— Деррен! Ты должен выпить этого чая. Медленно… вот так, хорошо. Еще немного.
— Сладкая, — прошептал Деррен, облизывая губы. — Острая.
— Да, так мне говорили. Выпей еще немного. Это поможет срастись ноге. Нам повезло, что мастер Пруетт положил много окопника, или срастикости, как он его называет. Наверно, предвидел, что кто-нибудь из нас может повредить кости. — Она замолчала, увидев, что Деррен закрыл глаза.
— А теперь, сэр, — предложила Нолар коренастому мужчине, который слушал ее с явным интересом, — мы можем познакомиться, пока я натираю мазью растянутую лодыжку. Меня зовут Нолар из рода Мерони, я из Эсткарпа, как и моя спутница Элгарет. Она пострадала во время недавнего сдвига гор — Поворота, как его называют. Наш проводник и охранник — Деррен, пограничник с юга. Мы встретили его на пути в Лормт, где я искала излечения для Элгарет. — Она прекратила втирать мазь и посмотрела на их спасителя, впервые внимательно рассмотрев его вблизи.
На первый взгляд, у него было мягкое невыразительное лицо с глубоко посаженными глазами, которые в свете костра казались красновато-карими. Он привычно крутил единственную черную металлическую серьгу в левом ухе. И улыбался тонкими губами, обнажая острые белые зубы. Странное воспоминание возникло в сознании Нолар. Она уже когда-то видела такие глаза, и почему-то они связывались в ее представлении с острыми зубами. Неожиданно в памяти ее возникла картина: несколько лет назад она видела дикого кабана, загнанного в угол охотниками, соседями Остбора. И запомнила свирепые глаза, похожие на пылающие угли, и острые клыки. Прежде чем его прикончили копьями охотники, кабан расправился с несколькими собаками и искалечил трех человек. Раздраженная, Нолар отвернулась. Почему она вдруг вспомнила об этом опасном животном? Она сосредоточила внимание на словах коренастого человека.
— Желаю тебе и твоим спутникам добра, леди. Меня нарекли Смайром. Я подмастерье ученого в этих безымянных горах. Меня вместе с хозяином недавно освободили от длительного… заточения из-за… хвори. Я посмел оставить его ненадолго, чтобы поохотиться… для пропитания. А что ты делаешь в горах?
Нолар не смогла бы ответить, почему, но что-то в этом Смайре ее глубоко встревожило. Глядя на мужчину, она подумала, что в последнюю очередь назвала бы его «ученым». С некоторым раздражением она напомнила себе, что и ее мало кто назвал бы «ученым», но тревога ее возрастала. Она слышала о мгновенной, с первого взгляда неприязни к незнакомым людям; больше того, она сама из-за своего лица так часто испытывала подобное отношение, что перестала замечать, как вздрагивают люди, впервые увидев ее. Но сейчас она почувствовала отвращение какого-то другого рода.
Смайр продолжал вертеть пальцами серьгу в левом ухе, и свет костра неожиданно упал на плоское кольцо этого украшения. Нолар увидела вырезанные на тусклом металле знаки. И без всякой видимой причины серьга Смайра вызвала у Нолар ощущение холодного ужаса. При мысли о прикосновении к ней по коже поползли мурашки. Она говорила себе, что это глупо, что страхи ее совершенно необоснованы… но омерзение не проходило.
Чтобы выиграть время, Нолар занялась перевязкой лодыжки Деррена, потом закутала его холодную голую ногу в мягкий шерстяной шарф. И неожиданно ощутила, как разогрелся осколок в кармане. И уверенно приняла решение: рассказывать всю правду Смайру не стоит.
— Ученых в Лормте очень встревожил Поворот, — говорила Нолар самым спокойным тоном. — Часть их стены рухнула из-за землетрясения, и знаменитые архивы оказались в беспорядке. Но они все же нашли древнюю рукопись, которая подсказала нам это направление. — Ей в голову неожиданно пришло правдоподобное объяснение, и она продолжила: — В этой местности в уединенном монастыре существует целебный источник, — с трогательной искренностью сообщила она Смайру. — Мы не знали, поврежден ли он во время Поворота, но решили отыскать его, и мастер Деррен согласился сопровождать нас. Конечно, катастрофа очень затруднила наш путь из Лормта.
Смайр кивнул с умным видом.
— Истинно ты глаголешь. Я сам не узнал долину. Мой хозяин — великий мудрец, он может знать монастырь, который ты ищешь. Если твоего проводника можно перевезти, мы тронемся в обиталище моего хозяина как можно быстрее.
— Посмотрим, каково будет состояние мастера Деррена завтра утром, — возразила Нолар, думая, почему это Смайр так торопится увезти отсюда Деррена. — Как ты знаешь, перевозить человека с такими ранами опасно.
— Благоговею перед твоей премудростью в этом деле, — согласился Смайр. — А как насчет того, чтобы отдохнуть, леди? Разве ты не устала?
Нолар неожиданно поняла, что засыпает на ходу. Она ущипнула себя за руку сквозь рукав.
— Вначале нужно позаботиться об Элгарет. Я уже много часов не кормила и не поила ее.
Густые брови Смайра поднялись.
— Разве она сама не может позаботиться о себе? — удивился он.
Нолар придвинулась к волшебнице.
— Нет, во время Поворота у нее была повреждена голова. Я все за нее делаю сама.
