Бедняжка снова опустилась до простонародных выражений, да и интонации у нее были злобные, мстительные. Жасент, жалея ее, присела на край кровати.
– Милая Дора, ваш гнев мне понятен. Я поговорю с Сидони, потребую от нее объяснений. Не стану отрицать, они с Лориком всегда прекрасно ладили, всем делились и стояли друг за дружку горой. Может, это была невинная забава, шутка?
– Вы это называете забавой? – вскричала невестка. – Хвала Господу, что это недолго длилось и они разошлись каждый в свою сторону!
– Выходит, ничего такого вы не видели, – предположила в свою очередь Матильда. – Издалека может показаться, что люди делают то, чего на самом деле не было.
– Что же это получается? Вы хотите меня уверить, что мне это все во сне привиделось – я заснула, стоя у окна, с открытыми глазами?
И, не сводя взгляда со своего младенца, неутешная Дора замкнулась в обиженном молчании. Жасент не знала, что сказать, в то время как Матильда искала способ смягчить ситуацию. Минуты через две сначала лестница, а потом и пол в коридоре заскрипели под энергичными мужскими шагами: в спальню с тарелкой в руке вошел Лорик.
– Женушка моя, тебе уже лучше? Я принес кусок торта. Ты не успела его попробовать, а жаль – это очень вкусно!
Дора бросила влажный взгляд на своего молодого привлекательного супруга – с телом атлета и красивым мужественным лицом. Лорика она просто боготворила. Будучи на шесть лет младше ее, он сочетался с ней церковным браком и привел в дом, где она стала полноправной хозяйкой.
– Ты плакала? – удивился Лорик.
– Немного… Испортила вам праздник!
– Ничего ты не испортила! И вот доказательство – подарок тебе!
Лорик протянул жене маленький предмет, завернутый в розовую бумагу. В упаковке оказался медальон в форме сердечка на серебряной цепочке.
– Довольна? Тебе же он так понравился! Помнишь, мы вместе любовались им в витрине универсального магазина на прошлое Рождество. Я попросил его отложить и вносил стоимость частями.
– Мне ли не быть довольной! Лучшего мужа на целом свете не сыщешь, верно я говорю?
Дора обратилась за подтверждением к Матильде и Жасент, которые испытывали неловкость от того, что оказались невольными свидетельницами этой сцены.
– А также лучшей жены, чем ты, – смеясь отвечал Лорик. – Теперь я – король мира, ведь у меня два сына – два крепыша, будущие фермеры региона Лак-Сен-Жан!
Еще одной наградой Доре стал звонкий поцелуй в щеку. Она выразительно посмотрела на Жасент:
– Пожалуйста, отнесите Тимоте в кухню и положите его в колыбель – он уже сыт. А я немного вздремну. И прошу вас, не обращайте внимания на мои жалобы – иногда мне бог знает какие глупости лезут в голову…
Смущенная Жасент пробормотала: «Да-да, конечно!» Причина этого обращения была очевидна: Дора уже жалела о том, что проговорилась, и просила их обо всем забыть. «Дора думает, что вечером, как только Сидони уедет, все наладится и пойдет своим чередом… Она дорожит своим счастьем, и ласковые речи Лорика, а также его подарок обнадеживают», – размышляла Жасент.
Матильда вышла из комнаты впереди нее. Возле лестницы, удалившись на безопасное расстояние от супружеской спальни, они наконец заговорили.
– Красавица моя, думаешь, твой брат сделал какую-нибудь глупость? Он крепко любит свою сестру-близняшку, я давно это знаю.
– Кто бы сомневался! От твоих глаз ничто не ускользает, – кивнула расстроенная Жасент. – Нет, я надеюсь, что Дора все-таки ошибается. Перед отъездом Лорик повел себя дурно, но с тех пор многое изменилось.
– Скажи Сидони, чтобы она не приезжала больше в Сен-Прим. Пусть уедет подальше, если нужно. Так будет безопаснее.
– Но виноват наверняка во всем Лорик, а не Сидони!
– Не важно, кто виноват. Нельзя, чтобы случилось самое страшное, Жасент! А самое страшное для них – это порочная связь, осуждаемая как Господом, так и людьми. И не медли! Скажи сестре, что Дора их видела и что подобное не должно повториться. Никогда! Теперь это твой долг – заботиться обо всех, и о Лорике, и об Анатали, и о Сидони.
– И о Калебе…
– Он вырастет разумным и порядочным человеком. Я верю в тебя, ты станешь прекрасной матерью…
– Когда у меня будет собственный ребенок? Если только нам с Пьером повезет…
Матильда ласково погладила молодую женщину по щеке.
– Мне кажется, крошка моя, удача уже тебе улыбнулась!
Жасент ощутила прилив невыразимой радости. Безусловно, Матильда намекала на то, что они с Пьером уже зачали дитя – чудесное обещание новой жизни.
– Спасибо! – шепнула она, едва сдерживая слезы.
Кюре и семейство Тибо уже ушли к тому моменту, когда Жасент снова заняла свое место за большим столом. Пьер любезно развлекал беседой Дезире Прово, которая не спеша потягивала кофе.
– Сидони и Журден повели детей на прогулку к озеру, – пояснил Пьер. – А я как раз рассказываю мадам Прово о наводнении 1928 года.
