— Есть одно решение: не купайся в океане.
Я не могла поспорить с этой логикой и пошла вдоль края тропинки, где исчезла змея.
Звук становился все отчетливее по мере того, как мы приближались к реке, вода, подобно крошечным колокольчикам, билась о камни, уносясь вперед.
И вдруг земля исчезла.
Мы буквально дошли до конца тропы — и открылся целый мир. Лес уступил место камню — красновато-бурое нагорье размером в половину городского квартала. Коннор сошел с тропинки, протянув мне руку, когда я спустилась к нему и прошла вперед, с разинутым ртом окидывая взглядом открывшуюся картину.
Не просто нагорье, а водопады. Река заканчивалась позади нас, ниспадая с каменного утеса водопадом, а потом продолжала свой путь уже узким ручьем через нагорье. По краям были зажжены бамбуковые факелы, отбрасывая мерцающий свет и тени на воду и каменные утесы вдоль дальней стороны нагорья, черные, красные и оранжевые камни, отмеченные деревьями и чем-то похожим на высокую тропу. Даже с темным куполом неба над нами, это было похоже на пребывание в каньоне цвета.
Во второй раз за сегодняшний вечер я потеряла дар речи.
— У меня нет слов, — промолвила я, направляясь к скалистому ручью. Тут и там виднелись лужи воды, собравшиеся в ровных углублениях в скале, появившихся благодаря времени, дождю и самому ручью. Вода исчезала за краем нагорья на другой стороне.
Я прошла вперед и посмотрела, как он спадает вниз по еще одной группе водопадов, свет от большого количества факелов сверкал, как бриллианты.
— Что думаешь?
— Тут… невероятно, — произнесла я, оглянувшись на него. — Просто невероятно.
— Наверное, тут должен быть национальный парк, — сказал он. — Но он находится в частном владении, а владелец — друг клана.
Я обернулась и увидела Алексея, стоящего прямо за моей спиной.
— Господи, — проговорила я, почувствовав, как меня пробрала дрожь до костей, когда я вздрогнула. — Да что с тобой такое?
Он ухмыльнулся.
— Я тебя напугал?
— Ты побеспокоил меня.
— Я тебя напугал.
— Нет, это совсем не то чувство.
— Вероятно, тебе следует посмотреть вниз, — посоветовал Коннор Алексею.
Он так и сделал, увидев небольшой кинжал, который я вытащила в мгновение ока и приставила к его паху.
Коннор наклонился вперед.
— Она тебя напугала? — спросил он Алексея, лицо которого было мрачным.
Он поднял руки.
— Инициация — не самое подходящее время для того, чтобы нацеливать нож на оборотня.
— А тебе не следует пугать вампира, когда она окружена оборотнями на чужой территории. — Но я все таки убрала нож.
— Перемирие, — произнес Алексей и сделал шаг назад, чтобы между нами было чуть больше пространства. «Парень учится».
— Я думал, что ты не вооружена, — прошептал Коннор.
— Это очень маленький кинжал. Кто знает, когда он может тебе понадобится.
— В целях сохранения мира, — произнес Коннор, — постарайся его не показывать.
— Сделаю все возможное.
— Ты уже познакомил ее? — спросил Алексей Коннора.
— Да. Кэш вел себя как мудак.
— Ну, как и ожидалось. — Он посмотрел на меня. — Похоже, ты выжила.
— По большей части я стояла там и старалась выглядеть суровой.
— Мудрый выбор, — сказал он со слабой улыбкой.
— Что ты нашел прошлой ночью? — спросил Коннор.
— Ничего полезного. На земле в лесу следов не было. Ни меха, ни запаха крови необоротней.
— Другими словами, — произнес Коннор, — никаких следов животного.
— Ничегошеньки.
Воздух вокруг нас прорезали аплодисменты и свист, и мы, как и остальные, перевели взгляды на движение на верхнем ярусе водопадов.
На камнях и воде начали мерцать тень и свет, когда оборотни, несущие свечи и факелы, начали двигаться по нагорью, направляясь к среднему водопаду. На руках у улыбающейся брюнетки с поцелованной солнцем кожей сидел улыбающийся малыш. Его щеки пылали румянцем, а волосы были светло-русыми. На вид ему было около девяти месяцев, и он грыз свой кулак, как будто это его любимая закуска. За ним шел мужчина с загорелой кожей и такими же светлыми волосами, что и у ребенка, только его волосы были длиннее и более лохматыми, доходя до плеч в классическом, по моему мнению, стиле оборотней: нечто среднее между «волосатым металлистом» и «моделью одеколона».
— Это Кэсси с ребенком, — сказал Коннор, указывая на них. — Ее муж Уэс, и ее мать Джорджия. Все они МакАллистеры.
Джорджия была высокой и бледной, с длинными ногами, крепким телосложением и копной черных волос с серебряной прядью прямо над глазами. Ее лицо можно было бы назвать «красивым». Резкие черты лица, с пронзительными голубыми глазами и широким ртом с родинкой у левого уголка.
— Значит, Джорджия одна из кузин твоих родителей? — спросила я.
— Кузина моей матери, — ответил Коннор. — Их матери были сестрами.
— Большая семья.
— Моей маме нужно вести список.
— Готова поспорить. — Я взглянула на него и увидела радость и гордость, пока он наблюдал, как собираются его собратья, готовясь принять в Стаю еще одного. — У тебя же была инициация?
