19. Как умер Денглер
Согласно официальной информации из армии Соединенных Штатов Америки, рядовой первого класса Денглер стал жертвой нападения с целью убийства, совершенного неустановленным лицом или группой неустановленных лиц. Нападение произошло в Бангкоке, Таиланд, где рядовой Денглер находился в оздоровительном отпуске. Рядовой Денглер получил множественные переломы черепа, сложные переломы правой и левой большеберцовых и малоберцовых костей, перелом крестца, разрыв селезенки, разрыв правой почки, а также колотые ранения верхних отделов обоих легких. Восемь пальцев рук рядового Денглера были отрезаны, обе руки вывихнуты, нос и нижняя челюсть раздроблены множественными переломами. Лицо погибшего было сильно изуродовано нападавшими, и кожа лица содрана. Личность покойного установили по жетону военнослужащего.
Армия сочла нецелесообразным или излишним заниматься домыслами о причинах нападения на рядового первого класса Денглера, ограничив свои комментарии в этой связи рассмотрением напряженности, возникшей между военнослужащими американских Вооруженных сил и местным населением.
В свете инцидентов, имевших место в прошлом в Бангкоке – «Сержант Хоффи (1967)» и «Рядовой первого класса Спрингуотер (1968)», – было поручено сформировать комиссию для вынесения рекомендаций относительно целесообразности ограничения поездок персонала офицерского звания на отдых и восстановление в город Бангкок. (Помимо этого, было рекомендовано обратить внимание на менее серьезные инциденты в Гонолулу и Гонконге, а также на взаимодействие треугольника военные-гражданские-полиция в указанных городах.)
Предоставьте нам данные, – настоятельно просила Армия, дайте нам комиссию (рекомендация была принята к сведению, рассмотрена и отложена). Мы советуем провести исследования на местах (тоже отложено в долгий ящик). Поскольку хорошо налаженная связь с полицией является обязательным условием, мы предлагаем назначать в полицейские участки в зонах отпуска и восстановления офицеров, имеющих опыт службы в полиции, то есть там, где вероятность подобных инцидентов высока. (Эта рекомендация, предложенная в качестве подачки Управлению полиции города Бангкока, так и не получила дальнейшего развития.) Военной полиции Бангкока также было рекомендовано поддерживать связь с Полицейским управлением Бангкока с целью поиска и обнаружения местных свидетелей нападения на рядового Денглера, установления личности и задержания солдата, которого видели в компании рядового Денглера непосредственно перед инцидентом, а также добиваться задержания и судебного преследования всех лиц, ответственных за убийство РПК Денглера. Личность солдата, которого видели с рядовым Денглером, спустя три недели была установлена – это рядовой Виктор Спитальны, ранее направленный в Гонолулу для проведения отпуска по восстановлению.
В медицинской карточке РПК Денглера указана причина смерти: кровопотеря вследствие множественных тяжелых физических повреждений.
Родителям Денглера написали, что их сын пал смертью храбрых и его братьям по оружию будет очень его не хватать, – послание это писал пьяный до полусмерти Биверс, запивая водкой из личных запасов Мэнли.
Затем Армия затаила дыхание. Полиция Бангкока не нашла Виктора Спитальны в массажных салонах «Небесный массаж» или «Королева Миссисипи», а американская военная полиция – в сточной канаве Патпонга. Полиция города Милуоки, штат Висконсин, ко всеобщему удивлению оказавшегося родиной рядового Спитальны, не обнаружила солдата, к этому времени уже обвиняемого в дезертирстве, – ни в доме его родителей, ни в доме его бывшей подружки, а также в барах «Спортивный», «У Сэма и Эгги» или «Горошек», в которых дезертир искал развлечений до поступления на военную службу.
Однако никто в Бангкоке, Кэмп-Крэндалле или Вашингтоне не упоминал о маленькой окровавленной девочке, пробежавшей по Фат-Понг-роуд, никто не упомянул о криках и воплях, которые тонули в загрязненном выхлопами воздухе. Девочка та растворилась в слухах и вымыслах, а затем исчезла совсем, как и те тридцать детей в пещере Я-Тука, и в конце концов Армия, перейдя к другим делам и занявшись другими проблемами, забыла, что совсем недавно затаила дыхание.
Каково это было – отправиться в отпуск по восстановлению и реабилитации?
Как отправиться на другую планету. Как будто ты сам прилетел с другой планеты.
Почему так – будто с другой планеты?
Потому что даже время казалось другим. Все двигались с несознательной медлительностью: люди разговаривали медленно, медленно улыбались и медленно думали.
Ты только в этом видел отличие?
Самое большое отличие было в людях – в том, что они считали для себя важным, в том, что делало их счастливыми.
Только в этом ты видел отличие?
Все наживают деньги, а ты – нет. Все тратят деньги, а ты – нет. У всех есть подружки. У всех сухие ноги, и все нормально питаются.
Чего же не хватало тебе?
Реального мира. Я скучал по Вьетнаму. Где совсем иная «горячая десятка» ценностей.
«Горячая десятка»?
Что-то вроде того, от чего поет душа. А душа просит песен с твоей родной планеты.
