Но последнее слово осталось не за ними. Обвинение подало апелляцию в Национальную судебную коллегию и уголовную палату. На этот раз доказательства изучали все семь судей палаты. Сторона обвинения настаивала на пересмотре дела и на том, что «факт плохих отношений между правительствами» не может влиять на заключение суда в «стране, управляемой законом». Например, такой, как США.
Невероятно, но 21 января 1986 года Национальная судебная коллегия изменила решение: проголосовав соотношением 4 к 3, она одобрила экстрадицию Очоа в США. Суд отметил, что, кроме показаний Сила, США представили доказательства от двух своих агентов, в честности которых нет сомнений. Наконец, судьи заявили, что печально известный и неоспоримый факт, что Соединенные Штаты Америки и Никарагуа имеют недружественные отношения, не является юридическим препятствием для экстрадиции. Очоа обвинили в незаконном обороте наркотиков, который нельзя было квалифицировать как преступление политического характера.
Защита тут же подала апелляцию.
20. «Ты нужен дяде Сэму»
Когда Хорхе Очоа арестовали в Испании, ценность Барри Сила для правительства США возросла до небес. Если бы удалось добиться экстрадиции колумбийца в США на суде в Майами, пилот стал бы единственным живым свидетелем его обвинения. Но даже несмотря на то, что благодаря Силу удалось вскрыть самый крупный за всю историю УБН наркотрафик, полиция Батон-Руж и Нового Орлеана по-прежнему пыталась привлечь его за контрабанду наркотиков в Луизиане.
Законодательство в США устроено таким образом, что полицейские подразделения делят сферу влияния каждый на своей территории – федеральных округах. Большинство уголовных дел Сила расследовалось в Центральном округе Луизианы. Это случилось намного раньше, чем он стал информатором в Южном округе Флориды. Сил был мишенью для объединенной полицейской группы Батон-Руж и Нового Орлеана. Команду возглавил маститый прокурор Эл Уинтерс, крупный суровый мужчина с низким голосом, который работал в Департаменте юстиции Вашингтона. Но последнее слово в расследовании все равно было за Стэнфордом Бардвеллом, федеральным прокурором по Среднему округу Луизианы. Он был ставленником администрации Рейгана. Бардвелл имел большой опыт в гражданских делах, а не в уголовных, однако он, как и все законники Батон-Руж, отчаянно жаждал посадить Сила.
Вскоре Эл Уинтерс очутился между двух огней – у сил правосудия двух федеральных округов были абсолютно противоположные точки зрения на судьбу Барри Сила. В Луизиане пилота считали наглым и хитрым манипулятором, который водил за нос полицию Батон-Руж, доставляя в штат тонны кокаина. В то же время в Южном округе Флориды Сил числился ценным информатором, который раскаялся в содеянном, предоставлял УБН ценные сведения, и активно сотрудничал со следствием. И обе стороны по-своему были правы. «В Майами думают, что парень реально крут, и это нормально, потому что он им помогает, – сказал Уинтерс. – А в Батон-Руж считают, что он просто самый мерзкий наркодилер в истории Луизианы, каковым он и является».
К федеральным расследованиям по наркоделам обычно всегда привлекают информаторов. Их вербуют прокуроры, как правило привлекая осужденных наркоторговцев к сотрудничеству. Некоторые соглашались, потому что их страшила угроза предстать перед федеральным большим жюри и получить большие сроки заключения. В этом случае на процесс могут вызвать свидетелей для дачи показаний под присягой. Адвокат при этом не полагается, и обвиняемых могут сразу же отправить в тюрьму, если уличат в малейшей лжи.
Когда в августе 1984 года Сил узнал, какая перспектива маячит на его горизонте, он остался верен себе и перешел в наступление. Сначала Сил попытался заставить вмешаться своих знакомых из числа федералов в Майами. Это показалось ему логичным. Расследование в отношении Сила в Луизиане напрягло федералов Южной Флориды. Это обвинение могло нанести ущерб репутации Сила как свидетеля. По понятным причинам в Майами хотели, чтобы дело в Луизиане разрешилось до того, как Сил начнет давать показания во Флориде. Но полиция в Луизиане не собиралась сворачивать с пути и намеревалась возбудить дело. Офис окружного прокурора Майами и Департамент юстиции в Вашингтоне придерживались такой позиции, что если в Луизиане открыто дело, то его нужно довести до конца. Никто не хотел встать на пути закона. Ситуация стала весьма щекотливой, требовалось аккуратно соблюсти баланс между тремя сторонами – федералами Луизианы, федералами Майами и Силом. Но у них у всех были разные цели.
Одним из вероятных решений могло стать признание вины. Все надеялись заключить сделку, которая бы устроила и Сила, и федералов в Луизиане, но сохранила бы доверие к свидетелю в Майами. Человеком, которому предстояло все уладить, был Томас Склафани, адвокат Сила. Он являлся выпускником юридического факультета Нотр-Дам и Бруклинской школы права. Склафани прекрасно разбирался в тонкостях работы федеральных правоохранительных органов, поскольку раньше занимал должность начальника отдела по борьбе с наркотиками в прокуратуре США в Майами. Склафани понял, что дело у федералов Луизианы очень слабое, иначе они бы давно предъявили обвинение. Его подозрения подтвердились в начале переговоров о признании вины – федералы пытались привлечь Сила за груз весом всего в двести килограммов, который изъяли в Луизиане еще в начале 1980-х годов. В обмен на признание вины предлагали срок в десять лет. Склафани усмехнулся: «Нет уж, спасибо. Подождем предложения получше».
