ему протянулись руки, подняли его и поставили на ноги. И он стоял на прочной поверхности, тяжело опираясь на Бреннана. На него набросили плащ, поднесли к губам фляжку. Спиртное полилось в рот, и приятное тепло разлилось по застывшему телу.
Здесь же был и Рорик. Он принял на себя часть веса пловца.
Два лейтенанта заставили Тарлаха пройти к крутой тропе, ведущей в долину.
Но капитан сопротивлялся. Он еще не может…
Бреннан понял, что его держит.
— Уна уже в долине, — закричал он, чтобы Тарлах услышал его сквозь рев ветра и грохот прибоя. Можно было не опасаться, что услышат враги. — Ты один из последних.
Тарлах благодарно кивнул. Он пошел с товарищами, позволил почти нести себя к месту, где стояла его лошадь. Командира посадили в седло.
Бреннан тоже сел верхом, и два наемника поехали к Круглой башне, оставив Рорика заканчивать работу.
Глава шестнадцатая
Тусклый сероватый свет заполнял комнату, когда проснулся капитан. За покрывавшими его тяжелыми одеялами воздух холодный, слышен приглушенный вой ветра и удары дождя, оглушительные раскаты грома. Гром сопровождался ослепительными вспышками, которые заставляли на время зажмуриться, пока глаза не привыкали к яркому свету.
Тарлах вздрогнул, подумав о тех, кто мог сейчас оказаться в воде, и на них обрушиваются эти удары молний.
Его затошнило. Он и его товарищи хорошо справились со своим делом, и сейчас в таком беспомощном положении должно находиться немало людей.
Не обращая внимания на холод, он сел.
У окна стоял Бреннан. Он смотрел наружу, хотя мало чего можно было разглядеть сквозь дождь и сильный ветер, и сразу повернулся, услышав, как пошевелился командир.
— Можешь снова ложиться. Леди Уна приказала пловцам еще несколько часов провести в постели. Она хочет, чтобы все отдохнули и пришли в себя, прежде чем начнется нападение.
— Сама она тоже так поступила? — недоверчиво спросил Тарлах.
— Она не ранена, и кто-то должен распоряжаться.
— Она не может руководить воинами!
— Мы с Рориком присматриваем за положением. Все под контролем. Ничего не произойдет, пока продолжается буря, но на всякий случай наши люди на стене, и подкрепление готово. — Он нахмурился. — Оставайся на месте! Никогда не подумал бы, что предпочту женщину своему командиру, но у нее достаточно здравого рассудка. Позже не будет времени для сна, так что пользуйся этой возможностью сейчас.
Бреннан подошел к постели. Сел на край.
— Как ты? Ты получил сильный удар по голове. Мы боялись, что ты серьезно пострадал.
Тарлах улыбнулся.
— Для этого у меня слишком толстый череп.
Он рассказал о случившемся.
Слушая, лейтенант поджал губы.
— Тебя спасло то, что ты был в воде, — рассудил он, когда командир закончил. — Тебя не раздавило, а просто погрузило в воду. Но все равно тебе невероятно повезло.
— А как остальные?
— Все в порядке. Несколько серьезных порезов, но ничего такого, что помешало бы участвовать в бою. Большинство, вероятно, все еще спят.
— Где Бросающий Вызов Буре? — спросил Тарлах, неожиданно заметив пустой насест у кровати.
— Дуется вместе с Солнечным Лучом и Брейвери. Им не понравилось, что их ночью закрыли в Круглой башне.
— Соколы не дуются!
— Очевидно, кошка научила их. — Выражение лица Бреннана стало тревожным. — Леди Уна связана с ней, верно?
— Да, — спокойно ответил Тарлах.
— Ты давно это знаешь?
Фальконер кивнул.
— Я боялся реакции наших, когда это станет известно. А ведь нам в Морской Крепости нужно единство.
— Я уже говорил тебе, что нужно больше нам доверять, Тарлах. — Бреннан встал, подошел к окну и стоял, повернувшись к командиру спиной.
Горный Сокол опустил голову. Ему стало стыдно. Выговор он заслужил, особенно ввиду самоотверженной поддержки этого человека, всего отряда.
— Прошу прощения, друг мой. В последнее время я иду незнакомыми путями и боюсь, что часто мои суждения бывают недостаточно взвешенными.
— Я это знаю, — устало ответил Бреннан. — Мы все в таком положении, но ты должен вести особую войну, мы все хотим принять в ней участие, точно так же как выполнить свой долг на стене крепости.
Тарлах вздохнул.
— Хотел бы я…
Он прижал пальцы к глазам. У него хватает забот и без этого.
— Который час?
— Три часа пополудни.
Глаза капитана потемнели. День почти закончился.
— Как дела на море?
— Как мы и предполагали, судя по тому немногому, что можно было увидеть. — Лейтенант посмотрел в окно. — Может, даже хорошо, что мы не все видели. Не считаю себя изменником, говоря это. Смотреть на такое нелегко.
— Ты прав, — мрачно согласился Тарлах. — Кем бы они ни были, нельзя спокойно смотреть, как гибнут люди от силы, с которой ничто человеческое не справится.
