Ни семьи, ни друзей, ни любовников не было рядом в трудную минуту. Спасаться бегством Коко не привыкла, поэтому все же вернулась в Париж, когда он был уже оккупирован. Город на тот момент казался просто обезумевшим: повсюду развевались флаги с гитлеровской свастикой, многие заведения закрывались, а сами люди запирались в своих квартирах. Франция капитулировала, и вместе с ней чуть не сдалась Шанель. Но мы ведь знаем, что эту женщину сломать было непросто, верно?
В Париже Коко занимала комнаты в отеле «Риц», но в 1940 году здесь расположились немцы, и никто из французов даже и подумать не мог, чтобы делить с ними крышу над головой. Никто, кроме Шанель. Ее прежние апартаменты теперь были в распоряжении какого-то генерала, потому мебель и все оставшиеся вещи оттуда убрали. Но от них не избавились, как делали это с другими. Дело в том, что тот немец, узнав, что здесь жила сама Коко Шанель, эти вещи сохранил. Еще до войны он баловал свою супругу дорогими подарками, среди которых был и знаменитый аромат № 5, выпущенный под именем Шанель.
Благодаря известности модельера ей разрешили остаться в отеле, но, конечно, уже в совсем других комнатах – гораздо менее удобных и уютных, чем прежние. У Коко был еще один вариант – квартира. Но она и здесь показала свою упорность и нежелание плыть по течению – заняла предлагаемый ей уголок в отеле.
Вопрос с жильем Коко решила. Но что же дальше? Долгое время Шанель не делала вообще ничего: изредка выходила из отеля, лишь чтобы поужинать в ресторане. Одно время пыталась развлечь себя, взяв несколько уроков пения. В итоге и это увлечение было заброшено. Зато нашлось другое – еще более сомнительное. Это была дружба с немецким шпионом Гансом Гюнтером фон Динклаге.
Племянник Коко, Андре Паласе, попал в плен. Кроме как на свою тетушку, он больше не мог ни на кого надеяться. Но одними деньгами тут не обойтись – нужны были связи. В числе знакомых Шанель было много влиятельных людей, среди которых оказался и немец Ганс Гюнтер. Близкие друзья называли его Шпатцем, что в переводе с немецкого означает «воробей». Это была личность абсолютно неординарная: он отлично владел английским языком, так как матушка была родом с Британских островов, был остроумным, эрудированным и вдобавок ко всему настоящим красавцем. У женщин Гюнтер фон Динклаге пользовался большой популярностью, из-за чего и развелся со своей первой женой.
«Казалось, если сейчас уступлю свое место в „Рице“, то вообще уступлю немцам»
С Динклаге Шанель познакомилась еще до войны – в Довиле, где он часто играл в поло. Однако близко они все же не общались. Кто знает, если бы не поиски связей для вызволения племянника из плена, может, они так и остались бы случайными далекими знакомыми. Но судьба распорядилась именно так.
«Я просто хотела окончания войны, хотела, чтобы по Елисейским полям больше не ходили колонны солдат, неважно чьих – немецких, английских, русских…»
Коко в 1940 году исполнилось пятьдесят семь лет, а ее поклонник был на тринадцать лет моложе. Глупо? Неприлично? Нам ли судить эту великую женщину. Поэтому отвечать на эти вопросы не станем.
«Помилуйте, если женщине моих лет выпадает шанс подцепить любовника, она не требует у него паспорт»
И все-таки их история началась с просьбы Шанель помочь ее племяннику. Но несмотря на то, что Ганс Гюнтер был довольно известным дипломатом, эту проблему самостоятельно он решить не мог. Однако он познакомил Коко с немецким офицером Теодором Моммом – еще одна судьбоносная встреча в истории француженки. В оккупированной немцами стране Теодор отвечал за текстильную промышленность, что, конечно, не могло не заинтересовать Шанель.
Момм помог освободить Андре из плена. И очень вовремя. Страдающий от астмы племянник мог просто не выжить в тех условиях, в которых содержали заключенных. Многие осуждали Коко за то, что она обратилась к немцам за помощью. Но разве можно назвать предательством желание спасти своего родственника? Пусть каждый сам ответит на этот вопрос.
Нашелся еще один повод для пересудов. Шанель откликнулась на пожелание Теодора Момма возобновить работу одной из своих фабрик, которая располагалась в Маретце. Конечно, все должно было контролироваться установленной во время оккупации немецкой властью. Но швеи работали в стандартном режиме, занимались своим обычным делом и, в конце концов, получали деньги, которых так не хватало в те годы. Потому угрызения совести модельера совсем не мучили.
Маленькая миссия по спасению племянника была выполнена, а общаться с красавцем-немцем фон Динклаге Коко не прекратила. Своей «дружбы» с оккупантом она не скрывала, но и не афишировала. Они встречались и на ее квартире в Париже, и на вилле «Ла Пауза» близ Монако. Быть влюбленной, когда тебе почти шестьдесят? «Да хоть все сто», – ответила бы Шанель.