— Была. На ней присутствовали мои родители, дяди и тети. Именно там Джефф впервые выступил против моего отца. Думаю, ты тогда еще не родилась.
— Бывалый, — произнесла я.
— Возможно. Но мне пришлось надеть корону.
Я прищурилась, глядя на него.
— Серьезно?
— Ну, технически это был венец, — признался он, пожав плечами. — Но это довольно близко.
— Я завидую.
— Конечно, завидуешь, негодница. Ты всегда любила короны. — Он переплел наши пальцы, сжал мою руку и направил свой взгляд и удовлетворенную улыбку на тех, кто собрался на нагорье рядом с журчащим водопадом.
Я слышала бормотание вокруг нас, изумление и шепот, проносящиеся сквозь толпу, подобно волне, когда они замечали своего принца, своего будущего короля и вампира, которую он публично привел с собой на церемонию. Если их магия была каким-то признаком, то их эмоции были смешанными. Некоторые были сбиты с толку, другие удивлены. Некоторые были рассержены, но поскольку я не знала здесь никого, кроме тех немногих, кого мы встретили прошлой ночью, это могло быть предубеждением или предвзятым мнением.
Я задалась вопросом, стоит ли мне беспокоиться, взглянула на него и обнаружила, что он смотрит на меня, с развлечением выгнув бровь.
— Ты очень громко думаешь, — сказал он.
Он не мог знать, о чем я думаю, но когда я поняла, что напряглась, то подумала, что об этом было легко догадаться.
— Если собираешься сосредоточиться на оборотнях, — с легкой улыбкой произнес он, — сосредоточься на мне.
Воздух прорезал свист, высокий и пронзительный, как клинок. Мы посмотрели вверх на водопад, откуда на нас, сцепив руки, смотрел мужчина с загорелой кожей, седыми волосами и густой, но аккуратно подстриженной бородой того же оттенка. Он был невысоким и плотным; из-под коротких рукавов рубашки на пуговицах, которую он надел вместе с брюками хаки, виднелись сильные руки. Это была практически торжественная одежда оборотней.
— Форма команды по боулингу, — прошептал Коннор, и я подавила смешок.
— Еще один старейшина? — спросила я.
— Его зовут Патч, — сказал Коннор. — Он их, скажем так, духовный лидер.
— Это значит, что он выбирает самый лучший виски. — Это прошептал голос Алексей рядом со мной, и я, черт возьми, снова прозевала, как он ко мне подкрался.
— Как ты это делаешь? — спросила я.
Он пожал плечом.
— Мы волки. Мы выслеживаем добычу. Это не должно быть сюрпризом.
Я закатила глаза и потребовала у своих хищных чувств работать лучше.
— Мы собрались здесь, — произнес Патч, когда толпа затихла, — чтобы поприветствовать Уильяма Эйвери в объятиях этой территории, в объятиях этого клана и в объятиях этой Стаи.
Послышались одобрительные возгласы и несколько громких хлопков.
— Я очень давно знаю Кэсси и Уэса, и конечно же Джорджию. Все мы знаем. Они — часть семьи, которую мы тут образовали. Мы наблюдали, как Кэсси училась готовить — и иногда из-за этого боролись с огнем.
«Сестра по несчастью», — подумала я.
— Мы видели, как росло мастерство Уэса в обращении с луком и стрелами. И в те времена он был не такой уж искусный. А теперь они создали этого прекрасного мальчика.
Он протянул руки. Кэсси поцеловала малыша в лоб, а потом передала его Патчу. Ребенок широко раскрыл глаза, вцепившись в бороду Патча.
— Пусть твоя жизнь будет долгой, — сказал Патч. — Пусть твоя любовь будет глубокой. Пусть твой смех будет громким. Желаю тебе быть сильным, гордым и счастливым. Оставаться членом клана, членом Стаи, волком до конца своих дней. Желаю обрести покой в окружающем тебя мире, успокоение в лесу, и чтобы твоя семья ждала твоего возвращения.
Он наклонился, прошептал что-то ребенку на ухо, а потом снова выпрямился.
— У вас есть предмет?
— Есть. — Уэс протянул что-то длинное и серебряное. Патч взял это и повесил на шею ребенку.
Уильям тут же сунул это в рот.
— Военные жетоны, — прошептал Коннор. — Отец Уэса служил в армии и погиб при исполнении служебных обязанностей.
— Оборотень?
— Да. Подкупил врача, чтобы тот позволил ему пропустить медосмотр после того, как он пробежал полкилометра в рекордное время. Уэс хотел поступить на службу, пойти по его стопам, но к тому времени оборотни были отстранены, и нельзя было дать взятку.
Какая жалость, учитывая, что оборотни сильнее и быстрее людей, могут исцелять себя, по крайней мере, при определенных обстоятельствах, и имеют довольно хорошую маскировку. «Отстранение принесло меньше вреда», — подумала я, — «нежели человеческие предрассудки и ревность».
— Сим я объявляю тебя, Уильям Эйвери, членом клана Гранд-Бэй. И с признанием и одобрением Апекса, членом Северо-Американской Центральной Стаи. Благословляю тебя и твою семью и поздравляю.
Когда в темноте раздались аплодисменты и крики, отражаясь эхом от скал и воды, он вернул ребенка родителям. Малыш хлопал в ладоши и дергал за жетоны, а его родители, улыбаясь, со слезами на глазах смотрели на него.