Когда семья выезжала, водители нескольких машин, беспорядочно припаркованных неподалеку, завели двигатели и пристроились за «тойотой». Позже соседи вспомнили, что они торчали там несколько часов. Они заметили, что это не местные, но в тот момент ничего не заподозрили.
Ближе к вечеру, в 5:43, 17 ноября 1986 года «тойота» Рамиреса двигалась по эстакаде Рио-Богота, соединяющей провинцию Кундинамарка со столицей. Движение было оживленным, но не быстрым. Рамиресы неспешно двигались в крайнем правом ряду.
Чуть дальше середины моста с левой стороны приблизился «рено 18», как будто бы желая проехать мимо, но затем приостановился и подстроился под скорость «тойоты». Из пассажирского окна появился пистолет-пулемет МАК-10. Оружие дернулось и зашлось в затяжном приступе кашля.
Из-за множественных огнестрельных ранений Рамирес скончался мгновенно и упал на руль. Элена, получив легкое ранение в правое колено, схватила руль и вывернула вправо, направив «тойоту» к обочине, машина остановилась. С Хавьером все было почти в порядке – пуля попала ему в ладонь, но Джими прострелили оба бедра, и он истекал кровью. Тем не менее он нащупал в темноте МАК-10. Когда они были в доме Франциско, он завернул оружие в одеяло и спрятал от юных кузенов. Теперь, когда автомат был так нужен, он никак не мог его достать.
«Рено» проехал чуть вперед и остановился перед «тойотой». Двери открылись, и оттуда вышло трое мужчин. Им было лет по двадцать, они были дорого одеты. Эта деталь всем хорошо запомнилась. У мужчин в руках были пистолеты-пулеметы. Водитель остался в машине, мотор не глушил.
Один встал перед «рено», второй – позади «тойоты». Третий подошел к водительской двери минивэна, открыл ее, нажал на спусковой крючок МАК-10 и разрядил весь магазин в уже мертвого Хайме Рамиреса.
Элена открыла пассажирскую дверь и сползла на землю. Пригнувшись, она пробралась к задней части «тойоты», где столкнулась лицом к лицу с одним из убийц. «Пожалуйста, не убивайте меня», – простонала она. Он пристально посмотрел на нее и ушел. Затем сел в «рено» и уехал вместе с подельниками.
Наступил новый год. Те, кто учился с Хайме Рамиресом, стали генералами. Элена Рамирес обратилась к правительству с просьбой предоставить Хайме повышение посмертно и материальную помощь семье. Начальство мужа поддержало ее заявление, отметив выдающуюся работу Рамиреса. Письмо поднималось по инстанциям все выше, получая подписи и печати одобрения.
20 мая 1987 года Министерство обороны направило Элене письмо. В нем говорилось, что гибель ее мужа, к сожалению, не соответствовала так называемой принятой норме, поскольку не была результатом «событий на службе» или «следствием боевых действий при внутреннем или международном конфликте». Иными словами, его убили не при исполнении. Так что ни повышения, ни материальной помощи не будет.
Министерство никогда не делало исключений.
28. Обвинительное заключение
Правоохранительные органы США долгое время не могли принять тот факт, что всего одна небольшая группа колумбийцев может контролировать большую часть кокаинового рынка. Когда выходцы из этой страны в огромном количестве появились в США в 1970-х, считалось, что эти торговцы никак не связаны между собой. В 1977 году агенты УБН в Медельине обнаружили бухгалтерию Грисельды Бланко и начали узнавать о хитросплетениях между наркоторговцами, которых они преследовали. Но всех колумбийцев просто свалили в одну кучу под названием «медельинский наркосиндикат», куда включили Грисельду Бланко, Пабло Эскобара, да и вообще всех известных им наркоторговцев из Медельина. Получился черновой эскиз группировки без четких очертаний. Никто не пытался ранжировать наркоторговцев, хотя уже к началу 1980-х Эскобар, Очоа и Ледер всегда возглавляли любой неофициальный список. Проблема заключалась в том, что этих троих рассматривали по отдельности, а не как группу. Когда в 1982-м в Майами с борта авиакомпании «ТАМPA» конфисковали две тонны кокаина, внезапно открылось, что наркоторговцы совместно оперируют такими объемами наркотиков, о которых никто не мог даже помыслить. Этот инцидент дал старт операции «Источник» – секретной программе УБН с использованием компьютеров для идентификации кодов на килограммовых упаковках кокаина. К 1983 году в рамках операции отследили десятки поставок, которые привели к Хорхе Очоа. Так все больше проявлялись закономерности связей наркоторговцев между собой. До того момента Очоа называли либо «наркобоссом высшего эшелона», либо «главой одной из крупнейших организаций по контрабанде кокаина из Колумбии». Впервые слово «картель» упомянули в 1983 году. В ходе анализа крупных конфискованных партий кокаина в США в рамках операции «Южный комфорт» правоохранители пришли к заключению, что 5,68 центнера, изъятых из фургона близ Кливленда, штат Теннесси, 11 июля 1982 года, связаны с Медельинским наркокартелем. Коды на упаковках груза в 2,95 центнера с самолета в Дотане, штат Алабама, 5 марта 1983 года «показали, что кокаин был получен из Медельинского наркокартеля». Гипотеза обретала конкретную форму.
