Братьев Очоа приобщил к наркобизнесу их дядя Фабио Рестрепо Очоа, бывалый «земляк» — контрабандист. Со временем все трое погрязли в контрабанде по уши, но Хорхе главенствовал в «клане Очоа» с самого начала. Был он высок, около 180 см, и, подобно отцу, склонен к полноте; толстел Хорхе сообразно росту своих доходов и меньше девяноста килограммов весил редко.
На преступника Хорхе совершенно не походил: заботливый семьянин, в обращении тих и мягок. Изредка позволял себе бокал сухого белого вина. Даже табака не курил — а уж о наркотиках и вовсе речи не было. Однако уродился он истинным предпринимателем. Пристрастие к кокаину считал пороком, но достаточно безвредным. Пускай балуются те, кому это по карману. А он, Хорхе Очоа, погреет руки на людских слабостях.
В середине семидесятых годов Очоа отправился в Майами в качестве специалиста по импорту–экспорту. На самом же деле он занялся сбытом кокаина на Восточном побережье Америки. Работал на дядюшку. В конце 1977 года Фабио Рестрепо похвастался, что ввозит в Штаты до сотни килограммов кокаина в неделю. Его собесед–ник оказался осведомителем УБН. 12 октября того же года Рестрепо передал этому человеку чемодан с 27 килограммами кокаина и попросил отвезти наркотик в Майами — его племяннику Хорхе. Осведомитель сообщил в УБН, и Хорхе ждала засада. При передаче кокаина на автостоянке у кинотеатра агенты УБН арестовали девять колумбийцев — среди них сестру и зятя Хорхе Очоа. Самому Хорхе — единственному! — удалось скрыться. Завидев полицию, он вскочил на мотоцикл и был таков. Чудом избежав ареста, Хорхе тут же покинул Майами — уже навсегда. Вскоре после возвращения Хорхе в Медельин его дядю убили. УБН запросило подробности этого убийства у своих колумбийских представителей.
Из штаб–квартиры в Боготе сообщили: «Очоа унаследовал всю наркосеть покойного Рестрепо. Ходят слухи, что он приказал убить Рестрепо, чтобы утвердиться полновластным главой организации».
К середине семидесятых годов Эскобар и Очоа взяли в свои руки весь колумбийский наркорынок. Группу Эскобара называли «Лос Паблос» — «Люди Пабло». Хорхе с братьями назывались «Клан Очоа». Однако они не достигли еще грядущего размаха, не набрали обороты. Недоставало надежного способа переброски крупных партий кокаина в Штаты и налаженного сбыта.
Эскобар в США вообще не бывал, а краткое пребывание Очоа во Флориде едва не закончилось арестом. Им явно не хватало толмача–колумбийца, кто знал бы Штаты изнутри, а не понаслышке.
2 МЕЧТАТЕЛЬ ИЗ ДАНБЕРСКОЙ ТЮРЬМЫ
Весну 1974 года Карлос Ледер Ривас проводил в федеральном исправительном заведении в Данбери, штат Коннектикут, и размышлял о своем будущем. Арестовали его год назад в Майами за незаконное хранение марихуаны и осудили на четыре года. Данберская тюрьма не отличалась строгим режимом, сидели здесь, в основном, за должностные преступления, наркотики и политику. С Ледером соседствовали Дж. Гордон Лидди, прогремевший в Уотергейтском деле, мистификатор Клиффорд Ирвинг — биограф Говарда Хьюза, и братья Берриган — священники, арестованные за протест против вьетнамской войны.
К своим двадцати четырем годам Карлос Ледер ничего выдающегося не совершил. Торговал травкой, нелегально вывозил в Южную Америку краденые машины. Родился он 7 сентября 1949 года в колумбийском городе Армения в семье немца Вильгельма Ледера, высокого и крайне вежливого инженера, и его жены–колумбийки Хелены Ривас. Вильгельм Ледер эмигрировал в Колумбию в 1922 году и открыл там конструкторское бюро. Детей в семье было четверо: трое мальчиков и девочка. Родители развелись, когда Карлосу — самому младшему — исполнилось четыре года.
Детство Карлоса прошло в Армении, возле матери. А в пятнадцать лет он вместе с матерью переехал в Соединенные Штаты. Щуплый подросток — так и не дотянет до 170 см — был, однако, хорош собой: с густыми темными волосами, открытым мальчишеским лицом и пронзительным, цепким взглядом. Послужной список начал с тихих, но очень изобретательных карманных краж. Впервые арестован в 1972 году в Минеоле, штат Нью—Йорк, за самовольное пользование чужой машиной. В следующем году арестован в Детройте — перегонял краденые машины в соседний штат. Оставив залог, он перебрался в Майами, где снова угодил за решетку за хранение ста с лишним килограммов марихуаны. Так Ледер оказался в данберской тюрьме.
А на соседней койке оказался Джордж Джанг, тоже осужденный за махинации с наркотиками. Выходец из весьма зажиточного массачусетского семейства, Джанг успел даже поучиться в университете штата Теннесси, получая «футбольную» стипендию, но его спортивная карьера внезапно оборвалась — он повредил коленный сустав. И продолжил учебу в городе Лонг—Бич, штат Калифорния. Здесь, в Сити–колледж, он изучал рекламное дело и здесь же начал курить марихуану. Однажды ему и его дружку пришла в голову замечательная идея: можно покупать марихуану в Мексике и Калифорнии по дешевке и перепродавать втридорога в университетах на Восточном побережье. И дело завертелось. Дружок был пилотом, они купили вскладчину самолет и летали в Мексику за марихуаной. Вскоре Джордж Джанг стал зарабатывать по двести тысяч в год. Но три года спустя его арестовали в Чикаго по доносу клиента–наркомана. Джанг вышел под залог, больше года провел в бегах и, в конце концов, вернулся в Кейп—Код, Массачусетс, где принялся торговать марихуаной прямо под родительским кровом. Мать заявила в полицию.
