Макс ответил, что это займет некоторое время, поэтому нужно проявить терпение. Рафа ушел, а Кумбамба остался. Макс был с ним знаком почти три года. Он был одним из самых жестоких убийц Грисельды Бланко, хотя совершенно не выглядел таковым. Кумбамба носил очки в черной оправе с толстыми, как дно бутылок «Кока-колы», линзами. У него была бледная кожа, как у типичного уроженца Антьокии, и кудрявые черные волосы. Все это в сочетании с массивным подбородком и толстыми губами делало его похожим на умственно отсталого ботаника.
Кумбамба был взбешен тем, что не ему поручили завалить Сила. Как так вышло, что этот заказ прошел мимо него? Он спросил Макса, сколько ему заплатят, и, когда узнал, психанул еще больше. Почему, в таком случае, Макс никак не мог выполнить заказ?
Макс объяснил, что Сил живет в уединенном месте и не появляется на людях последнее время. Возможно, он все это время прячется в доме. И если на улице Сила убрать не получится, то придется перебить всех в доме, чего Макс делать не собирался.
Кумбамба сказал, что ему на такие тонкости плевать.
Макс ответил, что не имеет полномочий передавать заказ. Кумбамбе нужно обсудить это с Рафой, Фабио Очоа и Пабло Эскобаром. Кумбамба заявил, что так и поступит.
Макс снова отправился в Батон-Руж. Он проехал мимо дома Сила и увидел отъезжающий синий «шевроле». В списке Кано эта машина принадлежала секретарше Сила. Макс поехал за «шевроле», но застрял на светофоре, а женщина свернула в индустриальный парк. Когда он снова ее обнаружил, она каким-то образом оказалась позади него. Женщина была в машине одна, и Макс поехал обратно.
Совместная оперативная группа федеральных и местных агентов по борьбе с наркотиками арестовала Макса Мермельштейна 5 июня 1985 года, когда он проезжал на своем «ягуаре» через малонаселенный пригородный район примерно в тридцати километрах к западу от Форт-Лодердейла. Макс не сопротивлялся. Как позже сказали агенты, похоже, он не был удивлен случившемуся и как будто все это время знал, что находится под наблюдением. Им даже показалось, что Макс как будто бы выдохнул с облегчением. В бардачке «ягуара» агенты нашли заряженный «Вальтер» 22-го калибра. Макс проживал неподалеку в уединенном загородном доме со своей женой и двумя детьми. Его соседи думали, что он работает инженером, и считали его приличным человеком. В доме Макса агенты нашли еще двадцать пять единиц оружия, 73 000 долларов наличными в сейфе и 200 000 долларов в сумке под его кроватью.
За несколько дней до этого Рафа сказал Максу, что их вот-вот заметут. Рафа улетел в Колумбию, а Макс предпочел остаться. Он уже три месяца догадывался, что за ним следят, и чувствовал, что пришло время выйти из игры. Арест был единственным известным ему способом сделать это, при этом остаться в живых.
Мермельштейну и Рафаэлю Кардоне предъявили обвинение в Лос-Анджелесе в начале 1985 года в контрабанде 750 килограммов кокаина в Калифорнию. Федералы из Лос-Анджелеса вышли на Мермельштейна из-за дела Джона ДеЛореана, которого подозревали в использовании кокаина для финансирования своей обанкротившейся автомобильной компании. На найденном кокаине была отметка RCX – личный код Рафы Кардоны. ДеЛореана оправдали в 1984 году. Процесс был спорным. Наблюдатели в зале суда расценили его как язвительную критику в адрес методов «обратного жала» – операций, в которых полиция выдает себя за преступников. Позже подобную практику Барри Сил доведет до совершенства. Информатор по делу ДеЛореана знал и Мермельштейна, поэтому, когда того отпустили, он выдал Макса УБН.
В Лос-Анджелесе Мермельштейну предъявили обвинение по закону о преступном предприятии[56] – худший кошмар всех наркоторговцев. Это грозило пожизненным заключением без права досрочного освобождения. У Мермельштейна особого выбора не было: или сотрудничать с полицией, или провести остаток жизни за решеткой. «Мы как в “Крестном отце”: сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться», – шутил Джеймс Уолш, начальник главного отдела по борьбе с наркотиками прокуратуры США в Лос-Анджелесе.
Но Мермельштейн раскололся не сразу. О том, что на Сила есть заказ, он сообщил спустя три-четыре недели после ареста. Через четыре месяца он прошел полный допрос с единственным агентом УБН в Лос-Анджелесе уже как информатор под личным номером SR 1-86-0015. Мермельштейн сообщил о том, как познакомился с Рафаэлем Кардоной, как работал посредником между колумбийскими и американскими контрабандистами наркотиков, о крестинах сына Рафы в Медельине и о том, что Кардона предупредил его, что их собираются арестовать, за два дня до того, как это случилось. Но то, что он рассказывал, было только началом.
