В следующем месяце Сил предстал перед федеральным судом в Батон-Руж. Ему предстояло признать себя виновным по обвинениям Бардвелла. Окружной судья США Фрэнк Полозола задал ему вопрос относительно заявлений в фильме «Ты нужен дяде Сэму».
Судья оказался близким другом Бардвелла. Он намеренно спросил Сила, известно ли ему о каких-либо нарушениях со стороны федеральных чиновников в Среднем округе. Но на этот раз Сил держал рот на замке.
24 октября 1985 года Барри Сил предстал перед судьей Реттгером на «слушании по Постановлению 35». Это процедура, в ходе которой судья оценивает работу информатора на правительство и выносит решение о смягчении наказания. Для информаторов это долгожданный свет в конце тоннеля, quid pro quo[59] за то, что они рискуют жизнью.
К тому моменту Барри Сил уже стал самым известным информатором в истории УБН. Благодаря ему одному состоялось три самых значимых расследования отдела. Сил представил доказательства связи сандинистов с наркобизнесом и факты для предъявления первого обвинения Медельинскому картелю по операции в Никарагуа. С его помощью случилось первое в истории обвинение в торговле наркотиками главы иностранного правительства – дело Теркс и Кайкос. Благодаря ему правоохранители штата Невада перехватили рекордную партию кокаина в Лас-Вегасе. И это было еще не все. Сил блестяще давал показания на судебных процессах. Он проявил огромное мужество, подвергая свою жизнь большой опасности. Когда Барри Сил решил стать информатором, он стал лучшим из них за всю историю УБН.
Неудивительно, что на слушаниях по «Постановлению 35» правоохранительные органы представили впечатляющее количество свидетельств доказательства его сотрудничества с ними. От Майами выступали Боб Джура из УБН Майами и Дик Грегори из прокуратуры, из Лас-Вегаса – федеральный прокурор, а еще присутствовал сотрудник британской полиции, который работал над делом Теркс и Кайкос. Адвокат Сила, Томас Склафани, допрашивал свидетелей перед Реттгером:
«УБН считает расследование дела Очоа или операцию в Никарагуа самым важным с момента создания отдела, – заявил Джура судье. – За свою карьеру я работал со многими информаторами. И я ранее никогда не встречал человека, который обладал бы таким большим потенциалом и сделал столько, сколько удалось мистеру Силу. Я знаком с ним более полутора лет, за это время мы общались с ним почти каждый день. Его допрашивали с пристрастием, но я ни разу не уличил его во лжи. Я считаю, что, когда он решил сотрудничать, он решил это делать в полном объеме и на сто процентов. Мне кажется, он осознал, какое влияние оказывает кокаин на структуру общества в США, и я не думаю, что он полностью понимал это до своего ареста, когда перевозил наркотики. Наверное, обеспечивая транспортировку, он вряд ли задумывался о последствиях своих действий. Я думаю, что теперь, работая на УБН, он осознал содеянное и хочет исправить некоторые вещи».
Склафани спросил Джуру: «Если мистер Сил сделал то, что сделал, но был бы не сотрудничающим обвиняемым, а обычным агентом УБН, можете ли вы сказать нам, какое вознаграждение он бы получил?»
«Я полагаю, что его бы выдвинули на соискание премии генерального прокурора США. Насколько я знаю, это самая высокая награда, которой удостаиваются агенты УБН», – сказал Джура.
Реттгер выслушал показания и вынес решение. Он сослался на то, что годом ранее приговорил Сила к десяти годам тюремного заключения. «Во время того судебного разбирательства я был уверен, что обвиняемый умен, хитер и откровенно аморален», – начал свою речь Реттгер. – в тот момент я бы точно назначил мистеру Силу больше максимально возможного десятилетнего срока, потому что, судя по тому, что я видел, он произвел на меня впечатление человека, которого я бы назвал так, как большинство американцев в наши дни уже не говорят, потому что выражения стали очень мягкими… Я бы назвал его воплощением зла.
Я думаю, всем в этом округе хорошо известно, что обещания сотрудничества вообще на меня не действуют, и единственная причина, когда я полностью освобождаю от заключения, а не просто сокращаю срок, может быть лишь тогда, когда сотрудничество доходит до уровня, при котором жизни информатора грозит смертельная опасность. И если это происходит, я считаю, что это заслуживает соответствующего вознаграждения.
Таким образом, я сокращаю наказание до уже отбытого срока».
Барри Сил покинул зал суда свободным человеком.
В Батон-Руж от этого решения пришли в бешенство. Окружной судья Фрэнк Полозола, строгий блюститель закона, был одним из тех, кто разозлился больше всех. Теперь его руки были связаны приговором Реттгера. Из-за соглашения о признании вины Полозола не мог приговорить Сила к большему сроку, чем назначил судья Реттгер.
20 декабря 1985 года Сил с единственным адвокатом, Льюисом Англсби, предстал перед судьей Полозолой, готовым вынести приговор. От имени правительства выступал Бардвелл. Том Склафани не присутствовал, потому что считал дело уже решенным. Соглашение о признании вины было предельно ясным: Полозола не мог приговорить Сила к тюремному заключению на больший срок, чем тот, который был назначен Реттгером. То есть не мог назначить вообще никакого срока в принципе.
