Впрочем, Шанель не перестраховывалась. Утром следующего дня за ней действительно пришли.
«Я их не боялась. Ненависть подавляет страх, теперь я это точно знаю»
Коко предъявили обвинение в сотрудничестве с оккупантами, прямо указывая на ее любовную связь со Шпатцем. Однако даже в комнате для допросов эта женщина вела себя абсолютно невозмутимо. Ее отпустили к обеду того же дня. Вряд ли ее спасла невозмутимость, скорее звонок Черчиллю действительно состоялся.
Свобода ли это была? В Париже Коко обходили стороной даже самые близкие друзья, боясь последствий. Находиться здесь ей было противно и бессмысленно. Тогда мадемуазель решает отправиться в тихую, спокойную Швейцарию, далекую от войн и пересудов. Там она покупает себе еще одну виллу и «отправляется на покой».
Вместе с ней в Швейцарию отправился бывший любовник Ганс Гюнтер фон Динклаге. Их связь прекратилась после неудачной поездки Коко в Испанию, а возобновилась уже здесь, на новой вилле. Однако это была уже не любовная история. Поняв, в какой трудной ситуации сейчас находится его бывшая возлюбленная, Шпатц стал ее шантажировать. О деле «Модная шляпка» знали немногие, иначе Коко не спас бы даже премьер-министр Великобритании. Этим и пользовался немец, требуя от бывшей любовницы деньги в обмен на молчание. И она платила ему – проблем с финансами у нее не было. А вот с настоящей любовью… Потому так часто Коко вспоминала время, проведенное с Боем – человеком, к которому у нее были самые настоящие чувства.
Сохранить воспоминания и… заработать на этом. Такая мысль пришла Коко, когда она умирала от скуки и безделья на своей швейцарской вилле. В то время она общалась с одной писательницей – Луизой де Вильморен. Знакомая поддержала ее идею и пообещала помочь. Так совместно они начали писать первые мемуары, которые Шанель хотела опубликовать, для чего даже полетела в Америку. В Штатах ей пришла еще более безумная мысль – снять по написанным текстам фильм.
Однако то, как видела свою биографию Шанель, и то, что считала Луиза, значительно разнилось. Коко потом отметит, что неправы были обе: объективно рассказать о судьбе этой женщины не могли ни она сама, ни кто-либо другой. Воспоминания из детства были во многом приукрашены модельером, зато биограф Вильморен не знала о Шанель всего, что было бы достаточно. С другой стороны, ей самой хотелось бы о многом умолчать.
«Все писали мемуары, это стало просто модным. Поддалась моде и я»
Приукрашенная версия, с которой Шанель лично отправилась в США и на которую она возлагала большие надежды, оказалась никому не нужна. Редакторы в издательствах, пролистывая всю жизнь выдающейся француженки, не пытались даже изобразить притворный интерес. Коко сравнит эту поездку с попыткой стать актрисой в Виши. Это был такой же крах.
Неудача поначалу глубоко ранила Коко. Как же так – судьба великой женщины, прошедшей путь от никому не нужной сиротки до всемирно известного кутюрье, оказалась неинтересной? Для нее это было большим унижением. Она через слишком многое прошла, чтобы об этом просто умолчали. Возможно, именно эта злость послужила новым толчком, который заставил ее вернуться в мир высокой моды. И в 1954 году мадемуазель Коко вновь возвращается к делам.
«В 20 лет ваше лицо дает вам природа, в 30 – его лепит жизнь, но в 50 вы должны заслужить его сами… Ничто так не старит, как стремление молодиться. После 50 никто уже не молод. Но я знаю 50-летних, которые более привлекательны, чем три четверти плохо ухоженных молодых женщин»
«Всё в наших руках, поэтому их нельзя опускать»
Много ли людей, когда им переваливает за семьдесят, возвращаются к работе с большим удовольствием и энтузиазмом? Обычно к этому возрасту кажется: все, что можно было сделать, уже сделано. Остается только отдыхать и предаваться воспоминаниям. Но Шанель так не считала. В 1954 году она отпраздновала свой 71-й день рождения. На тот момент из жизни ушли многие ее знакомые: близкая подруга Мися Серт, возлюбленный Этьен Бальсан, бывшая напарница Вера Бэйт, герцог Вестминстерский… Неужели близилась и очередь непревзойденной Коко? Нельзя было просто так сидеть сложа руки и ждать своего часа. Нужно было действовать!
После пятнадцатилетнего перерыва Шанель вновь возвращается к работе. Первым ее шагом было открытие двух магазинов в Париже, куда она снова переехала со своей швейцарской виллы. В послевоенные годы и за время отсутствия Коко мир моды вернулся в свое прежнее русло: девушек снова наряжали в корсеты, неудобные юбки и платья, в которых даже присесть нормально не получалось. Пролистывая последние модные журналы, Коко приходила в бешенство. Как можно так мучить женщин?
