Для малоимущего пенсионера все автовладельцы были богачами, классово чуждыми нищим пешеходам и потому не заслуживающими сострадания.
"Пежо" опередил нас минут на пять, но шлагбаум на въезде в гаражный кооператив все еще был поднят, и это оказалось кстати. Иначе Ирка, настроившаяся на неотступное преследование «Пежо», могла бы, пожалуй, и протаранить хлипкое заграждение в виде полосатой жерди. То-то напугался бы приставленный к воротам дедушка, божий одуванчик!
Не успела я так подумать, как увидела испуганное лицо упомянутого старичка в окошке с видом на подъездную дорогу. Кажется, дед прижимал к уху телефонную трубку. Впрочем, не уверена, мы проскочили ворота слишком быстро, чтобы можно было толком рассмотреть жанровую сценку за стеклом сторожки.
На ближайшем перекрестке Ирка притормозила, прижалась к тротуару и свистнула пацанам с ведрами и тряпками. Ватага юных мойщиков с готовностью сорвалась с бетонного парапета.
— Не лезь к стеклу! — прикрикнула Ирка на самого шустрого малого, вооруженного флаконом с загадочной синей жидкостью. — Серебристое «Пежо» видели? Даю полтинник за точные координаты!
Шустрые пальчики с цыпками мгновенно усвоили купюру. Оказалось, подруга не ошиблась, сделав ставку на пацанячью наблюдательность.
— Рыжее чмо на «Пежо» на следующем светофоре повернуло направо! — наперебой закричали звонкие детские голоса. — Там одностороннее движение, и всей-то улицы два квартала! К поликлинике проезда нет, «кирпич» висит, значит, потянется ваш «Пежо» аж до моста!
— А потом? — жадная до информации Ирка явно преувеличила провидческие способности пацанвы.
— А потом суп с котом! — весело засмеялся шпендик с синим флаконом. — Может, повернет направо и уйдет в центр. Может, попрет на мост и дальше за город.
— Через мост он не пойдет, там граница с Адыгеей и усиленный милицейский пост. Дорогую машину могут тормознуть, а у него пушка! — быстро сказала я подруге.
Ирка понятливо кивнула.
— Если мы здесь свернем, успеем пересечься с этим "Пежо"? — деловито спросила она юных работников ведра и мочалки.
— Может, и успеете, если срежете угол. Только тут улица односторонняя, сюда ехать можно, а отсюда нельзя, — почесал в затылке вихрастый малый с флаконом.
— Ничего, мы задним ходом прокатимся! — тут же сориентировалась моя боевая подруга.
Пацаны одобрительно загалдели.
— Ванька, полезай в машину, за штурмана будешь! — в полном восторге закричал кто-то.
Вихрастого Ваньку в четыре руки вытолкали поближе к «шестерке». Малец с готовностью забрался на заднее сиденье. Не теряя ни секунды, Ирка круто заложила руль, с беспрецедентной наглостью совершила посреди дороги фуэте вполоборота и задом наперед бросила «шестерку» в поворот.
— Жмуриков катаете? — с интересом спросил Ванька, нахально пощупав за круглые коленки нашу спящую красавицу.
— Почему сразу жмуриков? — Я обернулась и шлепнула подростка по шаловливой ручке. — Живые они, просто спят.
— Ага, как раз половина четвертого, тихий час в разгаре! — заржал Ванька. — Эй, за рулем, пора развернуться по курсу! Там на выезде обычно рояль в кустах стоит, советую изобразить для ментов, будто мы со двора выехали.
Под водительством Ирки наша «шестерка» вновь совершила пируэт и выползла на оживленную Конструкторскую с самым невинным и благонравным видом. Гаишник, торчащий у дороги с радаром в руке, скользнул по нашему экипажу безразличным взглядом и отвернулся.
— Небось были бы мы на «Пежо», не стал бы он морду в сторону воротить! — обиделась Ирка.
— О, это мысль! — непонятно чему обрадовался наш юный проводник. — Тормозите, я щас!
Ванька выпрыгнул из машины и деловито потрусил прямо к гаишнику. Суровый дядька с кривой ухмылкой выслушал вопрос пацана и что-то ему ответил. Через несколько секунд шустрый Ванька вновь обнаружился у нашей машины, сунул лохматую голову в мое окошко и скороговоркой сообщил:
— Ментяра вашего «Пежо» не видел, стало быть, он еще не проезжал. Советую посидеть, покараулить, а я побегу, на другой стороне работает конкурирующая бригада, мне перед ними светиться не с руки!
Сунув за пазуху пластмассовую бутыль с синей жидкостью, деловитый отрок унесся в глубь квартала.
— Ну, подождем, что ли…— вздохнула Ирка, выключая двигатель.
В наступившей тишине стало слышно, как заворочался позади связанный "маньяк".
— Кажись, приходит в себя! — Подруга толкнула меня локтем.
— Слышу, не глухая! — огрызнулась я.
Выдавив скрипучий стон из автомобильного сиденья, Ирка с трудом развернулась в кресле и внимательно посмотрела на задержанного.
— Очухался, касатик? — утробным голосом голодной Бабы-яги спросила моя добрая подружка.
Учитывая кляп у него во рту, «маньяк» при всем своем желании не смог бы ей ответить. Впрочем, мне показалось, что у него и не было большого желания с нами беседовать: услышав обращенный к нему вопрос, «касатик» заметно вздрогнул и плотно зажмурил глаза. Я с некоторым сочувствием посмотрела на его вибрирующие ресницы и вполне дружелюбно сказала:
— Вижу, ты, дружок, очнулся. Так не робей, открывай глазки! Мы тебя не съедим.
