– Тебе незачем идти со мной, – сразу ответил я. – У тебя есть средство обезопасить себя. Оставайся здесь…
Я хотел сказать: «Оставайся здесь, пока я не вернусь», но вспомнил, что на возвращение особенно рассчитывать не приходится. Мои поиски касались только меня, и я не хотел ничем связывать Орсию.
Казалось, она не слышала моих слов, рассматривая свой жезл.
– Меч будет предупреждать тебя об опасности. Не в моей власти прочитать его историю: моя магия связана с водой и немного с землей, по которой она течет. Но от народа к народу кочуют легенды. Ты видел, при приближении зла на этом мече выступает кровь. Когда мы расстанемся, он послужит тебе как пробный камень: с его помощью ты узнаешь правду о том, что увидишь. Прекрасное может казаться отвратительным и опасным. То, что кажется отвратительным, может быть безобидным. Не полагайся на зрение. А теперь идем – уже утро.
– Там… эта тварь… – Я поднялся на ноги с мечом в руке, готовый к тому, что скала вот-вот превратится в чудовище.
– Это, наверное, страж. – Орсия снова обмотала жезл шарфом Каттеи. – Дай мне руку и потихоньку иди за мной в воду. Он может почуять нас, но не увидит.
Я не сводил глаз со скалы, опасаясь, что, пока вижу неподвижное наваждение-скалу, то, что скрывается за ним, может подкрасться к нам.
– Не думай об этом, – велела Орсия. – И не будем больше пользоваться мысленным контактом: хотя эти твари нас не поймут, но они чутко на него реагируют.
Держась за руки, мы вошли в поток. Как и в туннеле, мы шли против сильного течения, по колено в воде. Я держал перед собой обнаженный меч, следя за его поверхностью. Пока мы проходили скалу, руны рдели, а потом стали бледнеть и исчезли.
Во второй раз они появились не скоро. Теперь опасность была видимой: на уступе скалы сновали маленькие суетливые фигурки – фасы! Они, притаскивая в корзинах землю и камни, высыпали их и бежали назад. Орсия сжала мои пальцы, и я почувствовал, что ее захлестнула волна отвращения.
За выступом мы снова увидели занятых работой фасов. Они строили дорогу, ведя ее над обрывом. Среди них виднелись какие-то люди в шафранно-желтых плащах, державшие в руках не мечи, а палки. Они, очевидно, руководили работой, направляя фасов туда-сюда и заглядывая в какие-то свитки – наверное, карты и чертежи. Для чего нужна была эта дорога, оставалось для меня загадкой, я понял только, что это строительство имело для врага большое значение.
Отпустив на мгновение мою руку, Орсия поднесла палец к губам, и я понял, что ее предупреждение о необходимости молчать относится и к мысленному контакту. Она тут же снова сжала мою руку, словно оказаться порознь даже на мгновение было слишком опасно.
В отдалении множество фасов работали на берегу, некоторые громоздили посреди потока опору из камней, входя в воду с откровенной неохотой; их подгоняли двое в шафранных плащах. Пройти мимо них по воде было, как мне казалось, невозможно.
Я указал острием меча налево. Окинув взглядом левый берег, Орсия кивнула. Мне казалось, что, идя по воде, мы плеском неминуемо привлечем к себе внимание. Но мы достигли противоположного берега незамеченными.
Я понял, что Орсия каким-то образом сделала нас невидимыми для работающих, но вздохнул с облегчением, только когда открытое пространство кончилось. Пробираясь среди кустов и огромных камней – такой способ прятаться был для меня более привычен, – мы благополучно миновали суетившихся на другом берегу фасов. Я не мог понять, что они замышляют, ясно было только, что все это не сулит нам ничего хорошего.
– Послушай, я слазаю наверх… посмотрю, что впереди.
– Будь осторожен. Когда мы порознь, ты становишься видимым.
– Мне не впервой, – самонадеянно ответил я.
Орсия спряталась среди камней, а я привязал меч к поясу и стал карабкаться на утес, отколовшийся от скалы, по расщелине, отделявшей его от стены ущелья. Я почти достиг уступа, на который собирался вылезти, как вдруг сверху раздался зловещий угрожающий крик. Если бы нападавший не выразил так ясно свои намерения, я стал бы для него легкой добычей. Но, услышав крик, я, упираясь ногами, оттолкнулся от утеса, привалился спиной к скальной стене – эта часть расщелины была достаточно узкой – и сорвал с пояса меч.
Летучая смерть с шумом пронеслась надо мной, подняв крыльями такой ветер, что я чуть не потерял равновесие. Затем она описала круг, вернулась и, сев надо мной на вершину, нацелилась на меня своим смертоносным клювом. Маленькая голова на длинной гибкой шее словно состояла из одного клюва да глаз, направляющих удар.
Я поднял меч, на нем пламенели руны. В расщелине невозможно было развернуться, чтобы свободно нанести удар. Казалось, это конец. Клюв метнулся ко мне. Короткий взмах меча в тесном промежутк – руны ослепительно сверкнули, – и… по чистой случайности я попал. Раздался пронзительный крик, змеиная шея судорожно вскинулась, и я увидел, что клюв отрублен до основания. Крылатая тварь взлетела и стала бешено метаться по воздуху взад-вперед, потом ударилась о скалу и, корчась, кувырком рухнула с шумом вниз.
