Он отчаянно замахал руками мужчинам на опушке и крикнул:
– Не входите в лес! Опасность!
Он надеялся, что его услышали. «Опасность!», – крикнул он еще раз, помахав руками и скрестив их над головой в форме «Х», после чего пошел назад, продолжая подавать сигналы, пока не почувствовал, что находится рядом с кленом, на стволе которого он разглядел игральную карту.
Дерево было примерно в ярде от него, чуть правее.
Он остро ощутил звоночки тревоги. Если Коко установил вторую мину, то место ей именно здесь.
Он подал людям еще один сигнал и внимательным взглядом обвел землю вокруг своих ног. Здесь, близ оврага, почва казалась мягче и влажнее.
– Выходите… выходите… – донесся до него крик.
– Подождите! – во весь голос гаркнул он, напряженно вглядываясь в землю между своими ступнями и стволом клена.
Ни серебристого блеска проволоки над лоскутной поверхностью земли, ни подозрительных углублений и впадин. Серые листья лежали поверх зеленых, под ними – красные, а под красными – серебристые. Каждый листик органично вписывался в свою часть пазла, солнце и дожди равномерно лишили свежести все цвета, не было резко очерченных границ, где деловитая рука в процессе работы вытянула бы какой-либо давно спрятавшийся лист из-под других, пряча следы своей деятельности, как метла заметает следы на песке… в точности как, вдруг пришло Майклу в голову, чья-то невидимая рука скрыла дело рук Гарри Биверса в той пещере под землей.
Какого-нибудь маленького мальчика.
Пул ступил на разноцветный лоскутный ковер из опавших листьев. Его нога опустилась на ровную мягкую мульчу, которую только что так тщательно рассматривал и…
…заскользила дальше, пробив рукотворную поверхность, проваливаясь по лодыжку, по колено в мгновение ока, а следом уже и все его тело потеряло равновесие, и он беспомощно полетел вперед, в глубокую яму, распахнувшуюся под разлетевшимися листьями, и он слишком поздно выбросил перед собой руки и увидел длинные копья, нацеленные вверх – ему в грудь, в шею, в пах…
…и земля выдержала его вес, уступив лишь этот упругий полудюйм.
– …ЭТО ПРИКАЗ! – орал мужской голос.
Поначалу Майкл ничего на карте не увидел. Это был туз червей. Затем на белом фоне между красным сердечком и центром слева он разглядел слабые наклонные карандашные линии.
Он сделал шаг вперед, и лицо оказалось прямо перед картой. Слабые отметины-линии сложились в слова. Пул прочитал их, сделал вдох и прочитал снова. Затем выдохнул. Очень осторожно поднес руку к карте и коснулся ее гладкой поверхности. К дереву она крепилась крошечной булавкой вроде тех, что идут в комплекте с новой сорочкой. Удерживая карту за края, Майкл выдернул булавку. Он еще раз взглянул на слова на карте, затем опустил булавку в карман. Перевернул карту. На ее рубашке было черно-белое изображение обнаженного по пояс маленького мальчика с круглыми глазами и вьющимися волосами – он протягивал корзину, полную роскошных орхидей.
На игральной карте «Мальчик с орхидеями» Майкл прочел сообщение для себя:
«У МЕНЯ НЕТ ИМЕНИ Я ЕСТЬ ЭСТЕРГАЗ СМЕРТЬ ПРЕДШЕСТВУЕТ ЖИЗНИ ВЕЧНОЙ ОТ КОНЦА К НАЧАЛУ».
Держа карту за края, Майкл опустил ее в карман пальто и пошел к опушке леса. Он крикнул мужчинам, что выходит, но человек в сером пальто оставался весьма взволнованным. Когда Пул направился к нему, по-прежнему внимательно глядя под ноги в поисках растяжек или опасностей, человек из администрации кладбища ухватил за рукав работника – того, что ростом повыше, а другой рукой стал бить воздух. До слуха Пула долетали лишь приглушенные расстоянием звуки. Он снова помахал рукой, показывая, что выходит, что беспокоиться не о чем, что он безоружен и вообще гражданин добропорядочный. Мужчина в сером уже не обращал на него внимания. Молодой человек в темном пальто с квадратными подбитыми плечами – Пул узнал в нем помощника распорядителя – подошел к своему боссу, который выглядел обеспокоенным и даже слегка смущенным поведением разнервничавшегося коллеги. Майкл приблизился еще на шаг вперед, понимая, что игральную карту должен сначала отдать полиции, и внезапно остановился.
Он вновь уловил этот запах Бога – восхитительный девственный аромат солнечного света и множества цветов. Здесь он ощущался даже сильнее, чем у могилы Робби, только воздух не темнел и не было дрожащих вспышек света. И запах Бога сейчас казался вполне земным и ничуть не сверхъестественным. Легкое дуновение неверного ветерка то относило его прочь, то вновь возвращало. Затем Пул увидел слева ряд синих с белым полевых цветов и понял, что именно они являются источником волшебного аромата. Они распустились за короткий период неожиданного потепления и каким-то чудом пережили заморозки. Майкл не смог определить, что это за цветы: высотой с тюльпаны, широкие голубые соцветья с белой полосой по центру. Они росли перед группой дубов, их крепкие зеленые стебли торчали из покрытой листвой почвы словно копья. Сильный аромат вновь прилетел к нему.
