Что ж, пусть будет так! И почему она раньше об этом не подумала? Что же, она пойдет к нему и согласится выйти за него замуж. Что она теряет? Ей теперь уже нечего терять. Она должна отбросить все условности в сторону и выйти за него замуж. По крайней мере, она найдет возможность отомстить ему.
Она сделает его жизнь несчастной. Он будет проклинать тот день, когда шантажом заставил ее принять свое предложение. Она растранжирит все его деньги и сделает его нищим. Она будет коварной и вероломной в своих поступках.
Едва дождавшись рассвета, Патриция умылась, расчесалась и уложила в прическу свои прекрасные волосы, переоделась в лучшее из оставшихся на данный момент платье.
Глаза ее возбужденно блестели. Приведя себя в порядок, она, не раздумывая, спустилась вниз по лестнице и вышла на улицу.
По мере приближения к штаб-квартире армии северян храбрость Патриции куда-то улетучилась. Она толком не знала, где ей искать Эмиля и своего брата. Наверное, кто-то видел, куда повели арестованного солдаты, и надо спросить у этих людей.
Сейчас ей придется обратиться к солдатам, и ей было страшно. Вот они стоят перед штаб-квартирой и поворачиваются все в ее сторону. Конечно же, они удивлены, заметив здесь женщину. Но их взгляды не столько удивленные, сколько бесстыдные, оценивающие, похотливые взгляды. Ей было страшно, но она с неприступным видом обратилась к тому солдату, что был приветливее на вид, и повелительным тоном заявила:
— Мне нужно видеть майора Эмиля Шэффера!
— Вам назначен прием? — спросил солдат.
Патриция иронично усмехнулась и ответила:
— Думаю, что да! Где он? — настойчиво повторила Патриция.
— Пойдите по этому коридору до конца, а потом поднимитесь на третий этаж.
Патриция одарила молодого человека благодарной улыбкой. На третьем этаже ей вновь пришлось спросить, где можно найти Эмиля Шэффера. Солдат, к которому она на этот раз обратилась, показался ей знакомым. Она узнала его — он был одним из тех, кто приходил арестовывать Федерико. Открыв дверь в кабинет майора, солдат доложил:
— К вам леди, сэр. Она хочет видеть вас, — сказав это, солдат отступил в сторону, пропуская Патрицию в кабинет Эмиля.
Уже несколько часов майор Шэффер находился в своем кабинете, анализируя случившееся в доме Колдуэллов. Бешеный гнев сменился холодным раздражением. Он все еще хотел найти доказательства невиновности возлюбленной.
Во время допроса Федерико, не отвечая ни на какие другие вопросы, дал лишь один ответ, и он касался его отношений с семьей Колдуэллов.
— У меня нет ничего общего с семьей Колдуэллов. — Отвечая так, Федерико надеялся спасти свою мать и сестру от обвинения в соучастии.
— Я спрятался в их доме без их ведома, скрываясь от ваших солдат, — лгал Федерико.
Эмиль прекрасно знал, что тот лжет. Очевидно, он не знает, что за ним следили еще с вечера и видели, как ему открыли дверь и как он ужинал с едва одетой Патрицией.
— Я знаю, что вы лжете, — заявил Эмиль арестованному. — Вы признались, что являетесь лейтенантом армии, а между тем появились в городе в гражданской одежде. Уже это одно доказывает, что вы шпион, и за это будете повешены. Военный суд рассмотрит ваше дело завтра, закончив свою речь, Эмиль открыл дверь и позвал конвоира.
Фурье увели, а Эмиль уселся за свой стол и погрузился в тяжелые раздумья. Итак, Патриция такая же, как его мать и другие женщины-южанки, такая же легкомысленная и неверная. Как она клялась, что любит его, но как только он вынужден был бежать, немедленно впорхнула в постель к другому мужчине. Он сожалел о тех ночах, когда переживал о том, что она подумала о его исчезновении. Теперь стало ясно, что никаких глубоких чувств у нее к нему не было. Так он сидел и думал, пока не вошел корпорал и не доложил, что пришла посетительница.
Эмиль очнулся от своих горьких мыслей и увидел, что в кабинет вошла Патриция. Какое-то время он не мог вымолвить ни слова. Она стояла перед ним в нарядном голубом платье; ее дивные волосы были красиво уложены в высокую прическу, щеки покрылись румянцем, а голубые глаза ярко блестели.
— Патриция! — наконец произнес Эмиль, преодолев оцепенение, и встал из-за стола. «Боже! — подумал он. — Как она потрясающе прекрасна! И, несмотря ни на что, желанна, как всегда».
Патриция же в это время собирала все свои силы, чтобы держаться достойно. Она прикрыла дверь кабинета, чтобы никто не услышал, о чем она будет говорить с Эмилем.
— Зачем ты пришла? — спросил Эмиль. И Патриция услышала в его голосе надежду. — Что ты хочешь?
— Что я хочу? — изумилась Патриция. — Ты должен догадаться, что в данной ситуации я могла прийти только ради Федерико. Я пришла, чтобы попросить тебя спасти жизнь лейтенанту Фурье.
Эмиль поник, глаза его потускнели, и он вновь уселся на стул.
— Лейтенант Фурье будет завтра осужден как шпион. В данном случае я ничего не могу сделать.
— Не надо играть со мной в кошки-мышки, — сказала Патриция. — Ты прекрасно знаешь, что по твоему приказу смогут выпустить Федерико из тюрьмы. Нельзя допустить, чтобы его осудили.