Но только после рейда на «Транквиландию» аналитики УБН осознали масштабы торговли колумбийским кокаином. В том же году Барри Сил привел первые доказательства, подтверждающие, что Эскобар, Очоа и Ледер работали вместе. Слово «картель» стали употреблять все чаще. Когда Барри Сил давал показания в Майами летом 1985 года, он назвал организацию, на которую работал, «кокаиновым картелем Хорхе Очоа». В том же году на допросе в УБН Макс Мермельштейн назвал его «Медельинским комбинатом». Но агенты УБН не предпринимали попыток разобраться в иерархии и структуре картеля. Они ссылались на «колумбийские кокаиновые картели», считая, что они имеют равный вес: и группа из Медельина, и группа из Кали, которую возглавляли Хильберто Родригес Орехуэла и Хосе Сантакруз Лондоньо. Сотни дел, конфискаций, а также крупицы разведывательной информации о Хорхе Очоа, Пабло Эскобаре и Карлосе Ледере оставались разрозненными фрагментами огромного пазла, который только еще предстояло собрать воедино.
Летом 1985 года на девятом и десятом этажах офиса прокурора США в центре Майами, где располагался департамент борьбы с наркотиками, наконец-то произошли первые изменения. К тому времени правоохранительные органы добились больших успехов в борьбе с торговлей кокаином в Южной Флориде. Постоянный накал ситуации, вызванный усилением контингента УБН и таможни, загнал наркоторговцев в подполье. Перестрелки в торговых центрах остались в прошлом. «Сентак 26», специальное совместное подразделение полиции Метро-Дейд и УБН, которое занималось расследованием убийств, методично преследовало кокаиновых ковбоев. «Эль Локо», убийцу из «перестрелки на шоссе», взяли в Лос-Анджелесе в 1982 году. Пако Сепульведа, которого подозревали, но так и не смогли предъявить ему обвинение в стрельбе в «Дейдленде», наконец арестовали в Нью-Йорке в 1983 году. Грисельду Бланко задержали в ходе тайной операции УБН в Южной Калифорнии в 1985 году. В то время она жила в роскошном городском доме в Ирвине и поставляла сотни килограммов кокаина каждый месяц на прожорливый рынок Лос-Анджелеса с помощью своих сыновей Диксона, Освальдо и Уэбера.
Американская законодательная система быстро адаптировалась к колумбийским обвиняемым в торговле наркотиками. Скромные размеры залогов привели к многочисленным нарушениям в деле об отмывании денег в рамках операции «Рыба-меч», поэтому приняли новый федеральный закон. Он позволил отправлять обвиняемых в торговле наркотиками на предварительное заключение без залога. Отмывание денег стали квалифицировать как тяжкое федеральное преступление. Сроки колумбийцев, осужденных за преступления, связанные с наркотиками, становились все длиннее и длиннее.
Несмотря на аресты и успехи в США, центр управления кокаинового бизнеса – Медельинский картель – оставался нетронутым и надежно защищенным в колумбийских цитаделях. А кокаин хлынул в США еще большим потоком. За 15 дней января 1985 года полиция и федеральные агенты по борьбе с наркотиками Флориды изъяли 2250 тонн кокаина. Это больше, чем за первые три месяца 1984 года и весь 1981 год. 1985 стал годом эпидемии крэка – курение наркотика распространялось по городам Америки как лесной пожар. К концу года объем конфискованного кокаина только в Южной Флориде превысил двадцать пять тонн. Предыдущий рекорд побили больше чем в два раза. Цена продолжала снижаться – с 35 000 долларов за килограмм до 20 000. Это означало, что, несмотря на изъятия, порошка становилось все больше. Кокаин попал на обложки журналов «Ньюсуик» и «Тайм» на одной и той же неделе февраля 1985 года. В «Ньюсуик», кроме статьи к обложке, разместили и боковую колонку – «Кокаиновые короли Колумбии», упомянув в ней Очоа, Эскобара, Ледера, Эрнана Ботеро, Хильберто Родригеса Орехуэлу и Гонсало Родригеса Гачу. «Вместе они стали кокаиновыми властителями Колумбии: небольшая сплоченная группа, которая по власти и богатству не уступает правительству, – писали в журнале. – Чтобы защитить свои обширные интересы, некоторые из них сформировали собственный картель, подкупая правоохранителей или убивая тех, кого подкупить невозможно».
Кокаин, который раньше считался наркотиком для элит, стал доступен американскому среднему классу и даже малообеспеченным слоям населения. Именно в тот период, когда в США употребление кокаина резко возросло, группа федеральных прокуроров Майами нашла способ добраться до Медельинского картеля.
На лестничной клетке офиса на берегу реки Майами прокурора США помощник прокурора Боб Данлэп столкнулся со своим коллегой Бобом Мартинесом. Данлэп выступал на стороне обвинения по операции в Никарагуа вместе с начальником отдела по борьбе с наркотиками Диком Грегори. Мартинес как раз поднимался по лестнице, чтобы поговорить с Грегори. Данлэп был кладезем информации о колумбийских наркоторговцах и одним из немногих в офисе, кто помнил их всех поименно. Он уже больше года убеждал всех в том, что Медельинский картель существует. Мартинес тоже был уверен в этом. Хоть он вел дело Фрэнка Торреса об эфире, которое помогло обнаружить «Транквиландию».