрестности Сан-Хосе-дель-Гуавьяре – одного из центров по переработке сырья для производства кокаина. Еще никто и никогда не подбирался так близко к тому месту.
9 марта судебная полиция Колумбии утвердила приказ о проведении операции: «На основании информации, полученной от Управления по борьбе с наркотиками, стало известно, что в восточных “льянос” Колумбии располагается лаборатория». 10 марта в шесть утра команда собралась на военном аэродроме в Боготе и вылетела.
В полдень у вертолетов почти закончилось топливо. Петтингилл летел в «Твин Оттер», который следовал позади на большой высоте вне досягаемости артиллерийского огня. Вертолеты летели ниже, над самыми деревьями.
Они заметили взлетно-посадочную полосу, которая была завалена всяким мусором – бочками из-под масла, покрышками, бревнами и тому подобным. За деревьями Петтингилл заметил клубы дыма. Пилоты вертолетов сообщили об обстреле с земли, но огонь быстро прекратился. Судя по всему, рейд стал полной неожиданностью для обитателей этой точки. Рамирес и Фелпс, которые слушали сообщения об операции по рации в офисе Рамиреса в Боготе, одновременно пришли к такому выводу.
Вертолеты облетели взлетно-посадочную полосу, нашли зоны посадки, снизились и приземлились. Спецназ в бронежилетах и с израильскими автоматами «Узи» в руках рассредоточился, чтобы оцепить периметр. Они ждали, когда начнется стрельба, но стояла тишина. Бойцы осмотрелись вокруг.
А посмотреть было на что. Сначала они обнаружили людей – около полусотни человек, в основном – мужчин разного возраста и несколько женщин. Все они были плохо одеты и безоружны. Кто-то пытался убежать в джунгли, но большинство с опаской бродили вокруг или просто стояли и ждали, что произойдет дальше. Полицейские их собрали, обыскали и попросили предъявить документы. Люди были неразговорчивы, но в общении с ними и не было необходимости. Всего несколько произнесенных слов – и стало понятно, что перед ними в основном уроженцы Антьокии и люди с улиц северного Медельина. Это были «лаваперрос» – «мойщики собак» на колумбийском сленге, которых картель дюжинами нанимал для грязной работы – от доставки сообщений до заказных убийств.
Бойцы спецназа заставили арестованных расчистить взлетно-посадочную полосу, и вскоре на нее приземлился «Твин Оттер». Вертолеты заправились из баллонов с топливом и снова поднялись в воздух для наблюдения местности. Команда спецназа приготовилась к возможному возвращению стрелков.
С севера на юг взлетно-посадочная полоса была перепахана бульдозером. На западной стороне стояло десять больших сараев с деревянными полами и крышами, покрытыми пластиком. Некоторые сараи были обшиты вагонкой и напоминали офисы. Один из них оказался общежитием с койками на сто человек.
На севере, за взлетно-посадочной полосой, располагалось еще шестнадцать построек. Полиция сразу заметила, что по крайней мере одна из них – современная лаборатория по производству кокаина со всем необходимым оборудованием. На восточном краю полосы стояли четыре небольших самолета. Рядом с лабораторией находился вертолет.
Петтингилл снимал на камеру все, что могло представлять ценность. Его руки и шею постоянно кусали мошки и комары, и, хотя было очень жарко, он был счастлив, что надел рубашку с длинными рукавами.
Чем больше полиция изучала лагерь, тем больше восторга они испытывали от своего визита. Место, которое они нашли, оказалось не тайным складом наркотиков и было куда более масштабным, чем просто большая лаборатория. Здесь был кокаиновый завод – с производством полного цикла, на котором работало по меньшей мере 100 человек. Тут же были электрогенераторы, душ, стиральные и сушильные машины, бульдозеры, автомобили, насосы и другая техника. Свиньи, индейки и куры кормились на мусорной свалке за сараями.
У самых джунглей полиция подобрала несколько брошенных мундиров цвета хаки и несколько автоматических винтовок. В одном из сараев они нашли еще несколько комплектов формы и уйму ткани, чтобы шить новую. В одном из строений они обнаружили арсенал: пистолеты, винтовки и дробовики. Стрелявшие по ним явно были кем-то вроде охранников, возможно даже из партизанских отрядов.
Когда полиция закончила осмотр, они осознали масштаб этого лабораторного комплекса. Они насчитали 305 бочек ацетона, 363 бочки эфира, 482 канистры бензина и 133 канистры авиационного топлива. Огромные запасы для огромного предприятия.
Полиция вскоре поняла почему: найденный на месте бортовой журнал показал, что в период с 5 декабря 1983 года по 2 февраля 1984 года аэропорт принял 15 539 тонн кокаиновой пасты и основы. «Обалдеть!» – подумал Петтингилл. Они обнаружили один из главных центров производства кокаина.
Наконец они нашли и сам кокаин. Петтингилл вел съемку в сараях в северной части рядом с лабораторией. Около сотни больших пластиковых баков с кашеобразным гидрохлоридом кокаина, который источал тошнотворные испарения эфира.