«Если хотите выделиться, встаньте на ходули или выкрасите волосы в зеленый цвет, а одежда должна быть прежде всего удобной. Сложите руки на груди, если вам трудно это сделать – грош цена такой модели и такой моде»
Мода от кутюр того времени не устраивала Коко, поэтому она взялась за создание собственных законов для этой индустрии. Все началось с того, что модельер в очередной раз побывала в Америке. В эту поездку она отправилась, чтобы поучаствовать в рекламном проекте по продвижению духов под ее брендом, которые тогда уже продавались по всему миру. Пароход, на котором приплыла Шанель вместе со своей племянницей, на пристани буквально атаковали толпы журналистов. Все хотели увидеть и задать вопрос этой необыкновенной женщине. Среди сказанных ею тогда реплик на долгое время запомнилась фраза, что духи стоит наносить туда, «где вы хотите, чтобы вас поцеловали».
Приехав в США по делам, Коко успела заглянуть в гости к своей подруге Магги, которая жила в Нью-Йорке. Ее дочь Мария, которая позже выйдет замуж за представителя династии Ротшильдов, в тот день отправлялась на свой первый бал. Праздник задумывался только для аристократок и самых богатых наследниц страны, и девушка просто не позволила бы себе быть серой мышкой на этом вечере. Потому специально для бала заказала шикарное, как ей казалось, платье. Забрав его из ателье, Мария, не скрывая своей радости, решила устроить дефиле перед гостьей. Наверняка же модельер оценит ее приобретение. Однако все вышло совсем не так, как представляла себе девушка.
Первое, что сказала Коко, увидев платье: «Какой ужас!» Конечно, бедная Мария разрыдалась: такой категоричной оценки она явно не ожидала. Шанель, увидев это, решила исправить ситуацию. Взяв инициативу в свои руки, она начала творить: кое-где разорвала платье (стоившее больших денег!), в нужных местах подколола и украсила… обычной занавеской. Так работала Коко – не обращая внимания на условности, пользуясь всем, что есть под рукой. Итог поразил Марию, а кутюрье подтолкнул к мысли, что пора бы уже и вернуться к своему прежнему занятию.
Как бы там ни было, американки позволяли себе больше вольностей, подбирая одежду, нежели девушки Великобритании. Они одевались «вполне нормально», но им все же чего-то не хватало. Чтобы вернуть это что-то – шарм, элегантность и неповторимость – Коко снова берется за дело.
«Знаете, какое наказание самое страшное? Безделье. Почти пятнадцать лет без работы – вот испытание, но я смогла его выдержать. А возвращение к работе… разве это усилие? Это счастье»
И для того чтобы восстановить свое дело из руин, Коко пришлось заручиться помощью своих деловых партнеров – братьев Вертхаймер. Их сотрудничество с модельером началось намного раньше, еще в начале 1920-х годов. Тогда Шанель согласилась передать им долю в семьдесят процентов своего парфюмерного производства в обмен на то, что братья будут ответственны за все деловые операции и продажу духов, и за рубежом в том числе. Потом она об этом не раз пожалела. Но все же продолжала с ними сотрудничать. И к моменту ее возвращения в мир большой моды это пришлось очень кстати.
«Говорят, нельзя дважды войти в одну реку. Наверное, но, если я захочу это сделать, реке придется вернуться на прежнее место»
Вертхаймеры должны были субсидировать новую коллекцию, которую хотела представить Шанель после долгого перерыва. В то же время этот самый показ послужил бы хорошей рекламой для духов, продажей которых продолжали заниматься братья. Соглашение с обеих сторон было подписано, хотя один из партнеров – Пьер – отнесся к этому очень скептически. Но посчитал, что лучше не спорить с мадемуазель. С годами она становилась еще более упрямой, чем в молодости.
Прибыв из США домой, в Париж, и заключив договор с Вертхаймерами, Коко столкнулась с новой проблемой. Пока Шанель томилась от скуки и безделья в тихой Швейцарии, где казалось, будто время вовсе остановилось, а затем в Америке, где к ней и пришло вдохновение, на ее родине популярность обрел новый модельер. Имя его знают все – Кристиан Диор. Новый конкурент вернулся к старым принципам. Именно он снова ввел в обиход корсеты, пытаясь таким образом создать образ женщины как хрупкого, нежного, красивого цветка. Нисколько при этом не заботясь об удобстве для каждой представительницы прекрасного пола. Мужчина теперь диктует женщинам, как одеваться, – как это раздражало Шанель!
Правда, с первой попытки завоевать мир Шанель не удалось. Показ ее коллекции, в которой она представила более ста новых моделей одежды, был назначен на 5 февраля 1954 года. Проходил он в Париже. Но счастливое число не принесло в этот раз удачи модельеру – был полный провал. Более двух тысяч зрителей пришли посмотреть на новые шедевры Коко, но бурной реакции от них она не дождалась. Редкие аплодисменты казались жалкой подачкой от публики. После показа журналисты соревновались в остроте заголовков, которые, по сути, твердили только одно: знаменитая Коко уже стара, ей не стоило возвращаться в мир моды. Слишком долгий был перерыв. Новое поколение знало ее только как создателя марки духов, а старое попросту забыло. Французам Шанель оказалась не нужна.