— Спасибо за информацию! — ехидно сказала я. — Он отключен, и я тоже была отключена! Меня вырубили газовым баллончиком, бросили мордой вниз в канаву и приковали к решетке. Но тебя это, кажется, совсем не интересует! Ты развлекаешься! Прокладываешь новые трассы для "Формулы-1"?
— Не по собственной инициативе, — оправдываясь, сказала Ирка. — Мне позвонили с "Фабрики героев", назначили новое испытание: гонку на скорость по переулку Мазаева.
— По тупику Мазаева! — напомнила я, для понятности махнув рукой в сторону стены, которую Ирка едва не протаранила. Рука болела, я поморщилась. — Какой дурак тебе звонил?
— Это была женщина, она не назвалась.
— Тебе на мобильник звонили? А ну, дай его сюда! — потребовала я.
Подруга безропотно передала мне свой сотовый.
— Так, посмотрим, — я давила на кнопочки трубки. — Вот последний входящий, вот предпоследний входящий… Она тебе дважды звонила?
— Нет, только один раз.
— А с кем ты разговаривала до нее?
Ирка подумала.
— Да с тобой же! Ты мне звонила с просьбой отдать конверт с фотографиями.
Я выкатила глаза, как вареный рак. Потом перевела вытаращенные очи на мобильник, секунд пятнадцать обалдело пялилась на дисплей…
— Минуточку!
— Что такое? — Ирка заинтересованно придвинулась ближе.
— Я же знаю этот номер! Мне его дали как сотовый Носорожихи!
— Чей?!
— Ну, жены Носорога! Елены Роговой! И я сегодня дважды звонила по этому номеру, договариваясь о встрече в кондитерской.
— А Носорожиха, значит, дважды звонила мне? — Ирка по-прежнему ничего не понимала.
— Ирка! До тебя еще не дошло? Получается, что я звонила Леле! Два раза! А потом один раз с ее мобильника звонила тебе! А еще позже она сама позвонила тебе от имени "Фабрики героев"! — В сердцах я топнула ногой по луже, и жидкая грязь забрызгала Иркину длиннополую юбку.
— Может, продолжим разговор в машине? — предложила подруга.
Я не ответила. Я прислушивалась к происходящему в моей голове. Распластанная, как гигантский скат, из темных глубин моего подсознания поднималась большая красивая Мысль. Сверкнул электрический разряд…
— Я идиотка! — покаянно призналась я подруге.
— Лазарчук все время об этом говорит, — напомнила Ирка.
— Лазарчук тоже идиот! — заявила я. — Кстати, нужно ему позвонить.
Я вернула подруге ее мобильник и выудила из кармана собственный. Он и впрямь был выключен, но я оживила его нажатием пары кнопочек и набрала номер сотового Сереги Лазарчука. Дождалась, пока капитан вопросительно аллекнет, и торопливо сказала:
— Серега, если ты еще у нас, говори так, чтобы Колян не понял, что это я!
— Выйду на балкон, там лучше слышно! — сказал капитан, отвернувшись от трубки. Видно, не мне сказал, а Коляну. Потом Серегин голос зазвучал громко и отнюдь не ласково: — Ты где? Что это еще за прямой эфир? Я весь вечер смотрю ваш телевизор— тебя там нет!
— В наш телевизор я могла бы поместиться только по частям, — пробормотала я, невольно вздрогнув. — Серега, ты на машине?
— Могу и на машине, если надо.
— Надо! Бери машину и кого-нибудь из своих ребят в помощь и быстро приезжай в переулок Мазаева. Это между Белогвардейской и…
— Я знаю, где это! — перебил меня Лазарчук. — Что происходит, объяснишь?
— После!
Я оборвала разговор и позволила Ирке увлечь меня к машине. Двери «шестерки» полностью не открывались, в салон мы с подругой протискивались с разных сторон, и я справилась быстрее. Уже сидя в кресле пассажира, я снова оживила мобильник и набрала телефонный номер, который как раз в этот момент озвучивал по радио мой давний приятель Гоша Грохотулин. Ответа пришлось немного подождать, потом вместо Гоши в эфире обнаружился какой-то писклявый женский дуэт, а грохотулинский бас зарокотал в моей телефонной трубке:
— Программа "Радиомобиль"!
— Гоша, привет, это Лена, — постаравшись изгнать из своего голоса нотки тревоги, сообщила я.
— Здоров! Рад тебя слышать! — зафонтанировал эмоциями Гоша. — Как жизнь?
— Пока при мне.
Грохотулин хмыкнул.
— Гоша, у меня есть информация для твоей программы. Горячая — аж обжигает! — поспешила я ввести беседу в нужное русло. — Подарю тебе этот эксклюзив, если ты пообещаешь выдать его в эфир немедленно.
— Уже положил руку на святое и торжественно клянусь! — хохотнул Грохотулин.
Я не стала уточнять, какая-такая святыня у него под рукой, не хотелось нарваться на пошлость.
— Тогда слушай. В переулке Мазаева только что произошла авария. «Жигули» шестой модели сбили пешехода и врезались в стену. Водитель и пешеход скончались на месте.
— Усек, отключаюсь, мне пора в эфир! — Гошин голос растаял.
— Чего стоим, кого ждем? — голосом стервозной рекламной тетки спросила Ирка, которой наконец удалось протиснуться в салон.
— Одну секундочку, — попросила я, прислушиваясь к затихающим переливам писклявых девичьих голосов.