– Бог мой, какая это была трагедия! – воскликнула мать полицейского, прижимая руку к груди. – Нас, жителей Сент-Эдвиджа, она обошла стороной, но я в то время читала газеты и так сочувствовала пострадавшим! Жасент, дорогая, а знаете ли вы, что мы с мсье Дебьеном обнаружили одну занимательную деталь?
– Прошу вас, зовите меня Пьером! – произнес супруг Жасент.
– И что же это за деталь? – рассеянно спросила молодая женщина, обдумывая разоблачения Доры.
– Я знакома с отцом вашего супруга, мсье Ксавье Дебьеном! Не близко, конечно. Но если бы я по глупости не отказалась от приглашения на вашу свадьбу пять лет назад, то, конечно же, сразу бы его узнала. В самом начале своей карьеры он преподавал в Труа-Ривьере. Мой старший сын учился в его классе.
– Действительно, это забавно, – уклончиво отвечала Жасент.
– Когда-нибудь в воскресенье Журден мог бы отвезти вас в Сен-Фелисьен, – лучась улыбкой, предложил Пьер. – Мы с Жасент составим вам компанию. Вы бы могли поговорить с моим отцом, выпить чаю с тортом…
– Почему бы нет?
– В следующем письме я расскажу ему о вас, – продолжал Пьер. – Честно говоря, мы очень редко бываем у него, а он – у нас. Несколько месяцев назад мой дед, Бороме Дебьен, переехал жить к своему сыну, и они не очень-то ладят между собой. Что ж, дорогая мадам, оставляю вас на попечение Жасент! Поболтайте тут пока, а я пойду – обещал помочь Лорику. Он хочет убрать из сарая старую сельскохозяйственную машину, которая теперь ему мешает. Практичность прежде всего: пока я тут, нужно найти моей силе полезное применение. И ничего, что я в воскресном костюме!
Дезире ободряюще ему улыбнулась. Пьер сумел очаровать ее, так же как очаровывал всех женщин. Мгновение – и Жасент оказалась с матерью Журдена тет-а-тет. Она охотно начала бы убирать со стола, но решила повременить с этим, чтобы не оставлять свекровь своей сестры в одиночестве.
– Жаль, что мадам Доре нездоровится, – тут же завела разговор Дезире. – Праздник удался на славу, и угощение было очень вкусным. Вы уверены, что с ней ничего серьезного? Полагаю, дипломированная медсестра способна оценить состояние здоровья пациента!
– Увы, я не практикую уже давно, слишком давно! Матильда – а она знахарка, – говорит, что все дело в усталости и волнении, но я посоветовала своей невестке обратиться к доктору. Только бы это не оказалось диабетом или проблемами с кровеносной системой!
– Боже правый, мадам Матильда – знахарка? И где же она сейчас?
– Полагаю, в кухне, наводит там порядок.
– Нужно будет попросить ее меня осмотреть. Я готова попробовать все, возможное и невозможное, даже отправиться в Сент-Анн-де-Бопре[23], где свершилось столько чудес!
– Да, я слышала об этом соборе.
Жасент подумала о Сидони, которая, по ее собственным словам, имела физиологический дефект, не позволявший ей стать женщиной в полном смысле этого слова.
– Я, наверное, утомила вас своими жалобами, – тихо произнесла Дезире.
– Вовсе нет. Я немного озабочена, только и всего! Надеюсь, моя сестра присмотрит за маленьким Шарлем на пляже. И за Калебом тоже – он очень подвижный мальчик.
– Вы не доверяете собственной сестре?
– Конечно, доверяю, тем более что Журден тоже с ними. С моей стороны вообще глупо волноваться, ведь мы с ранних лет бегали к озеру – я, Сидони, Лорик и Эмма. Мне как старшей мама всегда наказывала не спускать глаз с сестер и брата. Это было ее любимое выражение.
– Сколько горя случилось в вашей семье! – посетовала Дезире. – Как, по-вашему, это повлияло на характер Сидони? Честно говоря, временами я ее не понимаю. Вы уж простите, что делюсь с вами сокровенными мыслями, и все же… Поначалу она была ласковой, внимательной, а потом, понемногу, стала меняться. Меня мучит подозрение, что мое общество ее раздражает, даже мешает ей. Если бы только у них с Журденом появился малыш! Я смогла бы заботиться о внуке, невзирая на инвалидность.
– Вы стали бы очень нежной и доброй бабушкой, – ответила Жасент.
Она искренне сочувствовала своей собеседнице, потерявшей во время эпидемии испанского гриппа четырех сыновей.
– Простите мое нескромное любопытство, но у вас с мужем тоже нет детей, – продолжала мать Журдена. – Конечно, спрашивать об этом бестактно… Но, быть может, вы с сестрой страдаете бесплодием?
– Нет, что вы! Дело в том, что я всегда хотела работать по специальности, поэтому применяла метод, придуманный одним иностранным врачом, – он позволяет избежать беременности. После смерти родителей я по-прежнему его придерживалась – ведь нам с Пьером предстояло воспитывать племянницу и моего младшего брата.
– Бог мой, возможно ли это? – Дезире испуганно перекрестилась. – Бедная девочка, вы сознательно идете против воли Господней! Но теперь я понимаю… Вы и Сидони порекомендовали этот метод. Ну конечно! Ребенок стал бы ей помехой. Она думает только о своем магазине и клиентках!
И мягкосердечная дама тихонько промокнула слезы разочарования. Она была возмущена, но старалась это скрыть.