Там оказались кусочки белого мяса, должно быть сырого. Орсия посыпала их чем-то вроде цветочной пыльцы. Приготовясь снова бороться с отвращением, я положил в рот первый кусок, но обнаружил, что это даже вкусно, и принялся с аппетитом есть. В других сверточках были какие-то очищенные корни, пряные, слегка обжигающие язык.
Когда я поел, Орсия свернула и убрала сеть.
– Теперь можно поговорить, чужеземец. Повторяю: тебе грозит опасность, во всяком случае – за пределами этих стен. Долина отсюда далеко. Твои друзья думают, что тебя нет в живых.
– Как я попал на остров?
Достав гребень, она стала с явным удовольствием расчесывать, разделив на прямой пробор, свои тонкие и легкие, как паутинка, волосы.
– Они послали Оборо, чтобы захватить тебя или еще кого-нибудь из вас. Кроганы – как вы зовете мой народ – очень напуганы, они считают, что вы накликали беду, и очень злы на вас. Мы не собираемся ни к кому примыкать, мы сами по себе. Ты и Этутур приходили к Ориасу просить помощи. Но до вас приходили другие – более могущественные. Когда вы ушли, они прислали к нам таких гонцов, что мы не осмелились им перечить. Нам не нужны никакие ваши войны. Не нужны, понимаешь?! – прозвенел у меня в мозгу ее мысленный крик. – Дайте нам спокойно жить в наших озерах и реках. Оставьте нас в покое!
– Но ведь Оборо похитил меня…
Орсия не отвечала, поглощенная распутыванием длинной пряди волос, словно в мире не было ничего важнее ее занятия, но я понял, что она просто прячется за ним, как укрываются от непогоды под развесистым деревом.
– Вы призвали воду на помощь в борьбе с фасами – воспользовались древним оружием, которое кроганы создали когда-то для властелина, давно уже почившего. Теперь фасы и те, кто их послал, обвиняют мой народ в тайном сговоре с вами и наблюдают за нами, они потребовали дань…
– Но зачем схватили меня?
– Ты один из чужеземцев, которые нарушили равновесие, ты помог выпустить воду. Раненый – ты был легкой добычей, – ответила Орсия без обиняков.
Вдруг я поймал себя на том, что наблюдаю за движением ее гребня с величайшим вниманием, как завороженный, мне стало не по себе. С трудом – и это еще больше насторожило меня – я отвел глаза и уставился на своды пещеры у нее над головой.
– Значит, Оборо решил, что я легкая добыча…
– Ориас велел при первой же возможности захватить одного из вас, чтобы жертвой умилостивить тех и заключить с ними выгодную сделку – освободиться от их надзора.
– Но если это так важно для вас, почему же ты спасла меня?
Ее гребень замер.
– Потому что Ориас затеял опасное дело. Может случиться еще большая беда. Правда ли, что ты позвал и кто-то из Великих ответил?
– Откуда… откуда ты знаешь?
– Разве ты забыл, кто мы, чужеземец? Когда-то очень давно наши предки были одной крови с вами. Но они выбрали другой путь, а мы появились под влиянием тайных сил, которыми управляли Великие. Так что когда кто-то из Великих начинает действовать, мы все знаем об этом, и если тебе ответят, ты сможешь навлечь на нас больше зла, чем те.
– Но Ориас так не думает?
– Ориас верит в то, что ему сказали: будто ты просто случайно столкнулся с какой-то тайной силой, которая поколебала давно закрытые Ворота. Его убедили также, что лучше отдать тебя тем, кто вырвет у тебя этот ключ.
– Нет!
– И я говорю так, чужеземец.
– Меня зовут Кемок.
В первый раз она улыбнулась:
– Ну вот, Кемок, я бы предпочла, чтобы твое знание послужило живущим в Долине, а не кому-то другому, поэтому и забрала тебя с острова.
– А где мы сейчас? – огляделся я вокруг.
– В зимнем жилище асптов. Они обитают в реках и слушаются нас, если с ними хорошо обращаться. Однако, Кемок, время идет, и Темные силы не бездействуют. По слухам, Долину скоро возьмут в осаду, тогда ты не сможешь перебраться туда по суше.
Я похлопал по отвердевшей повязке:
– И сколько же мне еще здесь сидеть?
Орсия снова улыбнулась и отложила гребень:
– Не дольше, чем потребуется, чтобы снять это.
С помощью ножа и камня она сколола панцирь, сковывавший мою ногу Я подумал, что состоял он, должно быть, из той же целебной глины, которая спасла от верной смерти моего брата. Когда отпали последние черепки, раны под ними не оказалось – только свежезатянувшийся рубец. Я мог свободно двигать ногой.
Орсия вывела меня по подводному коридору наружу, и мы укрылись в зарослях тростника. Было раннее утро, и над рекой стлался туман. Втягивая в себя воздух, Орсия словно принюхивалась к чему-то, недоступному моим ощущениям.
– День будет ясный, – сообщила она. – Это хорошо… Облака и тучи благоприятствуют Тьме, солнце – враг наших врагов.
– Как мне теперь добираться?
– Нам, Кемок. Отпустить тебя одного, чтобы ты вслепую пробирался по этой земле, – значит обречь тебя на верную гибель. Мы будем добираться по воде.
