Никто ему не ответил.
– Вот и я говорю: не стоит. Они жили ради удовольствия, ради наслаждений, ради иллюзий. Нельзя их винить только за то, что они не желают вкалывать где-то от звонка до звонка, не так ли? Вот они и разбежались. Большинство наших старых друзей отправились в Амстердам. В тамошних лучших клубах, таких как, например, «Кит Кэт», их встретили с распростертыми объятиями. Бывали ли вы, господа, в клубе «Кит Кэт»?
– Как насчет Андерхилла? – напомнил Биверс.
– Все в зеркалах, три сцены, хрустальные люстры, все самое лучшее. Мне частенько описывали это место. И поговаривают, даже в Париже не сыщешь ничего похожего на «Кит Кэт», – он снова отпил глоточек скотча.
– Послушай, ты знаешь, где искать Андерхилла, или мы тут просто дурака валяем? – не выдержал Конор.
Ответом ему была еще одна вкрадчиво-нежная улыбка Билли.
– Кое-кто из работавших здесь… затейниц до сих пор в Сингапуре. Рекомендую вам посмотреть выступление Лолы. Только работает она не в таких жалких остатках от Бугис-стрит, а в солидных клубах, – Билли сделал паузу. – Она так… артистична! Вам понравится ее выступление.
Четырьмя днями ранее Пумо и Мэгги Ла завтракали в «Ла Грасерии». Неожиданно Мэгги захихикала над первой полосой номера «Нью-Йорк пост». (Тино испытывал сентиментальную привязанность к этому ресторанчику: здесь он частенько читал и перечитывал последнюю страницу «Виллидж воис».) Каждый из них прикупил себе газеты в киоске на Шестой авеню, и сейчас Тина с головой окунулся в обзоры ресторанов, но смешок Мэгги отвлек его.
– Нашла что-то забавное в этой паршивой газетенке?
– Заголовки у них – закачаешься, – ответила Мэгги и повернула таблоид к нему.
«В аэропорту убит яппи», – прочел Тина.
– Случайный порядок слов, – продолжила Тина. – Как хочешь, так и расставляй. Например, «Яппи убит в аэропорту» или «Убит в аэропорту яппи». Как бы там ни было, всегда так приятно узнать о кончине молодого горожанина с высшим образованием и солидными доходами.
Тина поискал в «Таймсе» и нашел рассказ об этом происшествии в разделе «Метрополитан». Клемент У. Ирвин, 29 лет, инвестиционный банкир, чей доход исчислялся шестизначной цифрой и которого коллеги по бизнесу считали «суперзвездой», был найден зарезанным в мужском туалете, что рядом со стойками оформления багажа авиакомпании «Пан Америкен» в аэропорту имени Джона Кеннеди. В газете Мэгги была фотография человека с одутловатым лицом и маленькими широко расставленными глазами за темными очками в массивной оправе. Казалось, в чертах его лица запечатлено равное количество аппетита и агрессии. Подпись под фотографией гласила: «Финансовый гений, яппи Клемент У. Ирвин». На внутренних полосах газеты были фотографии таунхауса на Восточной 63-й улице, особняка на Маунт-авеню в Хэмпстеде, штат Коннектикут, и невысокого просторного пляжного домика на острове Сен-Мартен. В статье же «Пост», а не в «Таймсе», высказывалось предположение, что Ирвин был убит либо сотрудником аэропорта, либо попутчиком, летевшим с ним из Сан-Франциско.
На следующее утро после обхода баров Бугис-стрит Конор Линклейтер проглотил две таблетки аспирина и опорожнил треть бутылки «Пепто-Бисмола»[84], принял душ, надел джинсы и рубашку с короткими рукавами, после чего присоединился к двум друзьям, ждавшим его в кофейне «Марко Поло».
– Что так долго? – поинтересовался Биверс.
Они с Майклом азартно уплетали самый странный на вид завтрак, который когда-либо видел Конор. Тосты, яйца и прочее – все как обычно, но на столе также стояли миски с белой клейкой пастообразной кашицей, в которой виднелось множество зеленых и желтых хреновинок и еще какая-то жирная гадкая дрянь, которую можно было бы принять за куриные яйца, не будь они зелеными. И Майк, и Биверс как будто отважились попробовать не более одной-двух ложек этой субстанции.
– Что-то немного мутит с утра, думаю, откажусь от завтрака, – сказал Конор. – А кстати, что это за хрень?
– Лучше не спрашивай, – ответил Гарри.
– Ты приболел или просто перебрал вчера? – спросил Майк.
– Похоже, все вместе.
– Диарея?
– Я выпил бочку «Пепто-Бисмола». – Подошел официант, и Конор заказал кофе, подчеркнув: – Американский кофе.
Биверс улыбнулся ему и пустил по столу сложенный номер «Стрэйтс таймс»:
– Взгляни-ка и скажи, что думаешь.
Конор пробежал глазами заголовки о новых очистных сооружениях, о росте банковских кредитов небанковским клиентам, об ожидаемой перегрузке движения по мостам в новогодний праздник и, наконец, в середине страницы увидел нужный заголовок: «Двойное убийство в пустующем бунгало».
