Он оседлал низкорослую лошадку, и мы выехали за ворота. Гарнаш держался передо мной, указывая дорогу. Шэд все норовил оказаться впереди, и в итоге мы поравнялись с горцем и поехали дальше бок о бок. Гарнаш чему-то хмурился и, сам того не замечая, нет-нет, да и поглаживал рукоять меча. Но когда мы добрались до рудников, он позабыл обо всем, обратив все внимание на своих соплеменников…
Мы проехали ворота, охраняемые темными колдунами. Они явно были удивлены, увидев меня здесь. Ко мне шагнул главный из стражи.
– Милорд, – он поклонился. – Мы не позволяем ни одному жителю Брингольда заходить сюда. Иначе он останется здесь навсегда.
– Он поедет со мной, и вернется со мной.
Стражник нахмурился. Бросил на горца пристальный взгляд.
– Возможно, вы не знаете, но ваш спутник слишком похож на их вожака, сбежавшего из Брингольда несколько лет назад… Ему действительно самое место здесь.
Гарнаш схватился за меч, побледнев, и точно решил, что его заманили в ловушку. Я засмеялся.
– Разумеется, я знаю, кто он. Думаешь, я привез бы сюда обычного горца? Но как бы там ни было, он покинет рудники вместе со мной.
Больше не утруждая себя беседой, я тронул Шэда. Маленькая горная лошадка спешно затрусила за ним. Колдуны, стоявшие на страже, остались недовольны, но перечить все же не посмели.
– Откуда ты знаешь? – спросил Гарнаш.
– Разве у тебя не состоялся ночной разговор с младшим братом?
– Как?…
– Я только догадываюсь…
– Да, я расспрашивал его о тебе. Он рассказал о вашей… дружбе много лет назад.
– Однажды Арош похвастал, что его род ведет начало от повелителей Брингольда, и если бы горцы обрели свободу, его старший брат стал бы королем. Тогда он получил от старших мальчишек несколько подзатыльников. У вас ведь не принято ворошить прошлое, сейчас все горцы равны. Так что же, это действительно было бы так?
– Что? – Гарнаш отрешенно глядел на горы.
– Ты бы действительно стал королем?
– Этого никогда не произойдет, – глухо произнес он. – Смотри. Смотри, что сделали с моим народом!
Прииски представляли собой страшное зрелище. Разрытые горловины карьеров. Ютящиеся по бокам хижины, топившиеся по черному. Здесь они рождались, жили и умирали… Одни остались в Брингольде, физически более слабые. Других, сильных и выносливых, когда-то давно загнали сюда. Цепи, носимые ими, связала магия. Отсюда действительно никому невозможно было убежать. На приисках трудились и женщины, и дети, и старики, а мужчины, чем могли пытались облегчить труд. Мы, наконец, оторвались от мрачного созерцания рудников.
– Зачем? – только и вымолвил Гарнаш, ища ответ на моем лице – он заметил, что вид рудников поразил меня, как и его самого. И я действительно не так себе все представлял.
– Я не знаю…
– Для чего Ретчу эту нужно?…
– Не Ретчу, – поправил я его. – И не моему отцу. Это нужно Ментеперу.
– Кто это?
– Наш самый мудрый колдун и учитель. Который живет отшельником в лесу, в крошечном, скромном бревенчатом домике, не имея ни одного слуги. Я понятия не имею, что он делает со всем этим золотом…
Я развернул Шэда. Всю обратную дорогу горец не проронил ни слова. В Брингольде он спешился и куда-то тут же направился.
– Гарнаш, – окликнул я его. – Ты мне кое что должен.
– Я помню, – он на миг обернулся. – Только сначала повидаю брата.
Следующие занятия с ним я стал осторожнее. Жгучая ярость горца, рвавшаяся наружу, сменилась холодной и несколько отрешенной ненавистью, что делало его намного более опасным противником. Но он пока не предпринимал попыток меня убить. Мы с ним занимались до седьмого пота. Арош, принесший мне чистую рубашку на смену мокрой, уставился на мою спину, когда я переодевался.
– Откуда это у тебя? – спросил Гарнаш, проследив изумленный взгляд брата.
– Для обитателя Брингольда ты задаешь глупый вопрос.
Я вышел вон и направился на конюшню. Однако Гарнаш не отстал и тоже стал заседлывать свою лошадку.
– Ты куда собрался? – поинтересовался я.
– Я еду с тобой.
– Ты думаешь, я вновь направляюсь на рудники? Я больше не поеду туда.
– Нет. Я хочу, чтобы ты рассказал о Ментепере.
– Зачем? – я чуть усмехнулся. – Он не по зубам даже такому искусному воину, как ты. Он не по зубам даже мне… Пока не по зубам…
В его глазах застыло изумление, и он не последовал за мной, когда я выехал на Шэде на прогулку.
Незаметно минул месяц. Этого времени мне вполне хватило, чтобы уже Гарнаш опасался моего меча. Я объявил, что он и его люди могут покинуть Брингольд.
– Когда ты вновь посетишь замок? – спросил он напоследок.
Я лишь пожал плечами. Невольно я внушил горцу надежду, что собираюсь покончить с Ментепером. Одновременно с этим он ждал и освобождения Брингольда. Что подвигло его к таким ожиданиям? Гордость древнего рода и королевская кровь или только желание освободить свой народ?… Они уехали.