Я в изумлении смотрел на меч. Как и в схватке с чудовищем в туннеле, он действовал самостоятельно, словно ожил и исполнял какое-то свое предназначение. Я и не рассчитывал на такой удар, я всего лишь пытался отмахнуться. Что же за неведомую силу извлек я из таинственного склепа?
Мои мысли вернулись в настоящее. Крики крылатой твари наверняка привлекут внимание работающих у реки фасов. Надо скорее уходить. Я подтянулся к вершине и окинул взглядом то, что открывалось впереди.
Ущелье выходило на холмистую местность, усеянную каменными глыбами. Повсюду ощущалось какое-то движение, скрытое легкой дымкой. Вдали виднелась светлая полоска – вероятно, дорога. Но сколько я ни вглядывался, никакой башни не заметил. Чтобы двигаться дальше, нам предстояло пересечь эту дорогу.
Я спустился вниз, у подножия меня ждала Орсия.
– Скорее! – Она протянула мне руку. – Они придут на крик руза и, когда найдут его, поймут, что здесь чужие. Не уверена, спасет ли нас тогда наша защита.
– Ты знаешь, где Темная Башня? – Идти дальше наугад не имело смысла.
– Знаю только, что она где-то близко. Но у тебя есть проводник получше меня.
– О чем ты?
– О той, кого ты ищешь. Если узы между вами так прочны, открой свой ум и сердце, и они приведут тебя к ней.
– Но ведь нас могут обнаружить. – Я вспомнил, что Каттея предупреждала меня об этом.
– Если ты прибегнешь к сверхъестественному – возможно. А ты используй жажду своего сердца, Кемок. Ты говорил, что вы трое – порой как единое целое, чем-то отделенное от других. Думай о сестре, призывая на помощь не знание и умение, а только свое собственное чувство.
– Но как это сделать?
Я мог думать о Каттее, беспокоиться за нее, стремиться ее увидеть – но это ли имела в виду Орсия?
– Отбрось свои страхи, в этих краях много такого, что, питаясь страхами, обращает их против тебя. Думай лучше о том времени, когда вы были неразлучны и счастливы. Вспоминай, какой она была в те дни. И вот еще что: остерегайся наваждений. Прекрасное может казаться отвратительным, отвратительное – прекрасным.
– Ты это уже говорила.
– И могу повторять сколько угодно. Дикий зверь и меч опасны, но еще бо́льшая опасность может гнездиться у тебя в голове.
Мы шли рядом. Орсия говорила с уверенностью, а я все не решался попробовать. Что такое мысленный контакт, я знал, но способ поиска, о котором сказала она, был мне незнаком – если только он не был похож на тот, что провел меня по лабиринту каменного леса. Магическая энергия шарфа уже иссякла, но он тогда сослужил мне хорошую службу. Может быть, попытаться снова?
Я рассказал об этом Орсии. Выслушав меня, она в раздумье, прищурившись, посмотрела на шарф, обернутый вокруг ее жезла.
– Прибегнуть в этих местах к магии – все равно что зажечь огонь маяка, он привлечет всю округу. Но шарф долгое время соприкасался с жезлом и приобрел силу… Хотя ты можешь оказаться не в состоянии управлять этой силой…
Она в раздумье перевела взгляд на меня. В следующий момент Орсия задала мне неожиданный вопрос, не имевший, казалось бы, никакого отношения к происходящему:
– Скажи, Кемок, был ли ты близок с женщиной?
– Да, – в недоумении ответил я.
Это было давно, во время затишья на границе, и я тогда был другим человеком.
– Значит, у тебя ничего не получится, но у меня… Какие слова ты произнес в каменном лесу?
Я шепотом медленно повторил эти слова. Орсия беззвучно двигала вслед за мной губами. Потом она кивнула:
– Мне нельзя уходить далеко от воды. Надо найти место, где я смогу укрыться и ждать тебя, а ты пойдешь дальше. Я произнесу слова, и шарф поведет тебя, но ты должен все время представлять себе образ Каттеи. Ведь я никогда не видела ее, и между нами нет никаких уз. Запомни: твое сердце, а не ум будет направлять шарф. Вот это, – она прижала к груди свой жезл, – имеет силу только в руках девственницы. Это рог единорога, от прикосновения чужой руки он теряет часть силы.
Я в изумлении смотрел на видневшийся из шарфа конец жезла. Передо мной был редчайший предмет, о магической силе которого ходили легенды. Даже года у нас назывались именами древних животных: год Грифона, год Змея, год Единорога.
Прячась за камнями, мы добрались до дороги. Орсия жестом остановила меня: на мече опять выступили красные руны. Переходить дорогу было нельзя, и мы отправились вдоль нее, пока не дошли до пересекавшей ее речки. Моста не было, дорога обрывалась на одном берегу и продолжалась на другом. Орсия улыбнулась:
– Ага… с водой они пока не справились.
– Что-что?
– Видишь эту речку? Силы зла не могут преодолеть ее без помощи какого-нибудь сильнодействующего, сокрушительного колдовства. Они сделали дорогу и здесь, и на другом берегу, но пока им не удалось построить мост через поток. Вот тут-то мы и пройдем.
Она с удовольствием бултыхнулась в воду, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Мы поплыли посредине, подальше от берегов, но, когда поравнялись с дорогой, руны заполыхали так ярко, что казалось, по лезвию вот-вот покатятся кровавые капли.