Карлос Ледер полюбился Джангу с первого взгляда. Очень смышленый, хорошо воспитанный, Ледер отлично говорил по–английски. И что–то еще привлекло в нем Джанга, некое особое обаяние. Джанг, безусловно, был более матерым преступником, на его счету тонны марихуаны, а Ледер попался на какой–то жалкой, мизерной партии. Услышав о ввозе марихуаны из Мексики, Ледер навострил уши. Спросил Джанга о кокаине. Джанг мало что знал: пробовал пару раз. Ледер уверенно заявил, что кокаин перевозить легче — меньше места занимает. И куда выгодней. Заплатишь в Колумбии две тысячи, а в Штатах выручишь пятьдесят пять тысяч! Ледер считал кокаин ядом, но яд этот хорош — он дает деньги и власть. Джанга интересовали только деньги. Ледеру нужна была и власть, он мечтал править собственной страной. Непрерывно говорил о революции, восхищался Эрнесто Че Геварой — партизанским вождем из Аргентины. Еще он восхищался Джоном Ленноном и Адольфом Гитлером. Джанг предпочитал Боба Дилана. Че и Леннона он еще мог понять и принять. Но Гитлер — это уж чересчур.
Ледер и Джанг проводили все время вместе. И говорили исключительно о контрабанде, о кокаине. Ледер утверждал, что достанет в Колумбии сколько угодно кокаина у Пабло Эскобара. А Джанг обещал наладить сбыт в Штатах через прежнюю, марихуановую, сеть. Потолкавшись когда–то среди наркоманов Сан—Франциско, он знал тьму киношников и музыкантов. Много лет спустя Джанг скажет: «Я считал, что главное — их заинтересовать, а они сами придумают, как сбыть товар. Я же видел, как расходилась марихуана в шестидесятых годах».
Кроме связей этот дуэт обладал иным, не менее важным свойством: их вело вдохновение. Ледер и Джанг первыми сообразили, что кокаин можно перевозить тем же способом, что и марихуану. А ведь в 1974 году кокаин ввозили в США по нескольку жалких килограммов — рассовывали пачки среди вещей контрабандистов — «ишаков». Марихуану же, по несколько сотен килограммов зараз, забирали американские летчики–контрабандисты с тайных взлетно–посадочных полос в северной Колумбии. Так почему бы не вывозить таким же способом и кокаин? Если наладить воздушный транспорт для производителей кокаина, они объединят свои грузы в большие партии, а Ледер и Джанг запросто наживут миллионы!
Провернуть такое дело мог только Карлос Ледер. В отличие от Пабло Эскобара он чувствовал себя в Штатах как рыба в воде. И мог стать тем самым связующим звеном, толмачом, которого так не хватало кокаиновым дельцам. Кроме того, он легко и умело заставлял окружающих плясать под свою дуду. Сила воли Ледера и его вдохновенный порыв увлекали более слабых людей, в особенности американских уголовников, таких как Джордж Джанг. А Джанг был Ледеру необходим: без него он бы даже с парой килограммов кокаина не сладил.
Много часов провели Ледер и Джанг в тюремной библиотеке: изучали карты, прикидывали наиболее удобные маршруты для ввоза кокаина в Соединенные Штаты. Летать решили через Мексику. Но потом некий врач, попавший в тюрьму за вымогательство, рассказал им о Белизе — британской колонии в Центральной Америке, которая еще не подписала соглашение о выдаче преступников. Тогда Ледер задумал создать свой перевалочный пункт — надежный приют для контрабандистов. А от арестанта–банкира они узнали, как отмывать деньги через приморские банки. Короче, данберская тюрьма запомнилась Ледеру навсегда — тут он прошел свои университеты.
Весной 1975 года Джанг досрочно, хотя и условно, получил свободу. Он оставил Ледеру родительский адрес — чтобы прислал весточку уже из Колумбии. По освобождении Ледеру как иностранному подданному предстояла высылка из Штатов на родину.
Джанг получил от Ледера телеграмму год спустя. Карлос организовал в Медельине агентство по продаже машин — «Авто Ледер». В полиции знали, что порой сюда перегоняют из Соединенных Штатов краденые машины, но Ледер для прикрытия вел и обычные торговые операции, и пока его «вывеска» была чиста.
Джанг позвонил в Медельин.
— Приезжай. Погода прекрасная, — услышал он в трубке. Это был условный сигнал. Значит, Ледер восстановил свои кокаиновые связи.
Поскольку Джанга освободили условно, он не имел права покидать пределы страны. Поэтому он отправил в Медельин Фрэнка Ши, приятеля и коллегу по контрабанде марихуаны.
Очутившись в феврале 1976 года в Медельине, Ши тут же позвонил Джангу в Массачусетс — прямо из «Авто Ледер». Он увидел «снежок» собственными глазами.
— На этот раз нам подфартило, — захлебывался от восторга Ши. — Мы не промахнулись!
В то время до кокаиновых авиарейсов было еще далеко. Однако Ледер медленно, но верно шел к своей мечте: сколачивал капитал, переправлял за кордон по нескольку килограммов кокаина в чемоданах особой конструкции. Этот способ транспортировки наркотиков он и имел в виду, когда позвонил в Массачусетс в апреле. Джанг получил от него следующие инструкции: найти и отправить двух женщин отдохнуть на остров Антигуа, снабдив их каким–нибудь багажом. Оплату всех расходов взять на себя. «Ничего им не объясняй, — предупредил Ледер. — На месте договоримся».