Расскажешь мне о девочке?
Она как бы выпорхнула из облака криков – так птицы падают-вываливаются из облаков. Первой моей мыслью было, что это призрак или мне просто почудилось, что просто так надо – чтобы я ее увидел. Ей надо было явиться мне. Она пришла из моего мира. И она была свободна. Вот так же вырвался на свободу Коко.
Как ты думаешь, почему она кричала?
Я думал, она кричала, страшась близости вечности.
Сколько ей было лет?
Лет, наверное, десять-одиннадцать.
Как она выглядела, можешь ее описать?
Полуголая, с головы до пояса залита кровью. Даже волосы были в крови. Она тянула перед собой руки, тоже все в крови. Девочка могла быть тайкой. Могла быть и китаянкой.
А что делал ты?
Я стоял на тротуаре и смотрел – она бежала мимо меня.
Кто-нибудь еще видел ее?
Нет. Какой-то старик озадаченно поморгал – и все.
Почему ты не остановил ее?
Так ведь она привиделась мне. Она была образом. Из другого мира. Остановишь ее – она умрет. А то и сам погибнешь. Я просто стоял, окруженный толпой, и смотрел, как она пробегает мимо меня.
Что ты почувствовал, когда увидел ее?
Что люблю ее.
Я чувствовал, что вижу всю правду в лице – в ее глазах. Ничто в этом мире не здраво, не разумно, вот что я видел; ничто не безопасно, ужас и боль кроются во всем… Я думаю, что именно так видит Бог, вот только чаще всего Он не хочет, чтобы мы тоже это видели.
Меня охватила паника. Я чувствовал себя так, словно она выжгла мой мозг, опалила мне глаза. Она метнулась по солнечной, полной суеты улице, показывая всему миру свои окровавленные ладони, и исчезла в одно мгновение. Па-ни-ка. Близость к вечности.
Что сделал ты?
Я вернулся домой и сел писать. Я вернулся домой и плакал. Потом еще немного писал.
Что ты писал?
Я написал историю о лейтенанте Гарри Биверсе, которую назвал «Голубая роза».
20. Телефон
На второй день пребывания в Бангкоке Майкл Пул и Конор Линклейтер разделились.
Конор обошел с десяток баров на Патпонг-3, озадачивая своим вопросом о Тиме Андерхилле доброжелательных японских туристов, которые в ответ обычно предлагали купить ему выпить; американцев, сразу же начинавших беспокоиться и делать вид, будто не расслышали, либо вообще пропускали его вопрос мимо ушей; различных улыбчивых тайцев, предполагавших, что он ищет своего любовника, и тотчас в ответ предлагавших услуги «розанчиков» – юношей, способных мгновенно исцелить его разбитое сердце. Пачку фотографий Конор забыл в номере. Он смотрел на миниатюрных красивых мальчиков в платьях и думал о Тиме Андерхилле, одновременно желая, чтобы эти пустые легкомысленные создания были девушками, на которых так походили. Бармен в баре для трансвеститов под названием «У мамочки» заставил Конора затаить на несколько секунд дыхание: услышав имя Андерхилла, он неожиданно моргнул и стоял, поглаживая подбородок и не отрывая взгляда от Конора. В конце концов он хихикнул и проговорил:
– Никогда его здесь не видел.
Конор улыбнулся бармену, который выглядел так, будто у него на кончике языка таяло нечто весьма вкусненькое – кусочек шоколада, например.
– А среагировали так, будто этот человек вам знаком, – заметил Конор.
– Не уверен, – качнул головой бармен.
Со вздохом Конор достал из кармана джинсов банкноту в двадцать батов и пустил ее по стойке.
Бармен переправил деньги себе в карман и вновь огладил подбородок.
– Возможно, возможно, – протянул он. – Андахилл. Тимафи Андахилл… – Он поднял глаза на Конора и покачал головой: – Простите, я ошибся.
– Мелкий засранец, – словно со стороны услышал Конор свой голос. – Ты, полудурок, захапал мои деньги!
Абсолютно неожиданно для себя и даже не сознавая, насколько вдруг разозлился, Конор скрежетнул зубами и потянулся через стойку. Бармен нервно захихикал и сделал шаг назад, но Конор оказался проворнее и обеими руками сгреб его за белую рубаху.
– Давай отрабатывай свои бабки, черт тебя дери! Кто это был? Он приходил сюда?
– Ошибка, ошибка! – закричал бармен.
Несколько мужчин, выпивавших здесь, подошли к Конору и бармену, и один из них, таиландец в светло-голубом шелковом костюме, похлопал Конора по плечу, проговорив:
– Успокойтесь.
– «Успокойтесь», как же, – ответил Конор. – Этот говнюк взял у меня деньги, а говорить не хочет.
– Вот деньги, – сказал бармен, все еще дергаясь и пытаясь вырваться из рук Конора. – Получить напиток бесплатно. Потом, пожалуйста, уходить. – Он выдернул банкноту из кармана и бросил ее на стойку.
Конор отпустил его.
– Не нужны мне деньги, – сказал он. – Оставь себе эту чертову бумажку. Мне просто надо было узнать хоть что-нибудь об Андерхилле.