И мы поплыли – сначала вниз по реке, а потом свернули в какой-то приток и направились на юг против течения. Залитые солнцем берега, казалось, дышали безмятежным покоем, но я внимательно следил за Орсией – не подаст ли она знак об опасности. Один раз нам пришлось затаиться под водой на неглубокой отмели в тростниковых зарослях, и я дышал через стебель тростника, пока в двух шагах от нас, ворча, лакали воду несколько серых.
Я не мог непрерывно находиться под водой, как Орсия, и в пути ей приходилось все время ко мне приноравливаться. Одна она наверняка двигалась бы раза в три быстрее. На ночь мы укрылись в чьей-то заброшенной норе, вырытой в береговом склоне.
Орсия рассказала мне о себе. Оказалось, она дочь старшей сестры Ориаса и по законам кроганов приходится ему более близкой родственницей, чем его собственные дети. Она всегда была любознательнее и смелее, чем большинство ее сверстников, и часто ускользала из дома, исследуя такие места, куда не отваживались отправиться и мужчины-кроганы. Немало удивительного обнаружила она в горах. Теперь Орсия очень жалела, что из-за начавшейся войны ей пришлось отказаться от своих путешествий. Вспомнив о войне, она замолчала и через некоторое время, свернувшись калачиком, уснула.
Утром мы продолжили путь, но речка становилась все мельче, и вскоре оказалось, что плыть дальше невозможно. Орсия махнула рукой в сторону видневшихся впереди скал:
– Вон та вершина послужит тебе ориентиром, Кемок. Если ты поторопишься и будешь осторожен, то доберешься до своей Долины к заходу солнца. Мне нельзя долго без воды, нам придется расстаться здесь.
Я хотел поблагодарить ее за спасение, но от избытка чувств не мог найти нужных слов. Орсия опять улыбнулась, помахала мне и, нырнув, исчезла под водой, а я так и не успел ей толком ничего сказать.
Повернувшись, я зашагал в сторону скал.
Крылатые дозорные Долины заметили меня задолго до того, как я увидел их: откуда ни возьмись ко мне спикировал фланнан и улетел, хлопая крыльями. Я вошел в Долину не по известной мне дороге, а через узкий проход между двумя камнями. Наверное, это был какой-то заброшенный вход во владения зеленых, так как и здесь на камнях были высечены магические знаки. Один из ящеров, несших дозор в скалах, вглядывался в меня сверху изумрудными глазами.
– Кемок!
Ко мне бежал Килан. Он обнял меня, наши мысли и взгляды встретились, мы опять были едины.
Меня повели к зеленым домам, на ходу засыпая вопросами. Мое возвращение восприняли как великий праздник, но, слушая мой рассказ о враждебности кроганов, люди мрачнели.
– Плохие вести! – Дагона, наполнявшая чашу гостеприимства, опустила сосуд с вином на стол, словно увидела нечто зловещее. – Если кроганы встанут на сторону врага… С водной стихией тягаться тяжело… Но кто те Великие, которых Ориас так боится, что пытается любой ценой купить их расположение? Ведь кроганы не из робких, и раньше они были с нами в хороших отношениях… Что, если попробовать выяснить это с помощью сил?..
Этутур отрицательно помотал головой:
– Пока не надо – только если убедимся, что иначе не узнать. Не забывай, тот, кто ищет, сам может быть обнаружен, и сила на другой стороне может оказаться не меньшей, если не большей.
Оглядевшись, я не увидел Каттеи. Где сестра? Я вопросительно посмотрел на Килана. Неужели она избегает меня?
Но Килан, уловив мою тревогу, успокоил:
– Еще вчера мы думали, что тебя нет в живых, и она отправилась на восток; там на окраине Долины есть место, где можно войти в соприкосновение с некими силами, и Каттея хотела с помощью своих колдовских познаний узнать твою судьбу. Сестра была уверена, что ты жив; она так и сказала: «Если бы Кемок погиб, мы с тобой знали бы об этом».
Опустив голову, я закрыл лицо руками, вдруг почувствовав, что мне необходимо мысленное общение с сестрой, и стал вызывать ее, зная, что здесь, в защищенной Долине, это не опасно. Мысль Килана соединилась с моей, удвоив энергию призыва.
Я все усиливал мысленный поток, чувствуя, как одновременно нарастает поток Килана… Никакого ответа. Даже если сестра была занята колдовством, это не помешало бы ей услышать нас и она бы отозвалась. Но мы оба вообще не ощутили присутствия Каттеи, словно вокруг нее снова сомкнулись стены Обители Мудрейших.
Тогда я стал рассылать стрелы мыслей во всех направлениях, но ни одна из них не достигла цели, ибо повсюду была зловещая пустота. Отняв дрожащие ладони от лица, я взглянул на Килана и, увидев, как он побледнел, понял, что он тоже охвачен страхом.
– Исчезла! – прошептал брат, и все услышали его в наступившей тревожной тишине.
– Но куда? – Это было главное для меня.
Когда я вызывал Каттею на озере кроганов, ее ответ был слабым и невнятным – между нами лежало огромное пространство, принадлежащее врагу, – и все-таки мы услышали друг друга. А тут, в защищенной Долине, где нет никаких препятствий, я не мог отыскать ее.
Я повернулся к Дагоне:
– Где то место, куда она поехала?