– Черт, где вы откопали их? – спросил Конор.
Мерфи перевернул каждую из карт рубашкой вниз. Вот оно, это слово, нацарапанное, как и тогда. «КОКО». Три раза. Перед Биверсом лежала восьмерка треф, перед Конором – двойка червей, перед Пулом – шестерка пик. Сердце Майкла бешено забилось: в верхней части лежавшей перед ним карты он увидел едва заметную надпись – свое имя.
– Одну из таких карт убийца оставил во рту мистера Пумо. С его именем, – пояснил Мерфи.
Майкл разглядел надписи карандашом на двух других карточках: «ЛИНКЛЕЙТЕР» и «БИВЕРС».
Опознание – всего лишь предлог для того, чтобы собрать их четверых для допроса. Вызвали их не для того, чтобы опознать убийцу, а чтобы напугать и вытянуть из них больше, чем они хотели рассказать.
Биверс и Конор заговорили одновременно:
– Где вы их взяли?
– Похоже, вы подобрались к нему довольно близко.
Мерфи кивнул:
– Мы узнали, где он остановился, от нашего осведомителя. К сожалению, взять подозреваемого не удалось: вероятно, он каким-то образом почуял неладное или узнал – мы разминулись с ним буквально на пару минут. Но, признаюсь, на моей памяти еще не бывало такого, чтобы мы подобрались так близко и остались ни с чем.
Мерфи карандашом затолкал карты обратно в конверт и сказал:
– Из вашего подразделения выжил еще один человек.
В первые мгновения Пулу не удалось вспомнить, о каком человеке он говорит.
– Все вы, конечно, помните о Тимоти Андерхилле.
– Само собой, – сказал Конор, а двое других кивнули.
– Не могли бы вы рассказать мне о нем?
Секунду-другую все молчали.
– Что-то не пойму я вас… – проговорил Мерфи.
Пул вспомнил, как Джуди говорила о Бобе Бансе. Отрицание очевидного всегда шито белыми нитками.
– Мы искали Андерхилла в Сингапуре… – начал он и тут же осекся: дорогая туфля Гарри Биверса тяжело опустилась ему на ногу.
– Наша поездка была тем, что люди называют «расслабухой», – пояснил Биверс. – Решили провести отпуск вместе и махнули в этот интереснейший уголок света, и там нам пришла в голову мысль: а вдруг мы встретим Тима здесь? Однако «встретили» только следы его пребывания, людей, которые его знавали и тому подобное. Мы побывали там и сям, посетили три страны… Повеселились на славу.
– Вы приложили немало усилий, только чтобы найти бывшего собрата по оружию, – заметил Мерфи.
– Именно, – подчеркнул Биверс. Он строго взглянул на Мэгги, затем подчеркнуто искренне – на Мерфи. – Мы чертовски приятно провели время.
– И что – так и не нашли?
– Он как сквозь землю провалился, – ответил Биверс и умолк с раскрытым ртом. – Так вы думаете, что Коко – Тим Андерхилл?
– Это одна из версий, которые мы рассматриваем, – он улыбнулся с такой же фальшивой искренностью, с какой Биверс только что смотрел на него. – Но Коко определенно не Уилсон Мэнли и не Спэнки Барридж. И не один из вас.
На языке вертелось множество вопросов, но Гарри задал самый насущный:
– Кто же тогда тот парень, который съехал с катушек на Таймс-сквер?
Мерфи оттолкнулся от стола:
– Что ж, пойдемте узнаем.
По пути к лестнице Мерфи шел рядом с Майклом Пулом.
– Наш друг так до сих пор и не сообщил своего имени. Утверждает, что забыл его. Зато помнит, что родился в Нью-Йорке в возрасте восемнадцати лет, – он кашлянул. – В подсобке бара под названием «Наковальня». – Он окинул Майкла почти светским взглядом. – По нашей просьбе он набросал план квартиры Пумо. Потом замолчал надолго, отказываясь говорить что-либо, кроме того, что на него возложена миссия очистить мир от скверны.
Мерфи провел их через большое офисное помещение на первом этаже и дверь в его конце и далее – по широкой лестнице вниз. За треском пишущих машинок в кабинетах Пул расслышал, как Гарри Биверс что-то мягко, но настойчиво объясняет Мэгги Ла.
– Мы на месте, – объявил Мерфи, распахивая широкие двери в помещение, напоминавшее театральный зал: здесь также имелись секции стульев с наклонными спинками, похожая на сцену платформа и верхнее освещение.
Мерфи провел их ко второму ряду стульев. Мэгги прошла за Пулом, а за ней последовали Биверс и Конор Линклейтер. Мерфи подошел к кафедре в центральном проходе и включил освещение сцены, после чего взял микрофон со шнуром, внимательно осмотрел его, нашел кнопку и тоже включил.
– Мы все здесь, – проговорил он в микрофон. – Сейчас установим экран, и можете выводить людей.
Нахмурившись, он опустил взгляд в недра кафедры и щелкнул еще одним выключателем. Большой экран с вертикальными шкалами для отметки человеческого роста выкатился по направляющей во всю ширину сцены.
– Так, мы готовы, – объявил Мерфи. – Каждый человек встанет у своей отметки. Как только они выйдут на сцену, я попрошу каждого мужчину сделать шаг вперед, сказать несколько слов о себе, а затем сделать шаг назад.
Слева на сцену вышли пятеро и неуверенно направились к тому, что, по мнению Пула, было номерами, вмонтированными в сцену.
Поначалу могло показаться, что каждый из трех невысоких черноволосых мужчин похож на Виктора Спитальны. На первом был серый деловой костюм, на втором – клетчатая спортивная куртка, третий был в джинсах и джинсовой куртке. Мужчина в клетчатом больше всех походил на Спитальны, но имел более расставленные глаза, а подбородок – шире. Он выглядел усталым и раздраженным. Четвертым был грузный блондин с живым циничным лицом ирландца. Пятый мужчина, одетый в свободную рубашку цвета хаки, армейские брюки и ковбойские сапоги, недавно побрил голову, позволив затем волосам подрасти до состояния однородного темного ежика, все еще достаточно короткого, чтобы через него просвечивал череп. Он единственный улыбнулся «зрителям».
Голосом, лишенным интонации, Мерфи вызывал мужчин по присвоенным им номерам:
– Меня зовут Билл, я работаю барменом в Верхнем Ист-Сайде.
– Меня зовут Джордж, я лидер бойскаутского отряда в Вашингтон-Хайтс.
– Меня зовут Франко, я проживаю в Бруклине, на Оушен-авеню.
– Меня зовут Лиам. Я занимаюсь охранным бизнесом.
Когда вызвали пятый номер, вперед шагнул последний.
– У меня нет имени, потому что нет прошлого.
– Господи, – ахнула Мэгги. – Поверить не могу…
Мерфи велел пятому сделать шаг назад, а затем попросил всех покинуть сцену. Когда она опустела, детектив облокотился на кафедру и бросил грозный взгляд на Мэгги:
– И?
– Последний мужчина, тот, который в процессе смены пола, на нем ботинки Тины. Это точно. Я знаю, кто он.
– И кто же он?
– Ну, то есть настоящего имени я его не знаю, но он называл себя Дракулой, у него еще был длинный ирокез – до того, как сбрил его. Тино подцепил его в клубе в прошлом году или он подцепил Тину. Он притворялся девушкой. После того, как они вернулись в лофт, он избил Тину до потери сознания и обокрал его. Ботинки, в которых он сейчас выходил, он украл у Тины. Тина очень любил их. Они, кажется, очень дорогие.
– Дракула, значит, – сказал Мерфи.
– Но в квартире на меня напал не он.
– Это так, – кивнул Мерфи. – Да я, собственно, догадывался об этом. Джентльмены, вы можете быть свободны. Хотел бы поблагодарить вас за сотрудничество, я обязательно еще побеседую с каждым из вас. Пожалуйста, позвоните мне, если вспомните что-либо, о чем хотели бы мне сообщить. Мисс Ла, прошу вас, не могли бы вы пройти со мной наверх?
Мэгги поднялась с места чуть раньше троих друзей и вышла в центральный проход, где дожидался ее Мерфи. Встретившись взглядом с Майклом, она чуть подняла брови. Майкл кивнул ей и затем встал вместе с Конором и Биверсом.
Майкл проводил друзей до такси и, пообещав присоединиться к ним в квартире Гарри через полчаса, пошел обратно по Десятой улице к полицейскому участку и стал ждать. Погоды стояли все еще достаточно холодные, чтобы радовать, но Майклу нравилось стоять здесь, на покалывающем иголочками морозца воздухе. Солнечный свет золотил изящную каменную кладку стены дома на другой стороне улицы. Майкл чувствовал себя словно застывшим на границе между окончанием некоего серьезного этапа и началом нового. Стейси Тэлбот была последней реальной ниточкой, связывавшей его с Вестерхольмом, – все остальное, что удерживало его там, можно было бы унести с собой в чемодане.
Он понял, как легко будет продолжать смотреть телесериал, в который превратилась его жизнь. Живая повседневность работы, вереница гнусавых от простуды детишек и их обеспокоенных мамаш, Джуди и ее нервозность, вялые, тягуче-унылые утренние часы, красивый белый дом, прогулки к пруду с утками, «Кровавые Мэри» на воскресном позднем завтраке, отупляющие обрыдлые мелочи, съедающие минуту за минутой.
Дверь полицейского участка открылась со щелчком, таким же решительным, как хруст ломаемой кости; Майкл обернулся и выпрямился, когда на пороге появилась Мэгги Ла. Ее прекрасные волосы поймали солнечные лучи изящной сетью густых блестящих черных прядей.
– Ой, как хорошо, что вы еще здесь, – проговорила она. – Боялась, что уедете. Я ничего не смогла там толком сказать.
– Я понял.
– Я действительно хотела увидеться именно с вами. Конор замечательный, но, по-моему, не слишком уверен, как следует относиться ко мне. А Гарри Биверс – это какое-то жуткое помрачение…
– Довольно точная характеристика Гарри Биверса.
– Они смогут обойтись без вас некоторое время?
– Столько, сколько захотите.
– Тогда они рискуют не заполучить вас никогда, – сказала Мэгги и взяла его под руку. – Я хочу, чтобы вы помогли мне кое-куда съездить. Поможете?
– Я ваш, – внезапно Пул остро почувствовал, что он и эта девушка – единственные уцелевшие после гибели Тины Пумо: вместе с Уолтером и Томми Пумо они были семьей, которую оставил Тина.
– Идти не очень далеко. Не ахти какое шикарное заведение, просто маленький местный ресторанчик. Мы с Тиной ходили туда, вернее сказать, он ходил туда, это было его место и он лишь делился им со мной. И мне не хочется чув