А Ретч так не объявлялся. В горах начал таять снег. Старый колдун сообщил о прибывшем маге из обители, известившем, что раньше осени Ретч не приедет. Я в досаде понял, что больше не могу ждать. Я покинул Брингольд в какой-то странной и непонятной тревоге. Только Шэд, истосковавшийся по дороге, бодро бежал вперед по расцветающей земле. Снег почти сошел, зазеленели луга, пестря цветами, и из лопнувших на деревьях почках уже разворачивались молодые листья. И мое мрачное настроение почти развеялось.
Часть 3
Глава 12Середина весны
Пришло время весенних гроз, когда впереди показался Мидл, и я промок до нитки, прежде чем успел добраться до Перекрестка. Перл принес кое-что покрепче вина. В ответ на мой удивленный взгляд пояснил, чтобы я вдруг не простудился. Я попробовал напиток и тут же ощутил приятную волну тепла, разливавшегося по крови. Что-то знакомое сквозило в этом вкусе, терпком настое трав и ягод.
– Хм, неплохо. Где ты взял это?
– Бутылочку этого напитка оставили мне светлые колдуны.
Я решил, что ослышался.
– Светлые колдуны?
– Да. Они пришли сюда через неделю после вашего отъезда и расспрашивали о вас.
– И что ты им ответил?
– Сначала ничего, но один из них заверил, что они ваши друзья и беспокоятся о вас.
Я в немом изумлении воззрился на него, потом встряхнул головой.
– Постой и ты поверил, что у меня есть друзья светлые колдуны?
– Да, милорд, в тот вечер они долго рассказывали о вашем путешествии, – тихо произнес Перл. – Поэтому, я кое-чем с ними поделился.
Кровь отхлынула от лица, и усмешка исчезла с моих губ.
– Что ты посмел им сказать?
– Все. Не сердитесь, милорд. Они иногда заходят сюда и справляются, не появились ли вы.
– Вот как? Так продолжай отвечать, что нет!
– Мне кажется, лучше будет…
– Лучше? – не сдержавшись я схватил Перла за ворот куртки, притянул к себе и прошипел ему в лицо. – Ты так хорошо знаешь меня, что смеешь делать какие-то выводы? Или они лучше знают меня?
– Простите, милорд. Забыл, что я всего-навсего ваш слуга…
Я выпустил его, а в другой моей руке лопнул бокал, который слишком сильно сжал. Перл охнул и позвал Сэлли. Спустя минуту я сидел откинувшись в кресле, несколько отрешенно глядя, как изумленная девчушка вытаскивала из моей ладони осколки стекла – я не проявлял никаких признаков, что мне больно.
Перл стоял рядом.
– Простите, милорд, – проговорил он. – Я не хотел об… оскорбить вас. Простите…
– Может, ты в чем-то и прав, – заметил я. – Но вся беда в том, я не могу больше оставаться тем, кого они знали… теперь… когда им открылось, кто я на самом деле. Теперь, когда…
Дождь стих за окном, и комнату залило золотыми лучами заката. Легкий ветер принес в распахнувшееся окно свежесть и аромат лугов, цветущих за стенами Мидла. Внезапное воспоминание поразило меня. Я резко обернулся к окну и зажмурился от ударившего в глаза света. Сделал несколько глубоких вдохов, успокаиваясь. Сэлли, между тем, вынула последний осколок и, нанеся на ранки терпко пахнущую мазь, перевязала белой тряпицей. Я ласково потрепал ее золотистые кудряшки.
– Скоро какой-то праздник? – спросил я Перла самым обыденным тоном. – Пока ехал по городу, улицы украшали цветами, хотя хлестал жуткий ливень.
– Что-то вроде того, – Перл улыбнулся, решив, что мое плохое настроение улетучилось. – Завтра состоится свадьба дочери Лайтфела.
– О! – я усмехнулся. – Лайтфел долго мечтал о наследнике мужского пола. Теперь появится шанс, что его желание сбудется. Кто тот «счастливец», что стал избранным?
– Говорят, один из лучших огненных магов.
– Лучшим после Лайтфела является Визониан, насколько мне известно, – заметил я.
– Визониан для этого слишком стар. Кто-то из учеников самого Лайтфела. Кажется его имя Файрил.
– Хм, – я с трудом припомнил физиономию огненного мага, виденного на одной из последних встреч отца и Лайтфела еще до моего изгнания – блеклые светлые глаза, белесые волосы и брови – будь еще чуть светлей и казался бы седым. – Тоже молодым не назовешь…
– Выходит, бедняжке не повезло, и этот брак состоится только ради политики? – Перла, казалось, мои слова несколько огорчили.
– Бедняжке?
– Говорят она очень красива, – заметил Перл.
На это я рассмеялся совершенно искренне.
– Авориэн? Очень красива? – я фыркнул. – Даже малышка Сэлли больше заслуживает это вместе с этим именем – ее волосы золотые, как заря, а у Авориэн они темны, как ночь.
Сэлли заулыбалась, польщенная. Перл с сомнением поглядел на дочь.
– Сэлли еще ребенок…
– Но из нее вырастет очень красивая девушка, – заметил я и тут же понял, что сделал глупость, сказав это.
Перл побледнел.
– Милорд…
Я подошел к нему.
– Договаривай уж до конца, – негромко произнес я.
– Моя жена тоже была очень красива, – прошептал он, потупившись и задрожав от воспоминаний.
– Посмотри на меня, – приказал я. – Неужели ты думаешь, что я смогу причинить твоей дочери зло?