нее.
Так и случилось бы, но теперь не только люди приняли участие в битве. Кони Морской Крепости славились по всему континенту, а эти два прошли особую выучку у фальконеров. Окованные железом копыта обрушились на спину зверя и сломали ее, словно прутик. И в этот же момент со спины Брата Орла спрыгнуло маленькое животное, вцепилось когтями в морду ближайшего зверя, рвало его красные глаза, пока от них ничего не осталось, висели только кровавые клочья нераспознаваемой плоти.
И Леди Гей сражалась зубами и копытами, она отбросила одного зверя от фальконера, одновременно вцепившись зубами в шею другого.
Бросающий Вызов Буре расправился еще с двумя нападающими, но второй успел задеть его рогом, когда бил в агонии ослепленной головой. Рог не проткнул птицу, но отбросил ее. Сокол отлетел от места битвы и тяжело ударился о землю. И когда попытался снова подняться, одно крыло больше его не слушалось.
Тарлах знал, что даже с помощью союзников они ведут последний бой. Слишком много зверей еще оставалось, а потери словно добавляли им решимости прикончить добычу. Еще несколько минут, и один из них упадет. И как только это случится, за ним последует и второй…
Одна из тварей перед ним завыла и упала со стрелой в шее.
Множество стрел обрушилось на нападающих. Тарлах поднял голову и увидел стреляющих из луков Пиру и Джерро. С ними были еще люди. Некоторых из них Тарлах видел в Лормте, другие, вероятно, местные фермеры.
Он мог разглядывать их без помех. Неожиданное нападение привело в смятение тварей, число которых и так уменьшилось, и они бежали, спасая свою шкуру.
Наемник почувствовал, как пошатнулась рядом с ним Уна, и повернулся, чтобы поддержать ее, но не выпустил меч из руки. Еще рано его убирать в ножны.
Так же поступила и женщина из долины. Она на мгновение прижалась к Тарлаху, потом распрямилась.
— Я не ранена, хвала Янтарной Леди. А ты?
— Тоже. Я тоже не ранен.
Но их спутникам повезло меньше. Уна сняла Брейвери с убитого стрелой зверя. Кошка еще цеплялась за тварь. С ее правой передней лапы капала кровь.
Бросающий Вызов Буре… он не мертв, это Тарлах знал, но он упал и не смог ответить на призыв человека.
Леди Гей заржала. Она стояла в стороне от места схватки, прочно поставив ноги в позе часового.
Уна подняла голову.
— Иди, — отпустила она своего спутника. — Там сокол. Брейвери в безопасности, а остальные скоро подойдут. Тем временем я посторожу.
И словно подтверждая ее слова, вернулась с преследования Пира. Она спускалась по склону быстрым шагом, который перешел в бег, когда она приблизилась к ним.
— Идем, миледи. Сядь здесь, тут трава. Я должна проверить…
Уна из Морской Крепости подняла голову.
— Я тоже целительница, и мои товарищи ранены. Принеси воды, а я тем временем осмотрю Брейвери.
Женщина внимательно посмотрела на нее, потом кивнула и пошла за мехами с водой, которые остались на лошадях. А Тарлах тем временем поторопился на помощь своему крылатому брату.
Осмотр раны и ее обработка причиняли кошке боль, но она переносила ее терпеливо, поверив в мысленное заверение Уны, что это необходимо для ее же пользы. Однако когда Уна перевязывала лапу, Брейвери замяукала, и женщина, подняв голову, увидела подходящего к ним Тарлаха. Внутри у нее все сжалось. Фальконер прижимал к себе сокола, а губы у него были мрачно сжаты.
— Насколько плохо? — испугалась она, когда он подошел.
— Крыло, возможно, сломано, хотя сам он не считает так. — Говорил Тарлах спокойно, но Уна, хорошо изучившая его, почувствовала в его голосе жалость и опасения.
Она закончила перевязывать рану Брейвери, передала кошку Пире и взяла у Тарлаха боевую птицу. Принимая ее, она на мгновение сжала его руку, уверяя, что все обойдется, в чем сама не была уверена. У птиц хрупкие кости, и немного нужно, чтобы сломать или раздробить их.
Уна долго осматривала Бросающего Вызов Буре, осторожно прощупывая его крылья и бока.
Наконец она подняла голову и улыбнулась.
— Удача с нами, птичий воин. У сокола, вероятно, немало ушибов, но переломов я не обнаружила. Если внутри не разовьется воспаление, твой товарищ вскоре поправится, хотя еще несколько дней не сможет летать.
— Слава Рогатому Лорду, — радостно прошептал Тарлах.
Он торопливо взглянул в сторону Пиры и нагнулся к Брейвери, гладя ее по голове.
Кошка подняла мордочку навстречу его руке и замурлыкала, довольная лаской. Тарлах, вопреки своему настроению, улыбнулся.
— Ты во всяком случае кажешься здоровой, маленький дружок.
— Ей тоже повезло. Самое главное — не давать ей срывать повязку, пока я сама не сменю ее. Ты проверил лошадей?
Тарлах кивнул.
— Да. Обе невредимы, как и мы.
Он повернулся к Пире, которая пока единственная из жителей Лормта вернулась к ним. Вдали слышались звуки схватки, крики людей и лай охотничьих собак-волкодавов. Остальные продолжали преследование. Очевидно, ни одной из этих странных тварей не удастся спастись.
