Шашлык с пылу с жару благоухал умопомрачительно. Он прямо-таки умолял приступить к трапезе немедленно, но Ирка не велела, а мы не решились заклеймить ее как тирана и устроить забастовку протеста. Впрочем, тираном Ирка оказалась мудрым и предусмотрительным. Едва началась долгожданная передача, нам всем и в самом деле стало не до еды! Восхищенно разинув рты, смотрели мы на расправу, учиненную Иркой над злосчастным маньяком.
Моя боевая подруга и сама с большим интересом любовалась собой со стороны, а уж я-то просто впилась глазами в экран. Теперь я страшно жалела, что пропустила супершоу в реальном времени. Надо же, была совсем рядом — и почти ничего не увидела!
А посмотреть, действительно, было на что.
Подсвечиваемая со спины тусклым фонарем, дородная фигура в долгополом плаще вкатилась в парковую аллею, как стог на колесиках, и сразу подхватила с обочины устрашающей длины оглоблю.
— Мать моя женщина! — тихо ахнул Колян.
— Моя женщина! — гордо сказал Моржик.
На экране Ирка, размахнувшись, как дровосек, огрела по сутулой спине противника, несерьезное маньячество которого совершенно терялось на фоне богатырских подвигов Ирки. Звук палочного удара разнесся по округе громовым раскатом.
— О, это звучок из коллекции, ребятки его на монтаже присобачили! — оживилась я.
— Точно, в натуре такого не было, — кивнула Ирка.
— Тихо, вы! — прикрикнул на нас Моржик. — Не мешайте смотреть!
А Ирка в телевизоре полосовала стальными когтями задницу маньяка. Мученик визжал, его несостоявшаяся жертва орала, как сигнал оповещения Гражданской обороны.
— Н-не было такого! — неуверенно сказала Ирка.
— В натуре? — Серега Лазарчук скептически поднял бровь.
По лицу капитана было ясно, что он, как представитель органов охраны порядка, подобных веселых игр на свежем воздухе решительно не одобряет. Колян на мгновение отвел глаза от экрана и сочувственно посмотрел на Моржика, вымолвив скороговоркой:
— Красавица и чудовище, два в одном!
Моржик закашлялся.
— Смотрите, смотрите, сейчас и Ленку покажут! — вскричала Ирка.
Камера продралась сквозь густой еловый лапник, и на экране крупным планом нарисовалась синюшная морда кошмарного монстра. Чудище разинуло черную пасть, один в один похожую на карьер добычи каменного угля открытым способом, и сказало моим голосом:
— Ой! Это ты?
— Ой!! Это ты?!! — до предела преувеличив прозвучавшее в моих словах удивление, закричал мой муж.
— Два в одном! — сказала довольная Ирка.
Демонически захохотал Лазарчук. Колян и Моржик переглянулись, обнялись и демонстративно возрыдали.
— И чего плачут, чего ревут? — Ирка пожала плечами.
— От счастья, конечно, — с достоинством сказала я. — Они понимают, как сказочно повезло им с женами.
Лазарчук, втихаря затолкавший себе в рот первый кусок жареного мяса, закашлялся:
— Са…сам…
— Самому хочется жениться? — подсказала Ирка, сильно стукнув задыхающегося Серегу по спине. — Так женись. Сколько можно холостяковать? Мы с Ленкой тебе хорошую девушку подберем, в нашем стиле.
— Третьей будет! — хихикнула я.
— Са…самоубийцы! — выдохнул наконец Лазарчук, кивая на наших с Иркой супругов.
Тут мы с подругой сочли нужным обидеться и пересели от женоненавистника подальше, а именно — за накрытый стол.
— Что, уже можно кушать? — потирая ладони, примчался к столу Колян.
Минут десять мы сосредоточенно жевали и глотали, наверстывая упущенное. Общими усилиями шашлык спасли, не дали ему остыть. Слопали все и даже мисочку вылизали. Вернее, жир и мясной сок с посудины подчистил языком Томка. Потом, когда горячего на столе не осталось и можно было сбавить темпы поглощения пищи, за столом завязалась несуетная беседа.
— Ты, Серега, настоящих самоубийц не видел. Думаю, тебе стоило бы посмотреть Ленкин сюжет про трамвайного экстремала, — в развитие темы, неосторожно затронутой с четверть часа назад Лазарчуком, объявила Ирка. — Вот это было, я понимаю, самоубийство! Кр-ровавое — жуть!
Она размашисто шмякнула себе на тарелку кусок ветчины и хаотично полила его кетчупом.
— Самому прыгнуть под трамвай — очень глупая смерть, — укоризненно заметил рассудительный Моржик.
— Вы еще глупых смертей не видели! — поддержал милую застольную беседу Лазарчук. — Представьте: мужик напился и сел за руль…
— Ну, с кем не бывает, — добродушно заметил Моржик, опрокидывая стопочку.
— Такого больше ни с кем не бывает! — покачал головой капитан. — А тот мужик, он чего, думаете, напился?
— Чего? — послушно отозвался Колян, рассеянно обегая глазами шеренгу выставленных на столе бутылок.
— Снотворного! Слопал полпузырька таблеток, а потом сел за руль и поехал кататься по городу. И что?
— Что? — послушно повторила я.
— А то! Отключился аккурат на перекрестке. Да еще оживленный перекресток выбрал — с «КамАЗом» на правом фланге и бетономешалкой на встречной полосе!
— И что? — охнула Ирка.