«Что бы ни случилось, — подумала Нолар, борясь со свинцовой усталостью, — Смайр не должен увидеть камень волшебницы». Она немного успокоилась, убедившись, что он надежно скрыт под одеждой. Элгарет с закрытыми глазами дышала ровно и неглубоко; очевидно, падение на нее не повлияло. Нолар заставила себя отыскать в сумке лепешку и приготовить кашицу для Элгарет. Закончив кормить волшебницу, она снова проверила состояние Деррена. Разбудив его, заставила выпить еще настойки окопника и убедилась, что на повязке нет крови. И только тогда расстелила свой плащ и легла у костра.
Смайр заверил ее, что будет караулить.
— Не опасайся, леди! Можешь почивать покойно, пока я стою на страже.
Нолар пробормотала слова благодарности и легла на жесткую землю. И, засыпая, подумала, почему это Смайр говорит таким архаичным языком. Слушать его все равно что читать древнейшие свитки Остбора. И одежда у него тоже древнего покроя. Должна быть какая-то причина… но она так устала, что больше не могла противиться и заснула.
Проснулась она на следующую утро, не сообразив, где находится и что ее подняло. В сознании возникла тень — звон упряжи. Да, это так. Она осторожно открыла глаза. Смайр стоял возле пони Элгарет и рылся в багаже. «Мне не зря сразу не понравился этот человек, — с мрачным удовлетворением подумала Нолар. Теперь вижу для этого, по крайней мере, одну причину». Она громко зевнула и откинула плащ. Смайр торопливо отошел от пони. К тому времени как Нолар села и повернулась к нему, он деловито разжигал огонь под котелком.
— Воспряла ото сна, леди? — спросил он. — Надеюсь, ты очувствовалась от вчерашнего.
— Спасибо, мастер Смайр. Я хорошо спала, — ответила Нолар. — Твои приготовления очень своевременны. Мне понадобится сменить повязку мастеру Деррену, и, если возможно, ему хорошо бы попить теплой похлебки.
Смайр улыбнулся, но Нолар заметила, что улыбка не коснулась его глаз.
— Я мыслил, что трапеза ему полезна, и сварил доброго кролика. Это и похлебка, и мясо.
Нолар потрогала лоб Деррена. Более горячий, чем обычно, но такие раны часто сопровождаются лихорадкой. Если понадобится, она воспользуется лежащим в сумке иссопом. В одном из свитков Остбора говорилось, что жар — положительный признак, пока он не становится слишком сильным. Нолар занялась правой ногой Деррена. За ночь повязка слегка пропиталась кровью, но кровь уже подсохла, да и было ее немного. Нолар принялась готовить чай с окопником.
Солнце уже поднялось высоко, когда она сменила повязку, смазала рану новой порцией мази и разделила кролика между Дерреном и Элгарет. Сама тоже немного поела кроличьего мяса с лепешкой и выпила чашку травяного чая, к которому в качестве укрепляющего добавила дудник.
Температура у Деррена держалась, но не увеличивалась. Ночью его не бросало в пот и холод, как заверил он, когда она его спросила. Нолар обрадовалась, увидев, что он полностью пришел в себя, глаза у него ясные, нет бреда, какой бывает при сильном жаре.
— Нам повезло, мастер Деррен, — успокоилась Нолар, — что ты лесной житель и опытный проводник. В наших горах я видела переломы с самыми серьезными последствиями. Но я надеюсь, твоя нога не даст осложнений, благодаря лечебным свойствам окопника мастера Пруетта. Но если будет сильно болеть, я могу дать тебе настой василька. Он эффективен, хотя вызывает сонливость. А теперь позволь представить тебе нашего спасителя мастера Смайра, который охотился поблизости и услышал, как я свистом подзывала пони.
Смайр наградил их обоих неискренней улыбкой.
— Поистине фортуна свела наши стези. Мой хозяин будет рад вас видеть.
— А кто твой хозяин? — небрежно спросила Нолар, думая, не встречала ли она его имя в рукописях Остбора.
Смайр заколебался, почему-то он выглядел взволнованным.
— Верно, ты не слышала его прозвание, — выкрутился он, успокоившись. — Изыскания моего хозяина, хоть и знаменательные и достойные, посвящены очень узкой области, и мало кто о них слышал. И к тому же мы так долго были оторваны от людей, что про нас запамятовали.
Вместо того чтобы удовлетворить любопытство Нолар, Смайр только усилил его.
— Мой покойный хозяин ученый Остбор много лет вел обширную переписку, — заметила Нолар. — Я думаю, что могла бы слышать имя твоего хозяина. Оно должно быть в архивах Остбора.
— Талл, — неожиданно сказал Смайр. — Имя моего хозяина Талл. Он могущественный мудрец, и дела его должны быть восхваляемы, а не… — Он замолк, очевидно, решив не договаривать. — И вот он в забвении, — продолжал Смайр, — ибо вижу я по твоему лику, что имя его неведомо тебе.
— Боюсь, что так, мастер Смайр, — призналась Нолар, — но я ведь не могу сама называться ученой, я была только помощницей ученого.
— Как и я, дорогая леди. — Смайр преувеличенно вежливо поклонился. — Мои дни посвящены скучным и утомительным занятиям, чтобы мой хозяин мог предаться более важной работе.
— Несомненно, его доверие к тебе оправдано, — сказала Нолар, стараясь скрыть свое непонятное отвращение к Смайру. «Говорить с ним, — подумала она, — все равно что фехтовать словами вместо мечей». Она чувствовала, что нужно следить за каждым его словом, и мечтала, чтобы Смайр куда-нибудь отвел свои кабаньи глаза.