— Наша благодарность не может быть выражена в словах, но как вы узнали, что мы в опасности?
— Мы об этом не знали, просто сами искали чудовищ. — Худое лицо Пиры затвердело. — Этот бедняга ехал за своим скотом, держа перед собой в седле сына. Когда на них неожиданно напали, он бросился на землю, чтобы задержать их, и ударил пони по крупу. Он знал, что ребенок умеет ездить верхом, а ужас и привычка приведут лошадь домой.
Мальчик, естественно, был в истерике, но сумел внятно рассказать матери о случившемся, и она подняла тревогу. Злобные твари и раньше появлялись в этих местах, а в последнее время количество их очень увеличилось. Местные жители готовы были к встрече с ними, опасаясь, что вскоре их земля станет непригодной для жизни.
Мог потребоваться и целитель, и так как я хорошо владею луком, а Аден нет, вместо нее поехала я.
Воин кивнул.
— Храбрый человек, — сказал он, поглядев на труп и вздрогнув при воспоминании об этих тварях. Пастух пожертвовал собой, спасая сына. — Тяжело будет ребенку об этом вспоминать, хотя самого ужасного он не видел.
— Да, это так, — отозвалась женщина из народа фальконеров. Ей нравился Тарлах, несмотря на все, что она знала о поведении фальконеров. — Шум охоты затихает, — заметила она. — Скоро мы сможем вернуться в Лормт и попытаемся оставить позади события этого дня.
— Да, хорошо, что он скоро кончится, — согласился Тарлах, но слова его прозвучали тяжело. Нужно нечто большее, чем сытный ужин и спокойный сон, чтобы снять тяжесть с его сердца.
Глава пятая
Капитан фальконеров придвинул стул ближе к ревущему огню. Тепло стало наконец проникать к нему, хотя он еще не снял свой тяжелый плащ.
Этот невыносимый холод — последствие плохо залеченной раны, которую он получил в самом начале своей карьеры, когда Псы все еще осаждали Высокий Холлак. Конечно, это не болезнь, а просто неудобство, и в обычных условиях он не снисходил до того, чтобы замечать его. Однако сейчас настроение у него плохое, и он поддался требованиям организма.
И тепло наконец подействовало. Тарлах ощутил сонливость, физическую расслабленность, и только вялость помешала ему отправиться в постель. Огонь в комнате разожгли заранее, перед его возвращением.
Неожиданно лицо его напряглось. По правде говоря, спать он еще не хотел. Он слишком хорошо знал себя, чтобы надеяться быстро заснуть, когда его не оставляет ощущение поражения и чувство вины.
Глаза у него стали мрачными, как свинцовое небо, грозящее снегом. Снова Уна из Морской Крепости доверилась ему, и снова он не сумел уберечь ее от опасности. Сколько раз еще смогут они уходить от гибели? Сколько еще?..
Послышался стук, Тарлах отвернулся от огня, неохотно потянулся за шлемом, разрешив войти. Дверь у него не заперта, хотя ему никого не хотелось видеть сегодня вечером. Да он и не ждал никого. Может, что-то произошло в Лормте или с хозяйкой долины?
Вошел Дуратан. Получив разрешение, он открыл дверь, но остановился возле нее.
— Надеюсь, я не побеспокою тебя, птичий воин, но я увидел у тебя свет и понял, что ты не спишь.
— Не сплю. Входи, добро пожаловать. Чем я могу быть полезен?
— Просто хотел посмотреть, как ты себя чувствуешь, прежде чем ложиться самому. Сегодня тебе пришлось выдержать нелегкое испытание.
Глаза ученого сузились. Несмотря на сравнительно мягкую зиму, ночи холодные, и огонь разожгли рано. Маленькая комната хорошо прогрелась, и здоровому человеку не нужен в помещении плащ.
— Ты ранен, капитан? — озабоченно спросил Дуратан. — У нас есть опытные целители, хотя не такие искусные…
— Я здоров, — торопливо ответил фальконер, сбрасывая плащ. Ему стало стыдно того, что его застали в таком состоянии. — Если я доверил леди Уне своего товарища, то доверился бы ей и сам. Целительницы — это обычно женщины, и мы привыкли к встречам с ними, хотя мудрых женщин предпочитаем избегать. В их делах много колдовства.
Дуратан кивнул. Так было и до падения Гнезда, когда наемники оказывались далеко и не могли своевременно вернуться в свою крепость за помощью.
— А как себя чувствует твой крылатый? — поинтересовался он.
— Хорошо, как и сказала владелица крепости. Через несколько дней сможет летать. А как Брейвери?
— Отдыхает и наслаждается всеобщим вниманием. — Дуратан удивленно покачал головой. — Она заслужила такое имя (Брейвери по-английски — храбрость). От твоего сокола я не ожидал меньшего, но никогда не слышал, чтобы кошка так вела себя.
— Большинство животных будет мужественно сражаться, если угрожают тем, кого они любят. — Тарлах внутренне напрягся, хотя понимал, что Дуратан не стал бы так говорить, если бы у него были дурные новости.
— А как сама леди? — Было бы странно, если бы он не спросил о ней, учитывая, какую роль она играет в спасении его народа. Он рассказывал об этом Дуратану перед тем, как выехать ей навстречу.
— Никаких последствий, и можешь быть уверен, что целительницы о ней хорошо заботятся.