тысяч на 30 драгоценностей, несколько мелких предприятий и 275 тысяч лежало «в чулке». Но Макс все же чувствовал себя не богачом, а хорошо оплачиваемым рабом. И несколько раз порывался завязать.
Рафа, однако, был неумолим:
— Сесть за решетку или подохнуть. Третьего не дано.
Однажды к Максу наведались Рафа и Кумбамба — громила, работавший на клан Очоа. Кумбамба принес черный дипломат. Внутри оказался автомат МАК-10 с глушителем. Хитроумный механизм позволял стрелять, не открывая портфеля. Для ствола сбоку была проделана дыра, которую сверху прикрывала визитная карточка. Серийный номер оружия стерли, чтобы не опознала полиция. Рафа хотел испробовать оружие около бассейна. Но Макс не позволил. Вместо этого он притащил из гаража пластиковый охладитель для пива и, наполнив его водой до половины, сунул туда пять телефонных книг. Отнес это сооружение за гараж и предложил Рафе в него пострелять. Рафа вынул МАК-10. Самодельный глушитель сделал выстрел практически беззвучным. Послышался лишь легкий хлопок от удара бойка. Однако МАК-10 оказался слишком мощным для примитивного пулепоглотителя. Несколько пуль, пробив пластиковую обшивку и все пять книг, угодили в стену. Переезжая несколько месяцев спустя на новую квартиру, Макс предусмотрительно заклеил и замазал дыры.
20 СОКРУШИТЕЛЬНЫЕ УДАРЫ
Максу никогда не приходилось убивать людей. Пообещав убрать Сила, он пребывал теперь в крайнем затруднении. Но вскоре нашлись помощники. Один дружок–контрабандист давно предлагал свои услуги, если Макс захочет свести с кем–нибудь счеты. Макс рассказал ему о контракте, показал видеозапись «Вас требует дядюшка Сэм». И дружок заверил, что обо всем позаботится.
Некий молодой колумбиец принес Максу сто тысяч — картонную коробку, доверху набитую двадцатидолларовыми бумажками. Деньги прислал на расходы Фабио Очоа.
В конце января 1985 года Макс вместе с человеком, которого сосватал его дружок–контрабандист, вылетел из Майами в Луизиану — на поиски Берри Сила. Они нашли почти все рестораны, указанные Кано, но не нашли ангар с вертолетами. Да и рестораны вызывали сомнение: может, не те? Макс вызвал Кано на подмогу. Приехав в Батон—Руж, колумбиец мгновенно показал дом Берри Сила, его авиаконтору, рестораны, где он бывает. Нашли белый «кадиллак» Сила. Потратив целый день, обнаружили и вертолеты. Самого Сила, однако, нигде не было. Так ни с чем и вернулись в Майами.
А колумбийцы, похоже, заподозрили, что Макс тянет время. Однажды Рафа и Кумбамба зашли к нему на работу в магазин импортной обуви, который он открыл в «Отеле Четырех Послов» в Майами. Рафа желал узнать, отчего Максу никак не удается выловить Сила. Ведь братья Очоа и Пабло Эскобар требуют результата с него, Рафы.
Макс посоветовал Рафе набраться терпения. Тот ушел. А Кумбамба остался. Он грустил. Его обошли! Предложили такой контракт другому! Узнав от Макса, сколько стоит голова Сила, Кумбамба расстроился еще больше. А почему, собственно, у Макса это дело не ладится? Какие трудности?
Макс рассказал, что Сил живет, на отшибе. Лишь одна дорога упирается в его дом, дальше — тупик. При таком раскладе придется вырезать всех, кто окажется в доме, а Максу неохота мараться.
Кумбамбе такие трудности были нипочем.
Макс сказал, что не вправе передать контракт другому без разрешения. Пускай Кумбамба сам поговорит с Рафой, Очоа и Эскобаром. И Кумбамба решил непременно это сделать.
Макса Мермелстайна арестовали 5 июня 1985 года. Брала его группа специального назначения УБН, куда входили и федеральные и местные агенты. Макс ехал на своем «Ягуаре» по малонаселенному западному предместью Форт—Лодердейла. Сдался он безропотно. «Вроде бы даже с облегчением», — вспоминали потом агенты. При обыске в доме, где он проживал с женой и двумя детьми, обнаружили двадцать пять огнестрельных единиц, 73 тысячи долларов во встроенном сейфе и 200 тысяч — в дорожной сумке под кроватью.
Рафа, успев предупредить Макса о грозящем им обоим аресте, смылся в Колумбию. А Макс предпочел остаться. Он чувствовал слежку уже три месяца, но настала пора умывать руки, а единственный способ выйти из игры, оставшись при этом в живых, — арест.
Постановление о привлечении Мермелстайна и Рафаэля Кардоны к уголовной ответственности было утверждено в Лос—Анджелесе в начале 1985 года, когда осведомитель УБН связал их имена с контрабандным ввозом наркотика в Калифорнию. Мермелстайн обвинялся в управлении постоянно действующим преступным предприятием. Наркодельцы боялись такой формулировки как огня, она влекла за собой пожизненный срок без права на сокращение и условное освобождение. Провести остаток дней за решеткой Максу не улыбалось. Оставалось только одно — заговорить.