Песенка закончилась, и радио вновь бодро забасило:
— Только что нам сообщили, что в переулке Мазаева произошла трагедия, — неприлично радостно объявил Гоша. — Водитель «шестерки» совершил наезд на пешехода. Оба скончались на месте!
— Не поняла, что же убило водителя? Ужас от содеянного и угрызения совести? — Ирка сморщила лоб. Потом до нее дошло: — Ленка, это про нас рассказывают?! Это мы с тобой скончались на месте?!
— Так надо, — мягко сказала я. — Не волнуйся, пожалуйста! Я сама пустила в эфир эту дезинформацию — чтобы Леля думала, что ей удалось нас убить.
— А почему ты решила, что Леля хотела нас убить? — помолчав немного, спросила Ирка.
— Блин, ну, ты тупа-ая! — с интонациями комика Арлазорова вскричала я. — Анализируй факты: Леля фактически бросила меня под колеса твоего автомобиля, который ты должна была гнать на предельной скорости! Причем с учетом кирпичной стены в конце переулка, у тебя тоже было крайне мало шансов уцелеть. По-моему, все ясно: эта девка хотела убить двух зайцев разом!
— Какая дрянь! — искренне возмутилась подруга. — Вот не зря она мне сразу не понравилась!
— Гадина, — согласилась я. — Стоп! Что значит — она тебе не понравилась? Ты разве ее видела?
— А как же! — Ирка вздернула нос. — Я не какая-нибудь дурочка-простушка, чтобы отдавать документы неизвестно кому! Ну, ты и придумала — оставить конверт с фотографиями на лавочке в парке… Глупость какая! Их мог забрать совершенно посторонний человек!
— Так ты наблюдала за конвертом на лавочке и видела, как Леля его забрала? — догадалась я.
— Я сделала гораздо лучше, — гордо сказала Ирка. — Я передала ей конверт из рук в руки, под расписку!
В полном обалдении я смотрела на свою предприимчивую подруженьку, не в силах вымолвить ни слова. Потом молча протянула сложенную ковшиком руку. Ирка поняла этот жест абсолютно правильно — порылась в карманах куртки, нашла какую-то бумажку и вручила ее мне.
— Квитанция об оплате за электроэнергию? — мое удивление достигло предела.
— Смотри на другой стороне!
Я перевернула листок и прочитала: "Получила конверт с фотографиями (3 штуки)" — и подпись, в которой отчетливо можно было разобрать только заглавную букву Р.
— Ты на подпись смотрела? — потрясла я бумажкой с автографом перед носом подруги.
— Даже сверила ее с подписью на водительских правах!
— А фамилию в тех же правах посмотреть ума не хватило?! — Мое тихое изумление сменилось своей противоположностью. — Р… а дальше как? Уж не Рогова ли?!
Мы смотрели друг на друга исподлобья, как два барана из известного детского стихотворения.
— Теперь я понимаю, почему ей захотелось тебя убить, — прошипела я. — Сама бы тебя убила!
— Тихо! — шепнула Ирка.
Она оглянулась назад. В проулке послышался приближающийся топот. Из-за угла выскочила темная фигура, за ней другая.
— Первым идет Лазарчук, — присмотревшись, сообщила Ирка.
— Быстро успел, — похвалила я, надевая на физиономию самую сахарную улыбку в надежде, что капитан не убьет нас с подружкой сразу. Потом-то я переключу его разрушительную энергию на другой объект.
— А ведь хорошо, что дверцы не распахиваются настежь! — сказала Ирка, явно думая в унисон со мной. — А то началось бы сейчас: руки за спину, мордой в грязь! А ты и без того уже в грязи извалялась…
— И в наручниках посидела, — кивнула я. — Ну что, выходим?
Мы одновременно открыли дверцы и полезли из машины навстречу новым неприятностям. Неприятности имели знакомое и, в общем-то, симпатичное лицо Сереги Лазарчука. Капитан стоял у заднего бампера нашей «шестерки», раскинув руки, как железнодорожный семафор. В тупике было темновато, но я в достаточной степени рассмотрела выражение Серегиной физиономии, чтобы понять: капитан не собирается с нами обниматься. Совсем наоборот! Не имея возможности самолично выдернуть меня или Ирку из машины, Лазарчук ждет момента сцапать кого-нибудь из нас на выходе. Я оценила опасность и притормозила, давая фору Ирке. Она почти вдвое массивнее меня, ее гневливый Лазарчук не задушит, как котенка.
— Что стоишь на пути, как паук-кровопийца? — с вызовом спросила Ирка, надвигаясь на капитана.
Ответить ей Лазарчук не успел. Из-за угла вывернул велосипедист, путь которого по злополучному проулку оказался недолгим. Объезжая решетку, небрежно брошенную мной посреди дороги, бедняга не заметил открытый люк, угодил в него передним колесом и, едва успев выкрикнуть короткое: "Мама!", шумно завалился в яму вместе со своим транспортным средством.
— Твою мать! — тоже упомянул родительницу Лазарчук. При этом он повернулся лицом к люку, а спиной к нам с Иркой. Воспользовавшись удобным случаем, я мышкой юркнула вдоль стены. Из ямы, в которой я совсем недавно тоже провела пару неприятных минут, доносились стоны и жалобное дребезжание. Насмотревшись любимого Масиного мультика про Буратино, я живо вообразила, будто в люке сидит печальный Пьеро, стеная, терзая струны лютни и уныло потряхивая бубном. Проявляя солидарность с новым узником, я склонилась над люком и спросила: