Вот что доложил нам председатель.
Весь вечер 2 января высокие комиссары вели беседу с представителями правительства о необходимости сдачи власти повстанцам. Генерал Жанэн, на основании чешских донесений, указал на неизбежность победы последних. Союзники заявили, что эсеры — деятели государственного направления, ничего общего с большевиками не имеют, и что поэтому противодействовать им союзники не намерены.
Условия передачи власти, те самые, которые выставлялись как база для переговоров с земцами, казались союзникам приемлемыми, но они не обнаруживали желания их поддерживать. Однако, по впечатлению Червен-Водали, он убедил комиссаров быть посредниками. При детальном рассмотрении условий правительства они, между прочим, указали, что адмирал Колчак должен отречься, так как иначе невозможно будет гарантировать его выезд, равно как и выезд министров Пепеляева и Устругова возможен будет только в качестве частных лиц.
Было уже за полночь, когда генерал Жанэн послал разыскать представителей Политического центра, чтобы поскорее выяснить возможность перемирия. Его подталкивала, несомненно, рука чехов, торопившихся все время на восток и томившихся создавшейся у Иркутска пробкой.
Повстанцы пришли. О чем они говорили с Жанэном, осталось неизвестным, но только разговор их был, как засвидетельствовал Червен-Водали, очень непродолжителен.
Согласие на перемирие последовало. Генерал Ханжин сейчас же позвонил Сычеву, и в результате этого звонка явился злосчастный приказ [о перемирии на 24 часа].
Совету министров не оставалось ничего иного, как составить телеграмму верховному правителю с предложением отречься, а ответственную тройку уполномочить продолжать начатые переговоры.
В то время как заседал совет министров, на вокзале шли переговоры.
Предварительно обсуждались одиннадцать пунктов, выдвинутых Политическим центром в качестве основы для переговоров. Эти пункты следующие:
1) Гарантия, что 24-часовое перемирие не будет использовано противником в военных целях.
2) Возвращение имущества и ценностей, которыми полноправно распоряжалось правительство адмирала Колчака, для передачи Политическому центру.
3) Немедленное возвращение пароходов, имущества и ценностей, вывезенных правительством Колчака за пределы Иркутской губернии.
4) Немедленный отзыв войск атамана Семенова из пределов Иркутской губернии.
5) Немедленная передача охраны тоннелей войскам народной армии.
6) Разоружение юнкерских училищ и офицерских организаций, принимавших участие в вооруженной борьбе с народной армией.
7) Недопущение вывоза с Иркутского участка (первый участок Забайкальской жел. дор.) паровозов и вагонов, необходимых для обеспечения нормального транспорта.
8) Акт о немедленном отречении адмирала Колчака от верховной власти и передаче всей полноты ее Политическому центру.
9) Акт о сложении советом министров своих полномочий и передаче их Политическому центру.
10) Отрешение атамана Семенова от всех должностей, полученных им от правительства адмирала Колчака.
11) Гарантия в том, что ответственные руководители политики правительства адмирала Колчака, находящиеся в Иркутске и западнее его, не уклонятся от следствия и суда с участием присяжных заседателей, которые должны установить степень виновности каждого из них в настоящей гражданской войне.
По желанию, заявленному представителями правительства и поддержанному представителями союзных миссий, Политический центр и главный штаб армии согласились на продолжение срока перемирия до 24 часов 4 января, отклонив предложение о продолжении перемирия до окончания переговоров. Роли переменились. Правительство оказалось стороной слабейшей.
На требования, предъявленные Политическим центром, представители правительства Колчака дали следующие ответы по каждому пункту:
По п. 1. Соответственные заявления уже даны правительством, и необходимые по сему распоряжения военным командованием сделаны.
По п. 2. Насколько известно, массового вывоза ценностей из Иркутска не производится. Оставшиеся ценности будут справедливо распределены.
По п. 3. Вопрос требует пояснений, ибо местные ценности из Иркутска не вывозились. Распределение же общегосударственных ценностей должно быть произведено так, чтобы справедливо удовлетворены были потребности общегосударственные и местные.
По п. 4. Войска атамана Семенова будут удалены по достижении действительных гарантий эвакуации на восток из района от линии фронта до Иркутска включительно желающих эвакуироваться лиц командного состава, офицеров, солдат и правительственных служащих. Необходимо, чтобы такие гарантии были даны договаривающейся стороной.
По п. 5. Охрана тоннелей, как это предусмотрено решением высоких комиссаров, вверена, с согласия русского правительства, междусоюзному командованию.
По п. 6. Разоружены могут быть желающие остаться в Иркутске по окончании эвакуации его. Не желающим же остаться в Иркутске предоставляется право следовать с оружием на восток. Будут даны гарантии, что при производстве эвакуации по договору это оружие не будет употреблено против договаривающейся стороны.
По п. 7. Парк подвижного состава 1-го отделения сохраняется в размерах, потребных для движения, бывшего в момент начала борьбы.
По п. 8. Уже удовлетворено посылкою правительством соответственного обращения по телеграфу к адмиралу Колчаку.
По п. 9. Предусматривается по эвакуации совета министров из Иркутска, выяснении форм, в которых будет образовано местное или краевое правительство, и распределении между ними обязательств, лежащих на центральном правительстве. В Иркутске власть может быть передана на время эвакуации высоким союзным комиссарам и союзному командованию. Для обеспечения безопасности населения, охрана Иркутска и его пригородов (включая и станцию) должна быть вверена союзным войскам.
По п. 10. Требуется выяснение оснований, которые доказывали бы полезность для края и в частности для района Иркутска этой меры. С своей стороны, в целесообразности ее сомневаемся.
По п. 11. Все деятели правительства посильно содействовали мирному разрешению конфликта, в котором оружие было поднято первым не со стороны правительства, почему ответственность за возникновение вооруженной борьбы лежит не на нем.
В дополнение к указанному, представители правительства повторили свои основные пожелания:
1) Перемирие продолжается на срок до достижения окончательного соглашения.
2) С достижением соглашения, военные действия в районе Иркутска и по всей линии железной дороги окончательно прекращаются, при чем должны быть обеспечены:
3) Свободный проезд на восток и неприкосновенность адмирала Колчака, министра путей сообщения Устругова, министра-председателя Пепеляева и прочих лиц военной и гражданской администрации, а также военных частей, желающих быть эвакуированными за Байкал.
В частности в указанном порядке обеспечивается возможно срочная эвакуация Иркутска, т.-е. правительственных, военных и гражданских должностных лиц с их семьями и гарнизона.
4) До завершения указанной эвакуации должна быть обеспечена связь с отступающей армией и снабжение ее всем необходимым.
Позиции правительства и Политического центра были, конечно, совершенно различны. Первое говорило об отступлении, второй — о капитуляции.
На пожелания представителей правительства Колчака Политический центр, естественно, ответил отказом, признав ответ правительства Колчака исключающим всякую возможность соглашения и невыгодность его.
По удостоверению осведомленной газеты «Дело», вышедшей после переворота, союзные представители в ходе переговоров стояли на стороне Политического центра. Не составляли исключения и представители Японии, которые сепаратно не отстаивали те или иные пожелания представителей Колчака.
По заявлению со стороны представителей Политического центра о неприемлемости ответа противной стороны, представители правительства Колчака заявили о готовности доложить совету министров и просили продлить перемирие до окончания переговоров. Союзники поддержали это предложение. Политический центр, как уже указано, согласился продлить переговоры, но ограничил их 12 часами.
Возобновление переговоров произошло 4 января, но не в два, а в шесть часов вечера.
4 января в заседании совета министров были сделаны доклады генерала Вагина и товарища министра путей сообщения Ларионова относительно одиннадцати пунктов предложения Политического центра и ответа наших представителей.
Тон доклада Ларионова был таков: «надо согласиться на все». Предсказание, что перемирие без предварительных условий равносильно предательству, оправдалось вполне.
Кто поддержал условия совета министров? Что общего между одиннадцатью пунктами Политического центра и предположениями об эвакуации за Байкал? Откуда взялась смелость требований и вызывающий тон Политического центра, как не из сознания, что перемирие разложит правительственные войска?
Совет министров остановился, прежде всего, на вопросе о верховной власти. Было решено, что если верховный правитель не ответит на сделанное накануне предложение отречься, то совет министров объявит себя верховною властью, в силу п. 6 постановления 18 ноября 1918 года, основываясь на длительной невозможности сношений.
По вопросу об объеме уступок совет министров, не вынося никакого постановления, высказался, однако, большинством против трех, в смысле предоставления уполномоченным на переговоры лицам полной свободы действий, не исключая и согласия на полную передачу власти.
В то время как совет обсуждал этот вопрос, в «Модерн» прибыл генерал Сычев и вызвал председателя. Как я узнал потом, последний, утомленный переговорами и заседанием, повидимому, не подумав о политических последствиях своего шага, заявил Сычеву, что правительство решило сдать власть.
«Ну, что ж, мы ничего против этого не имеем», — ответил Сычев и сейчас же отбыл с распоряжениями, о которых стало известно только вечером, и которые поставили правительство в самое трагическое и двусмысленное положение.