Когда Мермельштейн заговорил, оказалось, что от него еще больше пользы, чем от Барри Сила. Сил был всего лишь пилотом, перевозчиком кокаина, а Мермельштейн – доверенным лицом, вхожим в близкий круг самой верхушки, и обладал уймой полезной информации. Место Макса в Медельинском картеле было сродни положению Джо Валачи в итальянской мафии[57]. Признательные показания Валачи перед Сенатом США в 1963 году послужили первым публичным разоблачением «Коза Ностры». Мермельштейн в свою очередь привел федералов в самое сердце колумбийской преступной организации. Во время допроса Мермельштейн рассказал, как Медельинский картель добился доминирования в торговле кокаином. Он перечислил имена его членов: семью Очоа, Пабло Эскобара и назвал новое имя – Хайро Мехиа. Макс сообщил примерные цифры по объемам перевозки кокаина в месяц: Рафа – от 8 до 10 центнеров; Фабио Очоа – от 12 до 15; Эскобар – от 12 до 20; самые крупные партии были у Мехиа – от 20 до 30. Мермельштейн рассказал о «группе из Кали» – еще об одном мощном колумбийском кокаиновом синдикате, который работал рука об руку с медельинской группой. Он раскрыл подробности о похищении Марты Очоа и создании группировки «Смерть похитителям». Рафа приказал Максу купить для них оружие в Майами: 200 винтовок «Кольт АР-15» и 30 000 патронов. Мермельштейн раскрыл метод контрабанды группы из Кали – они прятали кокаин в носовой части самолетов «Истерн Эарлайнз».
Макс заявил, что Рафа встречался с ДеЛореаном на Багамах, а потом снабдил его кокаином, с которым того и взяли. Мермельштейн рассказал, что вывез из США кокаиновую королеву Майами Марту Либию Кардону и Хавьера Альвареса Морено, обвиняемого в отмывании денег по результатам операции «Рыба-меч». После того как их отпустили под залог, картель оформил им поддельные удостоверения личности в Пуэрто-Рико.
Макс все говорил и говорил. Он рассказал, как Рафа застрелил Чино в машине на Рождество почти семь лет назад. Мермельштейн обладал феноменальной памятью на имена, места и даты.
На второй допрос Макса через месяц собралась большая группа правоохранителей. Прибыли агенты УБН из Форт-Лодердейла, Майами и Кливленда. ФБР послало своего человека, и прибыли люди из таможенной службы США. Появился Эл Синглтон из отдела убийств Метро-Дейд. То, что выдал Мермельштейн, заставило взглянуть по-новому на показания многих агентов и позволило связать разрозненные нити воедино. Синглтон получил от Мермельштейна информацию о стрельбе в «Дейдленде» – Макс опознал по фотографии одного из колумбийских убийц из «боевого фургона». Бобу Палумбо, агенту УБН из Кливленда, он выдал все, что знал о Грисельде Бланко. Палумбо участвовал в операции «Банши» – первом деле против Бланко. Мермельштейн сообщил, что у каждого килограмма существовал идентификационный документ, который можно найти, если аккуратно развернуть пакет. Также он поведал, что Моно, брат Лито Бустаманте, в тот момент занимался распространением кокаина для Очоа на юго-востоке США и перевозил от 1200 до 1500 килограммов в месяц.
Показания Макса стали настоящей сенсацией.
Пока Мермельштейн выдавал секреты картеля, Барри Сил оттачивал мастерство информатора УБН, несмотря на открытую охоту за его головой. 24 января 1985 года благодаря Силу агенты накрыли девяносто килограммов кокаина и арестовали девять колумбийцев в Лас-Вегасе – самый крупный перехват порошка в истории Невады.
Менее чем через месяц Сил совершил еще один блестящий ход на встрече в Майами. Он дал взятку в размере 20 000 долларов главному министру островов Теркс и Кайкос, британской колонии к югу от Багам. Деньги предназначались для обеспечения защиты грузов с наркотиками. «Я не хочу, чтобы вам показалось, будто бы я пытаюсь на вас надавить, – говорил Сил главному министру Норману Сондерсу. – Делайте то, что велит вам сердце».
Вся сцена была записана скрытой видеокамерой УБН. Сондерса и двух других чиновников взяли сразу же после второй встречи с Силом в Майами. Это был первый случай, когда главу иностранного правительства арестовали в США по обвинению в преступлениях, связанных с оборотом наркотиков.
28 июня 1985 года Сил сдался судебным приставам, чтобы начать отбывать десятилетний срок, который назначил Норман Реттгер по делу операции «Крикун» в Форт-Лодердейле. Сил должен был отбывать наказание в рамках федеральной программы защиты свидетелей, поскольку к тому времени его жизнь явно находилась в опасности.
Первые пятьдесят дней его держали в подземной камере без окон, в которой были кровать, телевизор и ванная, помещение было полностью отрезанным от всех шумов внешнего мира. К Силу не допускали посетителей, а пищу он принимал строго в своей камере. Затем его перевели в «учреждение постоянной защиты». По словам адвоката Сила Томаса Склафани, ему разрешили заниматься спортом по одному часу в день. Жена Сила, Дебби, вместе с их маленькими детьми пролетела почти 2500 километров, чтобы увидеться с мужем, но ей отказали, потому что их имен не было в списке посетителей. Терпение свободолюбивого Сила постепенно иссякало.
Его жизнь превратилась в череду выступлений в зале суда. Летом 1985 года он стал главным свидетелем в Майами по делам в Никарагуа и на Терксе и Кайкосе, а также по делу о рекордном перехвате кокаина в Лас-Вегасе. Помощник прокурора США Дик Грегори работал наблюдателем за свидетельскими показаниями Сила в пользу правительства на двух судебных процессах в Майами. Грегори успешно трудился прокурором и вел расследование деятельности мафии в Коннектикуте, когда его назначили руководителем отдела по борьбе с наркотиками в Майами в мрачные времена кокаиновых ковбоев 1982 года.