Когда Майкл оторвал взгляд от цветов и посмотрел вперед, мужчина в сером пальто тыкал в его сторону указательным пальцем.
– …Выведите этого человека отсюда немедленно, Уоткинс, – услышал Пул.
Уоткинс неторопливо шагнул вперед, и распорядитель кладбища подтолкнул его в поясницу:
– Поторопись!
Уоткинс, едва не запинаясь, как-то неуклюже потрусил в сторону Пула. Он приставлял ладонь козырьком ко лбу, вглядываясь в лес, и Пул подумал, что он, наверное, то исчезает из поля зрения мужчины, то появляется, как серая тень Коко несколькими минутами ранее. Помогая себе, Уоткинс двигал руками, его большой живот колыхался, бледное лицо с застывшим несчастным выражением казалось маской.
– Да все в порядке! – громко крикнул Пул, вытянув вперед руку.
Уоткинс перешел на бег, ускорившись по той же тропе, по которой пришел Пул. Вот он пригнулся, чтобы проскочить под темной наклонной линией мертвого ясеня.
– Стойте! – завопил Майкл.
Человек в сером пальто подался телом вперед, будто вознамерился сам погнаться за Пулом, а Уоткинс сделал еще один тяжелый неуклюжий шаг и пропал из виду.
Пул услышал, как он с глухим стуком упал на землю, и побежал к нему. Большая курчавая голова Уоткинса показалась над клубком хрустящих лоз дикого винограда, а его лицо обратилось к Пулу, изображая ртом огромную букву «О». Затем из этого «О» начали вылетать истошные крики.
– Заткнись, – велел ему босс.
– Он порезал меня!
– Да о чем ты, черт побери?
Уоткинс поднял руку – по ней текла кровь.
– Вот, смотрите, мистер Дель Барка!
Дель Барка остановился перед Пулом и снова нацелился на него указательным пальцем:
– Ни с места! – скомандовал он. – Я арестовываю вас. Вы вторглись на территорию частного кладбища и ранили моего сотрудника.
– Успокойтесь, – сказал Пул.
– Я требую объяснений, что вы делали там, в лесу.
– Я пытался найти человека, который устроил вот эту мину-ловушку, – Пул осторожно переместился на последний клочок земли между собой и упавшим человеком. Уоткинс лежал на боку, вытянув перед собой левую ногу. Лицо побагровело, а кудрявые волосы слиплись от пота. Широкой расползающейся полосой кровь уже пропитала левую штанину.
– Какую мину-ловушку? – спросил Дель Барка.
– Вы, главное, успокойтесь, – сказал Пул. – Я врач, а этому человеку нужна моя помощь. Он споткнулся о проволоку, и она немного повредила ему ногу.
– Да какую, к черту, проволоку? – заорал Дель Барка. – Что за бред вы несете?
Пул наклонился и провел рукой по земле в четырех-пяти дюймах позади Уоткинса. Вот она, проволока, – блестящая, натянутая. Очень похожая на колюче-режущую проволоку. Пул осторожно коснулся ее.
– Повезло, что она не отсекла ему ногу. Вы слышали, как я кричал ему, чтобы остановился?
– Вы кричали ему? – не унимаясь, орал Барка. – И кто, по-вашему, виноват?
– Вы, кто же еще. Не желаете взглянуть, что на обоих концах этой проволоки? Если что-либо, кроме камня или ствола дерева, то не вздумайте трогать.
– Проверьте, – велел Дель Барка другому своему сотруднику, молодому человеку с усатым лицом, похожему на песчанку.
– Только не трогайте ничего.
Пул опустился на колени рядом с Уоткинсом и мягко убедил его лечь.
– Вам придется наложить швы, – сказал он. – А сейчас необходимо вас осмотреть – насколько серьезны повреждения.
– Смотри, приятель, тебе лучше действительно оказаться врачом, – с угрозой пробурчал Дель Барка.
– Джон, Джон, – мягко, но настойчиво сказал распорядитель похорон. – Я его знаю.
Пул сунул пальцы в разрез на штанине и потянул. В его руке остался большой пропитавшийся кровью лоскут ткани.
– Проволока все еще может быть подсоединена к взрывчатке, – предупредил он молодого человека с лицом песчанки. Тот резко отдернул руку от проволоки, будто ее ошпарили. Из глубокой раны на ноге Уоткинса медленно и равномерно выходила толчками кровь. – Вас надо отправить в отделение неотложной помощи больницы Святого Варфоломея. – Майкл поднял глаза на Дель Барку. – Дайте-ка мне ваш галстук.
– Мой – что?
– Ваш галстук. Вы же не хотите, чтобы этот человек истек кровью?
Дель Барка, не скрывая досады, развязал галстук и, передав его Пулу, повернулся к распорядителю похорон:
– Хорошо, и кто же он?
– Имени я не помню, но то, что доктор, – это точно.
– Меня зовут доктор Майкл Пул, – представился Майкл; он трижды обернул галстук от фирмы «Графиня Мара» вокруг ноги Уоткинса, чтобы остановить ток крови, и туго скрутил, прежде чем завязать. – Как только доберетесь до больницы Святого Варфоломея, с вами все будет в порядке, – успокоил он Уоткинса и поднялся. – Его надо отвезти туда как можно скорее. Лучше бы вам подогнать свою машину прямо сюда и усадить его.
На физиономии Дель Барки появилось выражение почти эстетического отвращения.
– Секундочку. Это вы установили эту… эту мину-ловушку?