— Ты просишь, чтобы шпиона выпустили на свободу? — спросил Эмиль.
— Он не шпион. Он простой солдат. И он хотел очень увидеть нас перед отправлением на войну. Этого нельзя было делать? — спросила Патриция.
Эмиль пожал плечами, но ничего не сказал. А она стояла напротив и с мольбой смотрела ему в глаза, но он не хотел подчиняться ее просьбам и мольбам. Она не сможет использовать его, Эмиля Шэффера, для освобождения своего любовника.
Наступила тишина. Они молча смотрели друг на друга, а затем Патриция, вздохнув, сказала:
— Хорошо! Ты снова оказываешься победителем, Эмиль! Я куплю у тебя его свободу. Если ты освободишь его, то я выйду замуж за тебя, как ты меня просил.
У Эмиля все внутри похолодело, и он удивленно посмотрел на нее. — Что это? Она предлагала ему свою любовь — то, о чем он так мечтал, но любовь взамен освобождения своего возлюбленного? — Эмиль рассвирепел. Дрожащими губами он сказал:
— Ты слишком высокого мнения о себе, мисс Колдуэлл. Неужели ты думаешь, что я настолько глуп, чтобы жениться на тебе?
Теперь Патриция, потрясенная услышанным, разгневанно смотрела на него. — Неужели такое может быть? Она так унизилась перед ним, а он откажется освободить Федерико?
— Но… Но ведь ты предлагал… — сказала неубедительно Патриция и запнулась. Страдание, появившееся на ее побледневшем лице, тронуло Эмиля. Но, презирая себя, он все же не мог остановиться и, продолжая причинять ей боль, сказал:
— То, что я предлагал тебе, было давным-давно, две недели назад. Я, может быть, уже передумал. Может быть, теперь я хочу иметь тебя только как свою любовницу.
Патриция вздрогнула, как будто ей в спину вонзили нож. — Так вот чего хочет он — ее окончательного унижения. Как он жесток, и почему? Неужели ему мало, что он разбил ее сердце? Ее глаза наполнились слезами, и она опустила их вниз, чтобы он не заметил этого.
Ее позор в обмен на жизнь брата — и она должна сейчас сделать выбор. Стараясь не дать боли и гневу взять верх, Патриция твердила себе: «Возьми себя в руки, пусть он насладится своей победой — жизнь Федерико дороже».
Она собрала всю свою волю и взглянула на него. Лицо ее было бледным, как у мраморной статуи.
— Хорошо, — произнесла она.
— Что? — переспросил Эмиль.
— Я буду твоей… — сказала она, сжав руки и заставляя себя продолжить, — я стану твоей любовницей, если ты освободишь Федерико.
Эмиль молчал так долго, что Патриция стала уже тревожиться, как бы он снова не отказался от своих слов. Затем он спросил:
— Неужели ты так его любишь?
— Да, — спокойно ответила она.
Эмиль побледнел и сжал челюсти. Он не мог до конца разобраться, кого же он больше всего ненавидел — Патрицию, ее любовника или самого себя?
Он желал ее всегда, желал даже сейчас, когда она признавалась в любви к другому. Он мог заплатить любую цену, только бы она была с ним. Он презирал себя за эту слабость и ненавидел Патрицию за ее вероломство. Но все унижения и боль, которые он, Эмиль Шэффер, причинял ей, становились странным образом его унижением и его болью. Но остановиться он не мог.
— Я слышал, что перед заключением сделки надо хорошенько попробовать товар? — сказал он нагло.
Патриция залилась краской.
— Да, это сделка, и у тебя все права, — хладнокровно произнесла она.
Встав, он вышел из-за стола и близко подошел к Патриции. Она видела, как в его черных глазах загорелись хищные огоньки. Он притянул ее за плечи и грубо, сильно поцеловал. На какое-то мгновение Патриция чуть не растаяла от его поцелуя, но, вспомнив их «торг», вырвалась. И они стояли как два противника, тяжело дыша и уничтожая друг друга взглядами.
— Нет, — сказала она зло. — Вначале расчет.
Эмиль саркастически ухмыльнулся и ответил:
— Ах, да, я совсем забыл, что проститутки требуют плату вперед!
Патриция после такого оскорбления совсем рассвирепела и замахнулась рукой, чтобы ударить его по лицу. Эмиль перехватил ее руку и сжал в запястье.
— И не пытайся, Патриция! Все равно ничего не получится, — сказал он.
— Чудовище! — ответила Патриция, глядя прямо ему в глаза. — Надеюсь, что ты скоро будешь гореть в аду.
Ненависть к нему переполняла ее и жгла как соль, посыпанная на открытую рану.
— Уверен, что и ты скоро будешь там и увидишь все собственными глазами, — парировал Эмиль. Он выпустил ее из своих рук и подошел к двери, чтобы позвать кого-нибудь из своих солдат.
— Приведите ко мне офицера! Я только сейчас получил очень важную информацию, касающуюся его, — сказал он конвоиру. Затем он снова повернулся к Патриции и спросил:
— Ты все еще согласна на нашу сделку?
— У меня нет выбора, — ответила она резко. — Не беспокойся! Я никогда не бросаю слов на ветер. Для меня сейчас самое главное то, действительно ли ты говоришь правду?
Не говоря ни слова, Эмиль уселся за стол и что-то написал на листе бумаги, а затем поставил печать.