В то время Коко, как говорила она сама, чуть было не повлияла на судьбу всей Европы и Второй мировой войны. В 1943 году стало очевидно, что Советский Союз стал пересиливать Германию. С целью окончательно разгромить врага, в Тегеране созывалась первая конференция «большой тройки». В Иран приехали лидеры трех стран – Франклин Рузвельт от США, Уинстон Черчилль от Великобритании и Иосиф Сталин от Советского Союза. И этой встрече Шанель хотела помешать.
«Это была политика, причем большая политика, даже думать о которой мне не хотелось. Но эта политика лезла в мою жизнь, определяя ее, лезла в жизни остальных»
Она намеревалась наладить связи между оккупантами Франции и Великобританией, минуя Гитлера. Зачем? Коко хотела мира в Европе. Не ради миссионерских целей – ради своего бизнеса и шанса вернуться к нормальной жизни, продолжить работать как прежде. Ждать, когда уляжется военная буря, она не хотела. Потому женщина и решилась на небольшое сумасшествие – встречу со старым знакомым Черчиллем, который перед Тегеранской конференцией пребывал в Испании, в Мадриде.
Самой такое дело было не провернуть. И Коко прибегла к помощи Теодора Момма. Кто знает, как бы сложилась ее жизнь, если бы она не встретила этого человека? Момм подключает свои старые связи в лице Вальтера Шелленберга. Это дело они назовут кодовым словом «Модельхут» («Модная шляпка»). Итак, Коко отправляют в Мадрид по поддельным документам. Но отправляют не одну.
Когда все уже было решено, смелая и непреклонная Шанель… испугалась. Не так уж близко они знакомы с Уинстоном Черчиллем, чтобы мило болтать о делах государственных за чашечкой кофе. Но Коко знала, кто мог бы помочь, – старая подруга, познакомившая ее с премьер-министром Великобритании, Вера Бэйт. Правда, была одна проблема. Коко уволила ее вместе с другими работницами модного дома. Вера напрочь отказалась помочь, и ее можно понять. После стольких лет дружбы модельер даже глазом не моргнула, подписывая приказ об увольнении. К тому же мадам Бэйт была в то время в Италии. Что не помешало сотрудникам немецких спецслужб силой доставить ее в Париж.
«Я оказалась выкинута из жизни совсем. Шпатц уехал еще раньше, друзья либо разбежались, либо умерли, либо отказались от меня. Я никому не нужна»
Неизвестно как, но Коко удалось уговорить бывшую подругу отправиться вместе с ней в дальнюю поездку. Однако встретиться с Черчиллем им обеим не удалось. Тяжелая болезнь стала причиной того, что он отменил все встречи: здоровье нужно было срочно поправить перед поездкой в Тегеран. Или все это были лишь выдуманные оправдания? Но Уинстон дал Шанель понять, что о планах ее был в курсе и вряд ли бы поддержал ее безумную затею. Он отправил ей записку, где сказал, что политика – не дело светских дам. Лучше бы ей думать о ремесле модельера, ведь она, бесспорно, лучшая в своем деле.
«Позже я часто думала, что было бы, не заартачься сначала я, а потом Вера Бэйт, которую я вдруг пожелала взять в компаньонки. Если бы мы успели к Черчиллю раньше, чем тот поехал в Тегеран? Иногда кажется, что, окажись я тогда более решительной, могла бы измениться вся история послевоенной Европы – да, да, не меньше»
Откуда Черчилль узнал о приезде Шанель, если она ему не сообщала? Почему так спокойно восприняли немцы ее провал? Для чего вообще на самом деле Шанель отправляли в Испанию? Слишком много неясностей и вопросов, на которые трудно найти ответ. Историки утверждают, что Коко официально числилась в списках шпионских организаций Германии. Но не исключают возможности, что она помогала и британской разведке.
В любом случае в то время дизайнер одежды оказалась не в самом лучшем положении. В 1944 году Париж был освобожден, но внутри страны началась другая война – с коллаборантами. Те, кто отсиживался за закрытыми дверями, теперь обвиняли каждого, на кого падало хоть малейшее подозрение в сотрудничестве с немцами во время оккупации. Что уж говорить о мадемуазель Коко. По ее воспоминаниям, Париж тогда превратился в настоящий ад. Женщин, имевших связи с врагами, истязали, брили налысо и нагими водили по улицам. Мужья в этом даже содействовали, забывая о том, что, ложась в постель с оккупантами, их жены добывали хоть какие-то деньги на пропитание семьи.
Волна задержаний докатилась и до Шанель. Подозревая, что за ней придут, она старалась не попадаться людям на глаза, однако съезжать из «Рица» не собиралась. Правда, Коко нашла способ подстраховаться – попросила портье в отеле об одолжении. Ему нужно было просто позвонить по одному номеру и сообщить человеку, если модельера заберут люди из «Комитета по чистке». Говорят, что этим человеком был не кто иной, как сам Уинстон Черчилль.