И он заговорил, оказавшись даже лучшим осведомителем, чем Берри Сил. Сил был всего–навсего летчиком, извозчиком. Мермелстайн же входил в самый узкий круг доверенных лиц. Он указал следователям путь в самые глубины организованной преступности, провел их по нехоженным доселе тропам. На допросе он в присутствии присяжных детально описал, как и почему Медельинский картель захватил в свои руки весь наркобизнес. Назвал всех картельщиков — в том числе клан Очоа и Пабло Эскобара. Подсчитал среднемесячное поступление кокаина: от Рафы — 1 тонна, от Фабио Очоа — полторы, от Эскобара — две. Мермелстайн рассказал и о группе, заправлявшей в Кали, — о втором могущественном наркосиндикате с хитроумной контрабандной технологией: кокаин прятали в носовом конусе самолетов компании «Истерн эйрлайнз».
Макс говорил безостановочно. У него оказалась феноменальная память на имена, названия мест и даты. Его второй допрос собрал массу зрителей. Прибыли агенты УБН из Форт—Лодердейла, Майами и Кливленда. Прислали своих людей ФБР и таможня. Прибыл Эл Синглтон из уголовного отдела Дейдской окружной полиции. Показания Макса интересовали всех, они всем помогли связать оборванные, разрозненные нити следствия воедино. Специально для Синглтона Мермелстайн рассказал о расстреле в Дейдленде и даже назвал одного из колумбийцев, сидевших в белом грузовичке. Большим откровением для агентов УБН было и то, что в каждом шаре с кокаином, оказывается, есть бумага с фамилией поставщика, но найти ее можно, лишь аккуратно распаковав наркотик. Макс назвал и имя главного координатора сбыта на юго–востоке США.
Его рассказ ошеломил слушателей.
Мермелстайн выдавал секреты картеля, а Берри Сил тем временем продолжал истово работать на УБН — несмотря на тучи, сгустившиеся над его головой. 24 января 1985 года Сил подстроил арест девяти колумбийцев с 90 килограммами кокаина в Лас—Вегасе. Это была самая крупная партия кокаина, захваченная в Неваде.
Не прошло и месяца, как Силу вновь повезло, на сей раз в Майами. Он отвалил двадцатитысячную взятку Норману Сондерсу, главному министру британских островов Теркс и Кайкос, расположенных к югу от Багам. В благодарность министр должен был обеспечить беспрепятственный транзит для кокаиновых грузов.
Сцену передачи денег тайно засняли на видеопленку. Вскоре Сондерс и еще два высокопоставленных чиновника были арестованы. Впервые иностранного главу правительства арестовали по обвинению в связях с наркомафией, выдвинутому в США.
28 июня 1985 года Сил сдался судебным исполнителям для отбывания десятилетнего срока, к которому его приговорил в Форт—Лодердейле судья Рётгер.
Поскольку жизнь Сила была в несомненной опасности, ему предстояло сидеть не в обычной камере, а в безмолвии подземелья. Согласно «Программе защиты свидетелей государственного обвинения» Сила поместили в келье с кроватью, телевизором и ванной комнатой, без окон, в полной изоляции от внешнего мира. Тут он провел пятьдесят дней. К нему никого не пускали, еду приносили в комнату. Жена Сила Дебби при–везла детей за две с половиной тысячи километров повидаться с отцом, но — впустую: членов семьи не включили в список допускаемых к Силу лиц. Свободолюбец Сил не терпел никаких уз, и уединение тяготило его безмерно.
Жизнь ограничилась для него залом суда. Летом 1985 года он был в Майами главным свидетелем по делам о наркокоррупции на островах Теркс и Кайкос и в Никарагуа, а также по делу о захвате кокаина в Лас—Вегасе. В Майами он свидетельствовал в присутствии помощника главного прокурора штата Дика Грегори. Грегори было под сорок. Черноглазый, впечатлительный, он воспитывался в детстве у иезуитов и восставал против наркодельцов всем своим естеством. От преступлений картеля он пришел в ярость. И предупредил Сила, чтоб рассказывал все без утайки: все должно быть в распоряжении государственных обвинителей.
— Берри, если ты упустил хоть что–то, пусть даже мелочь, эти защитники тебя просто распнут. Мне нужно знать все! — говорил Грегори.
Сил оказался безукоризненным свидетелем, с энциклопедической точностью выкапывал он из памяти подробности контрабандных операций. Такому свидетелю позавидовал бы любой адвокат, это признали крупнейшие юристы по уголовному праву, сидевшие в зале на первом суде — по делу «Теркс и Кайкос».
— Этот парень — золото, — сказал Джей Хоган, один из лучших майамских защитников.
Сил и присяжных привел в восторг. В итоге все подсудимые, в том числе и Норман Сондерс, получили обвинительный приговор.
По никарагуанскому делу проходили Карлос (Лито) Бустаманте, Лизардо Маркес Перес, Феликс Бейтс и Пауль Этцель. В обвинительной речи прокурор Грегори назвал ответчиков членами «одной из крупнейших кокаиновых организаций в мире». Сил давал показания два дня кряду и раскрыл всю подноготную никарагуанской аферы. На исходе первого дня Бустаманте и Бейтс признали себя виновными. А потом к ним примкнули и остальные. Лишь Этцель так и не изменил «невиновен» на «виновен». Он единственный досмотрел суд до конца, но присяжные все же признали его виновным. Бустаманте и Маркес получили по сорок лет, Бейтсу дали двенадцать, Этцелю — девять. Сразу же после оглашения приговора их перевезли в тюрьму строгого режима в Атланте. А Сил отправился в Лас—Вегас. Там он добился семи обвинительных приговоров. За три процесса Сил засадил за решетку семнадцать человек.