Весь остаток дня и всю следующую ночь ярость бури не стихала. Перед рассветом, однако, море стало успокаиваться, и буря прекратилась так внезапно, что на утро остался только сильный дождь. К этому времени видимость улучшилась, и предводители Морской Крепости собрались у окна помещения для совещаний.
Находясь рядом с товарищами, Тарлах чувствовал себя изолированным от них, от всего окружающего мира. Тело его было напряжено, лицо застыло в суровой маске.
Он разглядывал берег и океан, который был почти лишен кораблей, оставшиеся выглядели жалко как обломки крушения, которые никогда больше не смогут плавать. Могучий флот Султана был уничтожен. Не осталось ни одной шлюпки.
Берег был усеян обломками и другими предметами. Море начинало отдавать свои жертвы.
Не все тела на берегу принадлежали морякам с кораблей. Большая часть как раз нет. Буря со страшной яростью обрушилась на берег, и значительная часть армии захватчиков не смогла уберечься от страшных голодных волн.
Тарлах опустил голову. Возможно, погибла половина армии султанитов — во всяком случае не меньше трети, — но что означает это массовое убийство для Морской Крепости? Противостоящие силы так ничтожны, что вряд ли могут считаться препятствием.
Мысли правительницы долины были чуть светлее. Уна наблюдала, как ошеломленные чужаки собирают тела мертвецов для сожжения — необходимая предосторожность: они понимают, что иначе в невероятно тесном, перенаселенном лагере начнутся эпидемии. Остатки разбитых кораблей дали необходимое топливо для мрачной работы, все равно живым они уже служить не могут.
— Теперь они отсюда не уплывут, — промолвила Уна. Говорила она скорее сама с собой, чем с окружающими.
— Этого мы, по крайней мере, достигли, спасли своих соседей.
— Не будем слишком гордиться этим, — ответил ей Тарлах, отрываясь от своих мрачных мыслей. — Буря это сделала бы и без нашего вмешательства.
Уна покачала головой.
— Думаю, нет. Осталось бы меньше половины флота, может, всего четверть, но и этого было более чем достаточно, чтобы принести горе ничего не подозревающему порту.
— Но мы сделали еще более отчаянным наше собственное положение, — напомнил Горный Сокол, не отрывая взгляда от берега. — Теперь у них нет выбора. Они должны перебить нас.
— Мы это понимали и раньше, — спокойно возразил Бреннан. — Это сброд в такой ситуации разбежался бы, но мы так не поступим.
— Как по-твоему, когда они начнут? — спросила Уна капитана. До сих пор их защищала буря, но все понимали, что передышка будет недолгой.
— Я бы сказал, где-нибудь около полудня. Вначале они разобьют лагерь и обеспечат безопасность припасов. Им повезло: большую их часть они сберегли и теперь не станут ими рисковать.
Он впервые отвернулся от окна.
— Мы получили предупреждение. Передайте тем, кто стоит на стене, чтобы ожидали неожиданного нападения. Приведите в готовность все резервы. Подкрепления должны быть у стены почти немедленно, если мы хотим ее удержать. После первого удара мы будем держать там все силы: нам больше не нужно будет скрывать их.
— Может, переместить сейчас? — с сомнением предложил Рорик.
Тарлах покачал головой.
— К этому времени враг уже обнаружил перерезанные канаты и знает, что это дело наших рук. Я бы сохранил наши истинные силы в тайне еще немного.
Скоро чужаки все равно об этом узнают, и у нас не будет больше оружия против них, кроме своего мастерства и мастерства наших товарищей в владении мечами.
Глава семнадцатая
Руфон скакал по узкой долине, не оглядываясь на Круглую башню и на океан, на котором вскоре должны появиться корабли врага.
Его не оставляло ощущение, что его задача безнадежна, что он не сможет спасти тех, кого любит. Горный Сокол и леди крепости будут каждый день участвовать в самых ожесточенных схватках. Даже со всем их умением очень вероятно, что они не смогут избежать вражеских мечей до его возвращения.
Еще долгие недели долина не получит никакой помощи. Надо признать этот факт и все, что из этого исходит. Линна далеко от окруженной морем крепости, и их разделяет дикая, труднопроходимая местность. Ему повезет, если он вообще пересечет ее и сумеет вернуться, не встретившись с каким-нибудь препятствием или чем-то иным, что его задержит.
Руфон заставил себя успокоиться. Нет смысла сердиться на обстоятельства, которые он не может изменить, а энергию лучше потратить для других целей.
Шло время. Промелькнули две недели в неизменном распорядке, который Руфон установил для себя и своих животных-спутников. Ему везло, и никаких непредвиденных задержек не случилось.
Остановки, которые он вынужден был делать, давались ему тяжело. Но все равно приходилось останавливаться, чтобы отдохнуть самому и дать передохнуть животным. Руфон горько сожалел, когда наступала темнота и он был вынужден делать привал. Сколько часов потрачено зря, а ведь они могут решить судьбу Морской Крепости и всего мира.
Но выбора не было. Расстояние, которое предстояло ему преодолеть, слишком велико для беспрерывного марша, который проделал Горный Сокол, скакавший в Лормт с леди Уной на руках. Без еды и отдыха и человек, и лошадь упадут задолго до конца пути.