Ирка потянулась и одним движением выдернула изо рта «маньяка» батистовый кляп, неодобрительно проворчав при этом:
— Обслюнявил, как собака тряпку!
— А-а-и-па-ыл от-э-атыать! — на редкость скверно артикулируя, с вызовом провыл маньяк.
— Он у нас немой, что ли? — удивилась Ирка.
— Он у нас нахальный, — поправила я. — Говорит, что не просил затыкать ему рот, — перевела я.
— Хто ы аыэ? — Мычание «маньяка» приобрело вопросительную интонацию.
На сей раз перевод не понадобился.
— Кто мы такие? — не скрывая своего возмущения наглостью вопроса, повторила Ирка. — Ну, и бесстыжие же пошли маньяки! Да кто ты сам такой?!
— А я вам говорил: милиция! — запальчиво выкрикнул «маньяк», начиная выговаривать слова более или менее сносно.
— Редкая мания! — доверительно сказала мне подруга. — Маньяк-милиционер, надо же!
— Я не маньяк-милиционер, я курсант-милиционер! Что неясно? Я же вам свистел! — продолжал буянить разговорившийся пленник. — Я даже кричал: "Стой, милиция! Стрелять буду!"
— И при этом размахивал игрушечным пистолетом и дул в детскую свистульку, — миролюбиво напомнила я.
— Да! — подтвердила Ирка. — Натуральный психопат! А если ты милиция, где твоя форма? Где служебное удостоверение?
— Форма дома, а документы в кителе, — сбавил тон пристыженный «маньяк». — Форменные штаны маманя как раз постирала, поэтому я в штатском шел. Зачем мне в больнице форма?
— О, так ты из больницы шел? — оживилась Ирка. — Из психиатрической, надо полагать?
— Из поликлиники МВД! — надулся обиженный "маньяк".
Он вспучил губы, шмыгнул носом и вдруг совсем по-детски заныл:
— Ой, тетеньки, ну, что вы ко мне привязались? Я шел через парк, увидел девушку на скамейке, ей явно было плохо. Я подумал — дай помогу! Похлопал ее по щекам, а тут вы на меня напали… Вырубили, скрутили, похитили!
— Похоже на правду, — вполголоса сказала я Ирке.
— Похоже, — неохотно призналась она. Потом вздохнула и проворчала в сторону: — Я напала на мента, вырубила его и скрутила вязальной пряжей! Спецназ, а не женщина!
— Лазарчук обхохочется! — нервно хихикнула я.
— Давай не будем хвастаться своими подвигами Лазарчуку? — заметно конфузясь, попросила подруга. — Пусть эта история останется между нами и этим милым юношей!
— Я точно никому ничего не скажу! — с готовностью пообещал милый юноша. — Только вы отпустите меня, а? И руки развяжите. Пряжа эта ваша колючая, как сто собак!
Глядя назад, я случайно заметила, что гаишник опустил радар и поднес к уху рацию. Слов я не слышала, но выражение лица автоинспектора, а также некая собранность, внезапно обнаружившаяся в его фигуре, наводили на мысль, что речь идет о чем-то серьезном. Внезапно гаишник начал озираться, глядя вниз, себе под ноги, точно он потерял котенка или кошелек. Не найдя искомого, он опустил рацию и сделал несколько шагов к нашему проулку. С прищуром всмотрелся в даль…
— Ирка, заводи мотор! — быстро сказала я подруге, разгадав смысл этой пантомимы. — Ну же, шевелись!
— А? — Подруга с трудом очнулась от неприятных раздумий, в которые ее погрузило упоминание имени Сереги Лазарчука.
— А и Б сидели на трубе! — рявкнула я. — И мы с тобой тоже сядем, если не уберемся отсюда сей же момент!
Против ожидания, подруга не стала со мной спорить или задавать вопросы. Кажется, она и сама пришла к выводу, что нас уже вполне можно сажать. Я подавила неуместное любопытство и не стала спрашивать Ирку, какова ее версия обвинения, которое могли бы предъявить нам правоохранительные органы. Что там в нашем быстро растущем послужном списке? Нападение на юного мента с последующим его похищением — раз, недонесение об убийстве Бориса Борисова — два, да еще девицу из кондитерской «вырубили» и ограбили, почитай, с нашей подачи, вместо меня… Право, наше самодеятельное расследование кучи преступлений на этом фоне смотрится вполне невинной забавой!
Парадоксальным образом это рассуждение меня успокоило и даже укрепило в желании досконально разобраться в происходящем.
— По-моему, гаишник только что получил сообщение об угоне серебристого «Пежо», — поделилась я своими мыслями с Иркой, когда мы отъехали на пару кварталов.
— Это называется «ориентировка», — авторитетно сообщил курсант-маньяк.
— Точно, он ориентировку получил, — не стала спорить я. — И явно связал ее с невинным вопросом вихрастого мальчика, который почему-то интересовался, не проезжал ли мимо серебристый автомобиль марки «Пежо»! Видали, как инспектор выглядывал в проулке нашего пацана? Не углядел, конечно, Ванька — мальчик быстроногий…
— Но гаишник мог видеть, что пацан вылез из нашей машины, — сообразила Ирка. — Останься мы на месте, без расспросов не обошлось бы. А у нас в салоне полумертвая девица и парень в путах