Картель искал возможность заключить перемирие с колумбийским правительством, и такая возможность представилась почти сразу. 6 мая в Панаме проходили президентские выборы, и видные политики Латинской Америки прибыли в город в качестве наблюдателей.
Делегатом от Колумбии был бывший президент Альфонсо Лопес Микельсен, который пытался пойти на второй президентский срок в 1982 году, но проиграл Бетанкуру. Он был высоким энергичным семидесятилетним мужчиной. Либерал Микельсен представлял одну из самых влиятельных семей Колумбии. В политике его знали как индивидуалиста с саркастическим остроумием и инстинктами уличного бойца. Ходили слухи, что в его президентской кампании, как и у Бетанкура, не обошлось без грязных денег наркоторговцев. В отчетах полиции Метро-Дейд говорилось, что руководитель предвыборной кампании неоднократно общался с Хорхе Очоа и Пабло Эскобаром.
В целом Лопес Микельсен запятнал свою репутацию ничуть не больше других, и Лара Бонилья даже активно защищал его в Конгрессе. Экс-президент был идеальной кандидатурой для решения проблем наркоторговцев: его все уважали, он был опытным политиком, а еще его было сложно смутить необычными предложениями. Микельсен и сам открыто предлагал посреднические услуги, называя себя «почтовым ящиком» для всех, кто хотел послать сообщение.
Его советникам передали, что картель хочет поговорить с экс-президентом, когда тот будет в Панама-Сити. Лопес Микельсен понятия не имел, как именно с ним свяжутся, но позвонил Бетанкуру и рассказал о планируемой встрече. Президент принял информацию к сведению.
Лопес Микельсен прибыл в Панама-Сити 4 мая и остановился в отеле «Мариотт». Он только начал распаковывать багаж, когда позвонил один из его советников. Эскобар и Хорхе Очоа находились в другом номере отеля. Они хотели встретиться прямо сейчас и интересовались, насколько это возможно.
Лопес Микельсен направился в указанный номер и постучал. Там его встретили двое невзрачных мужчин в спортивной одежде – один низкий, другой высокий, но оба с избыточным весом. Невысоким был Эскобар, мужчиной высокого роста оказался Очоа. Лопес Микельсен никогда прежде не встречался ни с одним из них. Мужчины вежливо представились и предложили ему присесть.
Разговор начался с того, что Эскобар и Очоа крайне обеспокоены убийством Лары Бонильи и «незаслуженным преследованием», которому подверглись их семьи и они сами. Эскобар настаивал на том, что ни он, ни его люди не имели никакого отношения к случившемуся. Он лишь пытался вывести Лару Бонилью на чистую воду в истории с чеком от Порраса, но Пабло не было никакого смысла его убивать.
Лопес Микельсен кивнул, показывая, что Эскобара он услышал, но более никакой конкретной реакции от экс-президента не последовало. За свою жизнь ему приходилось выслушивать всякую чушь множество раз.
Однако он обратил внимание на две вещи. Во-первых, Эскобар и Очоа показались ему очень нервными, возможно, даже испуганными. Похоже, их не очень устраивало то, что они вынуждены скрываться в Панаме. Во-вторых, они говорили убедительно и грамотно. Раньше Лопес Микельсен считал их отвратительными и недалекими людьми, но при личной встрече выяснилось, что они вполне вежливы и приятны в общении. Выглядели Эскобар и Очоа и вправду не очень, но оказались чрезвычайно проницательны в плане политики, что Лопес Микельсен не мог не отметить. А еще Микельсен так и не смог разобрать, кто же из них главный. Они говорили по очереди, и ни один из них не доминировал в разговоре.
Очоа и Эскобар заявили, что представляют большую группу людей из крупного бизнеса и что Карлос Ледер в нее не входит. С ним они порвали из-за его неприятной привычки к излишней болтливости. К тому же Ледер пытался с ними конкурировать, а им это не нравилось. Эскобар и Очоа сказали, что хотят вернуться к мирной жизни и вести легальный бизнес, а еще – вернуть свои деньги в Колумбию. В подробности они не вдавались и не требовали от Лопеса Микельсена никаких обязательств. Он же ничего и не обещал им, просто кивнул головой в знак того, что понял их позицию. Примерно через час встреча завершилась.
Лопес Микельсен был наблюдателем на выборах в Панаме, которые по факту были фарсом. В итоге победителем объявили ставленника Норьеги. Из Панамы Микельсен улетел на несколько дней в Майами, чтобы отдохнуть и пройтись по магазинам. Он позвонил Бетанкуру и рассказал о встрече с боссами картеля, а после выкинул случившееся из головы.
Встреча с Лопесом Микельсеном ознаменовала начало реализации амбициозного плана по восстановлению позиций Медельинского картеля. Но они вели двойную игру. С одной стороны, наркоторговцы пытались достичь соглашения с Колумбией и надеялись, что прошлое будет забыто, а грехи прощены. В то же время у них появилась большая лаборатория в панамских джунглях в Дарьене. Также картель обсуждал создание новых производств в Никарагуа, а еще согласовывали доставку партии кокаина весом полторы тонны с Барри Силом. Таким образом, если бы их не приняла Колумбия, это бы сделала Никарагуа. Или Панама. Или еще какая-нибудь страна. Кокаин – мобильный бизнес.