«Американский журналист по имени Роберто Ортис, – читал Конор, – найден зверски убитым в бунгало на Плантэйшн-роуд. Там же было обнаружено тело молодой женщины, идентифицированной лишь как малайзийская проститутка. По информации судебных патологоанатомов, трупы, найденные в состоянии разложения, были мертвы примерно десять дней. Бунгало находится в собственности профессора Ли Лау Фенгу и пустует уже год, в течение которого профессор преподавал в университете Джакарты. Тело мистера Ортиса было изуродовано уже после смерти, наступившей в результате огнестрельных ранений. Женщина, личность которой не установлена, также скончалась от огнестрельных ран. Мистер Ортис был журналистом и автором двух книг – «Пусти по миру соседа: политика Соединенных Штатов в Гондурасе» и «Вьетнам: путешествие по личным мотивам». По словам полиции, у них имеется улика, доказывающая связь этого преступления с несколькими другими, совершенными в Сингапуре в течение прошлого года».
– Какая такая улика? – спросил Конор.
– Держу пари, речь о картах Коко, – сказал Биверс. – Наконец-то они включили голову и стали осторожничать. Думаете, проболтались бы они в прессе о такой детали, случись это в Нью-Йорке? Я вас умоляю. Там пишут, «было изуродовано». Сколько вы готовы поставить на то, что ему выкололи глаза и отрезали уши? Андерхилл за работой, друзья мои. Мы прибыли в нужное место.
– Господи, – проговорил Конор. – И что теперь? Я думал, мы будем… ну, искать…
– Так мы ищем, – сказал Пул. – Я в сувенирном магазине набрал все брошюры и путеводители, и мы как раз собираемся попытаться выяснить, где работает эта Лола, если, конечно, она работает. Продавцы в магазине не признавались, что слышали о ком-либо по имени Лола, так что придется все выяснять самим.
– Но мы же утром вроде собирались осмотреть места, где нашли тела других убитых, – сказал Биверс. – Бунгало, в котором нашли Мартинсонов, и это бунгало, и отель «Гудвуд парк».
– Может, стоит поговорить с полицией и выяснить, были ли обнаружены карты на телах новых жертв?
– Лично у меня нет никакого желания сдавать Андерхилла полиции, – сказал Биверс. – А у вас? Я в том смысле, что мы вроде не за этим сюда приехали.
– Мы пока не знаем, его ли это рук дело, – сказал Пул. – Мы даже не знаем, в Сингапуре ли он еще.
– Не надо гадить у себя на заднем дворе. Теперь ты это понял, Майкл?
Пул просматривал страницу за страницей «Стрэйтс таймс».
– Да здесь он, здесь, – возразил Конор. – До сих пор носит свою дурацкую старую бандану. Толстый стал, как боров. Каждый вечер напивается вдрызг. Владеет цветочным магазином. В подручных у него хорошенькие мальчики, которых он достает до усрачки байками о том, чем занимался во Вьетнаме. И, как всегда, все обожают этого старого стервеца.
– Мечтай, мечтай, – сказал Биверс.
Пул принялся за другую газету, перелистывая страницы с размеренностью метронома.
– Время от времени он ныряет в свой кабинет, или что там у него, и потеет над новой главой.
– Время от времени он запирается в заброшенном здании и выбивает из кого-нибудь душу вон.
– Этим яйцам действительно сто лет? – спросил Конор: он читал меню, пока Биверс разглагольствовал. – А что это за зеленая бурда?
– Чай, – ответил ему Пул.
Десять минут спустя в «Вечернем Сингапуре», одном из взятых в сувенирной лавке дешевых путеводителей по ночной жизни Сингапура, Пул наткнулся на неброскую рекламу «Сказочной Лолы». Выступление Лолы анонсировалось в ночном клубе под названием «Пепперминт», расположенном у черта на рогах, – так далеко от центра, что адрес его не попал на карту Биверса.
Все трое как по команде уставились на крошечную черно-белую фотографию китайца с девичьим лицом, выщипанными бровями и высоким начесом.
– Что-то мне поплохело, – проговорил Конор.
Он позеленел, как столетнее яйцо из меню, и Пул заставил его пообещать, что он проведет весь день в своем номере и обратится к гостиничному врачу.
Майкл и сам не знал, что ожидал от осмотра мест преступлений, как и не мог предвидеть, что полезного может услышать от Лолы, но чувствовал, что посещение домов, где погибли люди, возможно, помогло бы ему представить, как это произошло.
Вдвоем с Биверсом они менее чем за десять минут дошагали до виллы на Нассим Хилл, где убили Мартинсонов.
– По крайней мере, место выбрал красивое, – проговорил Биверс.
Окруженная деревьями вилла стояла на небольшой возвышенности. Красная черепичная крыша, золотистая штукатурка стен и большие окна – этот дом мог быть одним из тех, что вчера утром из окна отеля видел Майкл. Даже не верилось, что здесь зверски убили двоих людей.
Держась в тени деревьев, чтобы солнце не слепило глаза, Пул и Биверс подошли к вилле и заглянули в комнату, напоминающую длинную прямоугольную пещеру. В самом центре на деревянном полу, покрытом пухлыми клубками пыли, похожими на грязную вату, кто-то будто разлил коричневую краску, а затем предпринял неловкую попытку затереть ее, – отчетливо просматривалось широкое, неправильной формы пятно, окруженное мелкими пятнышками и брызгами.
И тут Пул заметил в окне между его собственным отражением и отражением Биверса неясное, будто призрачное, третье и подпрыгнул, почувствовав себя как ребенок, пойманный на краже.