«Если бы я допустил хоть малейшую возможность, что мистер Сил не получит тюремного заключения во Флориде, я бы ни за что, абсолютно ни при каких обстоятельствах не принял бы это соглашение о признании вины», – выплеснул свой гнев по поводу приговора Реттгера Полозола.
«Наркодельцы вроде мистера Сила – самый низкий, самый презренный тип людей, который я только могу представить, потому что до других им нет никакого дела… По моему собственному мнению, такие, как вы, мистер Сил, должны находиться в федеральной тюрьме. И чем дольше, тем лучше. Людям типа вас место на каторге. Работа под палящим солнцем или в лютый мороз и то недостаточно суровое наказание для подобного рода наркодельцов».
Затем Полозола изложил условия испытательного срока. Если Сил нарушит хоть одно из них, его могут приговорить к пяти годам. Первое условие – Силу потребуется разрешение судьи на выезд за пределы штата Луизиана, хотя обычно на испытательном сроке нужно только регулярно отмечаться в полиции. Условие распространялось на любые поездки, даже для работы в качестве информатора правительства.
«Мне все равно, будет ли это задание УБН, Государственного департамента, Главного прокурора США или самого Господа Бога, – мне плевать, кто это будет. Вы никуда не поедете, ни в какое место без предварительного получения моего личного письменного согласия», – объявил Полозола.
Адвокат Англсби решил, что это уже перебор. Он не смог удержаться от саркастического замечания:
«То есть вы хотите, чтобы я перенаправлял все эти службы к вам, поскольку мой клиент сотрудничает со всеми из них?» – спросил Англсби.
«Мне все равно, – упрямо повторил Полозола. – Мне все равно, кто это будет. Будет решать отдел пробации. Здесь прокурор США. Он представляет правительство. А правительство у нас одно».
«Как я только что узнал, в этом деле все обстоит иначе», – заметил Англсби.
Затем Полозола запретил Силу пользоваться услугами телохранителей, которых он нанял в Батон-Руж.
«До меня дошла информация, что вас окружают определенные люди, которые носят оружие, – сказал Полозола. – Если оружие обнаружат у вас дома, у вас возникнут серьезные проблемы: будет отмена испытательного срока, и вы загремите в тюрьму».
«У меня нет оружия, и я не собираюсь им обзаводиться, – ответил Сил. – Но я действительно намерен нанять телохранителей».
«Ну, в таком случае вашим телохранителям придется обойтись без оружия», – сказал Полозола.
«Но почему? Если у них есть законное разрешение на ношение?» – спросил Сил.
«Вы рискуете, мистер Сил. Не выводите меня из себя», – пригрозил Полозола.
Затем Полозола назначил Силу штраф в 35 000 долларов и отметил другие рутинные условия испытательного срока[60]. Но свой главный козырь он приберег напоследок:
«И в качестве дополнительного условия испытательного срока обвиняемый должен проживать в общей комнате приюта Армии спасения, 7361, Эарлайн Хайвэй, Батон-Руж, Луизиана, в течение шести месяцев».
К такому повороту Сил и его адвокат оказались совершенно не готовы. Они сразу же начали перешептываться. Детали соглашения о признании вины обычно тщательно разрабатываются до суда, поэтому вынесение приговора является всего лишь формальностью. Судьи обычно одобряют то, до чего договорились обе стороны. О проживании в приюте вообще никогда не было речи. С тем же успехом судья мог приказать повесить мишень прямо на спину Барри Силу.
«Что ж, мы бы хотели это обсудить, судья», – сказал Англсби, восстановив самообладание.
«Нечего тут обсуждать», – отрезал Полозола.
«Это надувательство со стороны правительства!» – возмутился Англсби.
«Нет здесь никакого надувательства», – отрицал Полозола.
«Нет, сэр, это именно так», – настаивал на своем Англсби.
«Прочтите соглашение о признании вины, пункт два», – выпалил Полозола.
«Я его читал, – ответил Англсби. – И помню его почти наизусть. Потому что я принимал участие в его разработке. Там сказано “никакого тюремного заключения”».
«А это и не тюремное заключение, Силу там будет комфортно», – ухмыльнулся Полозола.
Сил попался в ловушку правоохранителей. Когда они составляли соглашение о признании вины, федералы в Луизиане не собирались передавать контроль над судьбой Барри Сила судье Реттгеру в Форт-Лодердейле. Обвинительный акт, разработанный в рамках соглашения о признании вины, состоял из двух пунктов обвинения. По первому и гораздо более серьезному, контрабанде партии кокаина в два центнера, федералы Луизианы соглашались на любой приговор, который Реттгер в итоге вынесет.
По второму, относительно незначительному обвинению в отмывании денег в размере 51 000 долларов, тюремное заключение не предусматривалось совсем. Но Луизиана оставила за собой право устанавливать условия испытательного срока. На тот момент это показалось незначительной оговоркой, но федералы Луизианы заключили соглашение о признании вины, предвидя именно такое неожиданное обстоятельство, как приговор Реттгера, освобождающий Сила. Ловушка почти захлопнулась, когда Сил предстал перед Полозолой, чтобы заслушать приговор. «Вспоминая то, что случилось, мне тогда казалось, что меня как будто переехал грузовик, я должен был это предвидеть», – вспоминал потом Англсби.