Хилиберт сообщил по рации в Боготу о том, что на данный момент обнаружили его люди. Он озвучил опасения, что могут вернуться стрелки, и сказал Рамиресу, что вертолеты проверяют район. Он решил, что его люди будут спать все вместе на взлетно-посадочной полосе, подальше от сараев.
Ему требовалось подкрепление, и как можно скорее. Он рекомендовал Рамиресу оперативно собрать второй отряд. Нужно было вывезти арестованных из лагеря и продолжать осматривать местность. Пилоты вертолетов сообщили, что нашли и другие взлетно-посадочные полосы, но Хилиберт не мог их исследовать без подкрепления. Он высказал предположение, что взлетки предназначались для других лабораторных комплексов, и это подтвердили некоторые из допрошенных. В завершение он сказал Рамиресу, что лагерь назывался «Транквиландия» – «Место спокойствия».
На следующий день в Боготе, у уютного дома Франсиско Рамиреса, младшего брата и лучшего друга Хайме Рамиреса, остановился автомобиль. Было девять утра 11 марта. Четверо мужчин вышли из машины, позвонили в дверь и стали ждать. Франсиско, бывший полицейский, вышел к ним. Люди были вежливы и спокойны. Они передали сообщение для его брата:
«Передай, что мы дадим 400 000 долларов, если он прекратит то, что делает, и обо всем забудет, – сказал один из визитеров. – Мы переведем деньги в Панаму, в Штаты – куда твой брат захочет».
«Я с ним поговорю».
«И скажи, что это предложение “Лос Паблос”».
Франсиско сразу же позвонил Хайме. «Что происходит?» – спросил он.
«Забей, – ответил Хайме. – А еще лучше – исчезни на некоторое время. Ты в опасности. И если придут снова, то передай им, что я не понимаю, о чем они говорят».
На следующий день четверка вернулась. Франсиско передал слова брата. Один из них спокойно, но настойчиво сказал: «Конечно, мы все понимаем. Просто еще раз напомни ему о вознаграждении в 400 000 долларов».
Но Франсиско уже не мог дозвониться до Хайме. На следующий день он понял причину: по национальному телевидению Колумбии показали, как его брат, две роты солдат и половина колумбийской прессы осматривали самую большую в их жизни партию кокаина.
Рамирес прибыл в «Транквиландию» с подкреплением 12 марта и немедленно принял командование операцией. Он сразу же отправил на самолете арестованных в центральное управление полиции в Боготе. Хилиберт рассказал ему об еще одной взлетно-посадочной полосе, примерно в двадцати шести километрах к северу. На следующее утро перед рассветом Рамирес отправил вертолеты по этому следу.
На втором обнаруженном месте рабочие все бросили и сбежали, оставив пластиковые пакеты, скотч, бумагу, пробирки, пипетки, термометры, нагреватели, прессы и мешки с химикатами. Еще они оставили тонну кокаина в пятидесяти огромных керамических кувшинах.
На новом месте было около двадцати построек: как и в «Транквиландии», здесь нашлись стиральные машины, кухонная техника, генераторы, матрасы, электронасосы, еда, постельные принадлежности и даже детские кроватки. Также обнаружились землеройное оборудование, лодки, цепные пилы и фрезерный станок.
Второй комплекс назывался то ли «Вилла Кока 84», то ли «Кокаландия» – полиция так и не разобралась. Полицейские продолжили досмотр местности и нашли тропинку, которая вела к еще одной лаборатории. Ее они сразу же окрестили «Кокаландия-2». Там обнаружили уйму бочек с эфиром и ацетоном, но кокаина там не было.
Не поверив, что такое возможно, полицейские вернулась к взлетно-посадочной полосе «Виллы Коки» и осмотрелись получше. В итоге они нашли в кустах 140 ведер, полных кокаина – еще около полутонны чистейшего кокса. Полицейские забрали кокаин и положили его в сараи вместе с матрасами, бензопилами и оборудованием. В отличие от наркоторговцев, полиции было некого привлекать к тяжелому труду, кроме самих себя. Когда операция закончилась, они сожгли все дотла.
Петтингилл неохотно вылетел обратно в Боготу, чтобы отчитаться перед Тамбсом и УБН, но успел вернуться 14 марта, чтобы заснять «Транквиландию-2», которая располагалась на другом берегу реки Месай, недалеко от первого лагеря. Здесь полиция обнаружила еще четыре тонны кокаина в бочках по 250 литров – самый большой найденный наркотайник на тот момент. Полиция и здесь все сожгла.
Все принимавшие участие в операции были в восторге. «Было очень круто, – рассказывал Петтингилл. – Каждый день мы уничтожали новую лабораторию».
Так оно и было. 15 марта полиция уничтожила «Эль Диманте», где была тонна кокаина на складе, шесть производственных помещений и общежитие. 16 марта они обнаружили «Транквиландию-3» и пока безымянный объект без лабораторий, но с аэродромом, причалом для лодок и парой современных установок для тестирования кокаина. Они пришли к выводу, что именно там заключали сделки. 17 марта они нанесли удар по «Паскуландии». Там они конфисковали один самолет в качестве трофея, а другой сожгли.