— И то! — Лазарчук сделал эффектную паузу, после чего будничным голосом добавил: — Хорошо, патруль быстро подоспел, бетон еще не застыл.
— А то что было бы? — хмурясь, спросила я.
— А то можно было бы и не хоронить покойника, — хмыкнул циник. — В миксере бетономешалки было шесть кубов раствора! Такой бетонный саркофаг получился — куда там третьему блоку Чернобыльской АЭС. Пирамида Хеопса, а внутри —«Ауди».
— Может, парня убили? — прищурился Моржик.
— Флакон с таблетками был у покойника в кармане, весь залапанный его собственными пальчиками, — ответил Серега.
— Жуть! — согласно выдохнули мы с Иркой.
Вероятно, этим кошмарным рассказом лимит ужасов был полностью исчерпан, потому что все как-то разом повеселели, дружно налегли на закуски и красное вино и впредь разговаривали только на приятные темы.
По домам разъезжаться не стали, потому что среди ночи на окраину Пионерского микрорайона такси не дозовешься, а за руль хозяйской «шестерки» к полуночи сажать было решительно некого. Спиртное не пили только Мася с Томкой, но они оба к этому моменту уже почивали. К счастью, в просторном доме места хватило бы и роте гренадеров.
— С-с-па… Ик! Ой! — Поддатый и веселый Лазарчук попытался сделать чинный книксен и едва не рухнул в угол, уже занятый живой пальмочкой в кадке.
— Спокойной ночи! — демонстрируя профессиональную четкость речи, ответила я.
— О! — значительно произнес Моржик, пытаясь показать пальцем на меня, но промахиваясь на полметра мимо, как винтовка со сбитым прицелом. — Вот эт-та д-дикция!
— Так ведь теле… теле… Тело! — не сумев выговорить трудное слово «телевидение», мой любящий супруг сменил предмет речи и игриво шлепнул меня пониже спины.
— И душа! — убежденно сказала Ирка.
Моржик влюбленно посмотрел на жену и растроганно шмыгнул носом. Разбившись на парочки, мы разбрелись по опочивальням.
Оставленный ночевать в гостиной, капитан Лазарчук покачивался на пальме, как обезноживший бабуин.
Мася проснулся среди ночи и потребовал пить. Выпил кефирчику и снова сладко засопел, а на меня неожиданно напала бессонница. Я ворочалась с боку на бок и тоскливо вздыхала. Это была неправильная тактика. На самом деле следовало найти причину беспокойства, не позволявшего мне уснуть, но в состоянии не вполне прошедшего алкогольного опьянения я была решительно не способна к самоанализу. Кроме того, мне тоже хотелось пить.
Я посмотрела на часы, в очередной раз тихо порадовавшись своему уникальному хронометру. В прошлом году Колян подарил мне изумительные наручные часы — какую-то особо прочную модель для любителей экстремальных видов спорта, этакий пулеводонепроницаемый прибор. Или пылеводонепроницаемый? Не знаю. Муж купил мне эти экстремальные куранты в основном из-за браслета с невероятно надежным креплением. Самостоятельно и без слесарного снаряжения снять его с руки довольно сложно, желательна помощь постороннего, лучше всего — профессионального медвежатника. А уж сами по себе такие суперчасики хозяев никогда не покидают. Колян сделал мне этот недешевый подарок после того, как я за два года нашей совместной жизни потеряла три пары часов. Причем третьи я умудрилась уронить с балкона Законодательного собрания края прямо на головы заседающим депутатам — особо нервные из которых здорово переполошились, вообразив, что на них сбросили бомбу с часовым механизмом. Мне пришлось немало постараться, чтобы уверить охрану ЗСК, что я не террористка.
Мой экстремальный хронометр показывал четверть второго. Не самое подходящее время для прогулок по спящему дому — если, конечно, ты не привидение. Впрочем, привидения не страдают от жажды. Чувствуя, что мое горло пересохло, как водосточная труба в жаркий августовский день, я потихоньку выбралась из постели и пошлепала в кухню, где в уютном углу между холодильником и стеночкой еще с вечера заприметила кулер с водруженной на него пятилитровой бутылью чистой питьевой воды. Этот полезный предмет быта появился в доме моей подруги недавно, я еще не имела счастья с ним познакомиться. Минут пять я сражалась с высокоинтеллектуальным устройством, пытаясь надоить из него немного водички, но спросонья и подшофе как-то не вникла, какую часть механизма для этого нужно тянуть, толкать или придавливать. В конце концов я рассердилась на противный кулер, а еще пуще — на собственную вопиющую тупость и в наказание заставила себя выпить воды из-под крана. Сделала пару глотков довольно противной жидкости и додумалась до мысли, показавшейся мне гениальной:
— А не выпить ли мне снотворного? — спросила я сама себя.
— Почему бы и не выпить? — тут же ответила сама себе.
— Мне же после этого не садиться за руль! — вспомнив давешний рассказ Лазарчука, сказала я еще и засмеялась за двоих.
Аптечку в кухонном шкафчике я нашла без труда, и снотворного в ней было столько, что хватило бы, чтобы уложить в столетнюю спячку все население княжества Лихтенштейн. Моя подруга — жутко запасливая дама, у нее в доме все необходимое и не очень имеется в таких количествах, что на месте нашего Генштаба я непременно предложила бы Ирке должность главного начальника национальных стратегических складов продовольствия. Страна могла бы не только спокойно спать, но и есть, и пить!