Успех стратегии зависел от секретности и способности картеля вести подпольную деятельность. Но внезапно в Панаме дело чуть не развалилось. Почти сразу после выборов Силы обороны обнаружили лабораторию в Дарьенском пробеле и арестовали двадцать три человека, все они были людьми Очоа и Эскобара. Как такое, черт возьми, могло случиться? Картель был вынужден откупиться за пять миллионов долларов. Взбешенные наркоторговцы потребовали объяснений от правительства. Генерал Норьега в тот момент находился в Европе, а панамские власти заявили, что не в курсе, почему это произошло. Картель наседал на них и настойчиво требовал, чтобы они все выяснили.
Обсуждение состоялось в Гаване при поддержке Фиделя Кастро. Президент Кубы и раньше исполнял роль посредника в некоторых сделках между наркоторговцами и колумбийскими партизанами, в частности с М-19[48]. К тому же у Кастро были давние и теплые отношения с Норьегой. Картель и представитель панамского правительства провели предварительные переговоры еще до возвращения Норьеги из Европы. Затем генерал лично пообщался с Кастро наедине и вернулся в Панаму. Двадцать три колумбийца сразу же оказались на свободе, часть оборудования из лабораторий вернули наркоторговцам, как и три миллиона долларов наличными.
После этого инцидента Норьега и лидеры картеля искали встречи друг с другом, чтобы прояснить ситуацию. Генерал хотел выяснить, сколько еще колумбийцы планируют оставаться в Панаме: он разрешил наркоторговцам поговорить с генеральным прокурором Карлосом Хименесом Гомесом. Эта встреча, как и с Лопесом Микельсеном, была секретной, а инициатива вновь исходила от картеля.
Хименес Гомес вместе с внушительной по составу делегацией покинул Боготу днем 26 мая. Их миссия состояла в том, чтобы узнать о судьбе 13,5 миллиона долларов колумбийского правительства, которые исчезли из банка «Чейз Манхэттен». Наркоторговцы позвонили Хименесу Гомесу в отель «Солой» в центре Панама-Сити. Их человек сказал, что представляет интересы «граждан Колумбии, которые хотели обсудить сложившуюся для них ситуацию». Хименес Гомес согласился их выслушать.
Они встретились тем же вечером. На этот раз пришло семеро наркоторговцев, среди них – Эскобар, Хорхе Очоа и Родригес Гача. Хименес Гомес выслушал их, согласился передать сообщение для президента и предложил изложить его в письменном виде.
На следующий день наркоторговцы вернулись с письмом на шести страницах, адресованным Белисарио Бетанкуру. Хименес Гомес забрал его и улетел в Боготу.
Картель назвал это оригинальное послание односторонней декларацией, в которой изложена «наша откровенная и честная позиция по вопросу незаконного оборота наркотиков». Далее говорилось, что после внутренних обсуждений наркоторговцы решили «прямо и открыто попросить вас, господин президент, рассмотреть возможность нашего возвращения в колумбийское общество в ближайшем будущем».
Первая часть послания представляла собой краткую историю незаконного оборота наркотиков в Колумбии. Наркоторговцы писали: «наши организации… сегодня контролируют от 70 до 80 процентов общего объема колумбийского наркотрафика, что составляет наш годовой доход в размере около двух миллиардов долларов».
Затем они повторили заверение, данное Лопесу Микельсену, что «организации, которые мы представляем», не имеют «ни прямой, ни косвенной» причастности к убийству Лары Бонильи. Также картель отрицал любые связи с колумбийскими партизанами и свое желание изменить действующую демократическую систему управления в Колумбии. Они утверждали, что занялись политикой исключительно для того, чтобы повлиять на отмену договора об экстрадиции между США и Колумбией.
Во второй части своей декларации наркоторговцы озвучили свои предложения. Они обещали передать все подпольные взлетно-посадочные полосы и лаборатории государству и демонтировать инфраструктуру. А также уверяли, что впредь не будут вмешиваться в политику, вернут деньги в Колумбию, помогут разработать сельскохозяйственные проекты по замене коки и марихуаны другими культурами, будут сотрудничать с правительством в кампаниях по искоренению наркомании и реабилитации наркозависимых.
Взамен наркоторговцы хотели, чтобы Бетанкур снял военное положение, изменил процедуру выдачи обвиняемых США и согласился не применять договор об экстрадиции за преступления, совершенные до даты письма.
Другими словами, картель просил об амнистии. Если наркоторговцы зарабатывали два миллиарда долларов в год, но хранили большую часть за пределами страны, невозможно даже представить суммы, которые могли вернуться в Колумбию. Предлагалась взятка колоссальных размеров.
Картель так и не узнал о реакции Бетанкура или еще кого-либо из правительства на их предложение. Они были вынуждены продолжать скрываться в Панаме, а удача вновь от них отвернулась. Напряженные отношения с Норьегой после инцидента в Дарьенских джунглях обострились еще сильнее. 15 июня таможня США в Международном аэропорту Майами изъяла 1,2 тонны кокаина в морозильных камерах, упакованного в картонные коробки с надписью «духи». Груз с товаром находился на борту самолета, принадлежащего панамской чартерной компании. Через неделю агенты по борьбе с наркотиками Панамы конфисковали более шести тысяч бочек эфира в зоне свободной торговли в порту города Колон. А через неделю после этого четвертый человек в военной иерархии Панамы был арестован, публично осужден и отправлен в отставку из Сил обороны за незаконный оборот эфира. Он же был посредником Норьеги во взятке картеля в пять миллионов долларов за случай в Дарьенском провале. Казалось, что с Норьегой все было гладко, что же произошло?