Поскольку переговоры провалились, трения между Луизианой и Южной Флоридой усилились. В Майами главную поддержку Силу оказывали агенты Боб Джура и Джейк Джейкобсен. Они очень сблизились со своим информатором, ведь он помог им в крупнейшем расследовании по кокаину за всю историю УБН.
Но в Луизиане агенты по борьбе с наркотиками и прокуроры с большим подозрением относились к этим взаимоотношениям. В полиции штата считали, что Сил все еще перевозил наркотики и при этом использовал УБН Майами в качестве прикрытия. Они продолжили слежку за офисом Сила в Батон-Руж даже тогда, когда он стал информатором. Дела обстояли так плохо, что Джейкобсену и Джуре прямым текстом было велено держаться подальше от Батон-Руж.
После того как Сил узнал, что полиция штата продолжает вести расследование, его азартное стремление победить правоохранительные органы переросло в ярость. Полицейские привлекли к сотрудничеству Кена Уэбба, местного бродягу, которому Сил помогал время от времени. Уэбб заявил, что полицейские были готовы на все, чтобы взять Сила, даже если для этого пришлось бы подкинуть кокаин в автомобиль того.
В отчаянии, без поддержки УБН Майами, преследуемый федералами Луизианы, Сил разработал собственный план. В сентябре 1984 года он позвонил Джону Кэмпу, известному телевизионному репортеру-расследователю с местного телеканала «2». Сил рассказал ему о своих подвигах на работе под прикрытием для УБН и ЦРУ. В качестве доказательства он показал Кэмпу видеозаписи новостей и рассказал о том, как прокуратура Батон-Руж пыталась его подставить. Поначалу Кэмп был настроен скептически. Он не видел никаких плюсов в том, чтобы ввязаться в историю противостояния известного контрабандиста наркотиков и полиции, среди которых были его источники информации и даже друзья.
Но многое из того, что рассказал Сил, подтвердилось. Сил даже позволил съемочной группе Кэмпа тайно заснять встречу в Майами c одним из его кураторов из УБН. Джон Кэмп начал верить Барри Силу.
Когда распространился слух о том, что Кэмп снимает документальный фильм, в котором Сил принимает участие, ситуация немного изменилась. В Майами помощник прокурора США Ричард Грегори, который сменил Склафани в отделе по борьбе с наркотиками, тщательно следил за переговорами по делу Сила. Грегори понимал огромное значение Сила в качестве свидетеля со стороны правительства и стремился найти оптимальное решение. Он хорошо знал Эла Уинтерса – оба долгое время вместе работали прокурорами в группе по борьбе с организованной преступностью, поэтому он позвонил коллеге, и переговоры возобновились.
В ноябре 1984 года Уинтерс и Бардвелл отправились в офис прокурора в Майами, чтобы встретиться с Силом и двумя его адвокатами – Склафани и Льюисом Англсби из Батон-Руж. До сих пор Англсби решал проблемы Сила исключительно с большим жюри Батон-Руж и понятия не имел о сотрудничестве своего клиента с УБН в Майами. Он был опытным адвокатом, но о Медельинском картеле никогда не слышал. За завтраком с Силом и Склафани в отеле «Хайатт Ридженси» в Майами Англсби обнаружил, что его клиент – свидетель против самой могущественной организации по контрабанде наркотиков в мире.
«Лучше бы нам не сидеть рядом с Барри на людях», – сказал Склафани.
«Это еще почему?» – поинтересовался Англсби.
«Как это почему? – удивился Склафани. – Разве ты не знаешь, что его заказали?»
«Ничего себе!» – опешил Англсби.
«Да ладно, не парься, – успокоил его Склафани. – Ко мне он сидит ближе, чем к тебе».
После завтрака все трое прогулялись к офису прокурора США с видом на реку Майами. После нескольких часов переговоров стороны достигли предварительного соглашения: Сил признает себя виновным по обвинениям в Батон-Руж, а взамен его приговорят к любому сроку, который назначит судья Реттгер в Форт-Лодердейле за контрабанду в Кваалуде. Также Реттгер был готов рассмотреть ходатайство о сокращении десятилетнего срока в качестве поощрения Сила за сотрудничество с УБН. Приговор в Батон-Руж будет вынесен одновременно с окончательным решением Реттгера. Бардвелл и Уинтерс были удовлетворены результатом, ожидая, что Сил отсидит хотя бы года три. В любом случае с точки зрения морали даже просто отправить его в тюрьму было победой, к которой они и стремились.
Был доволен и сам Сил – проблемы с законом в некоторой мере были решены. А еще он ждал, что судья Реттгер как-то вознаградит его за благие дела. Покинув офис прокурора, Сил, Склафани и Англсби прошли квартал на юг к парковке под эстакадой. Был День ветеранов