Сгущались сумерки. Мы достигли поднимающегося в гору узкого прохода в нагромождении каменных глыб, и Каттея без колебаний вошла в него. Те же следы виднелись и здесь, но по ним было заметно, что оставивший их шел уже с трудом. Была ли впереди вода? Если так, я надеялся, что неизвестному бедняге удалось до нее добраться.
Вдруг вдали во мраке я увидел проблеск белого огня. Это мог быть только жезл Орсии, защищавший ее от злых сил. Орсия вдали от воды – но почему?
– Потому что она нам нужна, брат! – впервые за долгое время достигла меня мысль Каттеи. – В этом шарфе ее магическая сила, а значит, это дорога в обе стороны. Я знала: если в шарф обернуть что-то принадлежащее мне, я смогу отыскать девчонку – и теперь она ждет нас.
– Но здесь же нет воды! Она кроганка, ей нельзя без воды!
– Не беспокойся, сейчас вода ей уже не понадобится.
Я валился с ног от усталости, но, забыв обо всем, спотыкаясь, бросился вперед. Я подбежал туда, где в песке стоял, слабо мерцая, рог единорога. Возле него лежала Орсия. Она слабо пошевелилась, когда я опустился рядом с ней на колени. Воды! Но у меня не было ни капли этой драгоценной жидкости. Нести Орсию обратно во тьме, по бесконечным подъемам и спускам к озерцу, где я впервые заметил ее следы? Это была бы почти безнадежная попытка, но в отчаянии я готов был на все.
– В этом нет необходимости. – Каттея стояла над нами обоими, пристально глядя на нас сверху вниз. – Все, что надо, можно сделать здесь, сейчас же.
– Здесь нет воды, без воды она умрет!
Каттея медленно разматывала шарф. Орсия повернула к ней голову, лежавшую у меня на руке. Я почувствовал желание закрыть ей глаза, чтобы она не смотрела на чудовище, в которое превратилась моя сестра.
– Да, чудовище…
Мне стало стыдно, что сестра прочла эту мысль.
– Но теперь у нас есть средство… Ты должен сделать это для меня, Кемок. Я знаю, ты сделаешь… сделаешь… сделаешь… – Она словно вколачивала в мой мозг это слово, и я почувствовал, что не смогу противиться ее воле. – Возьми свой добрый меч, Кемок, и дай мне крови… крови, чтобы смыть злые чары, чтобы снова стать Каттеей.
– Крови?! – Я в ужасе вышел из оцепенения.
– Крови! – Она наклонилась ближе, протягивая к Орсии лапы. – Убей водяную девчонку, мне нужна ее кровь! Или ты хочешь, чтобы я осталась чудовищем до конца своих дней?
Неотразимо властным тоном Каттея говорила еще что-то, и я поднял меч. На нем полыхали руны, рукоять обжигала мне лапу. Я посмотрел на Орсию: она вглядывалась в мое лицо, но не молила о пощаде, и в ее больших глазах был не страх, а только терпеливое ожидание неизбежного.
Я вскрикнул и воткнул меч в землю – он встал, дрожа, между нами и Каттеей. Она издала жуткий стон, от которого я содрогнулся, – для нее я был предателем, отнявшим у нее единственную надежду. Эта ее боль помогла мне почувствовать в ней прежнюю Каттею. Сжавшись, заслонившись лапками, она отвернулась от нас.
Я опустил Орсию на землю и взялся за рукоять меча.
– Если тебе нужна кровь… – начал я, направляя острие меча себе в грудь.
Но Каттея не слушала меня. Она вдруг расхохоталась своим зловещим смехом и бросилась прочь в темноту.
– Хорошо же! Пусть так! Я сделаю по-другому, но ты еще пожалеешь об этом, Кемок Трегарт! – донеслась до меня ее мысль.
Я хотел броситься вслед за ней, но Орсия схватила меня за ногу, и я упал. Я повернулся, пытаясь освободиться, но она из последних сил держала меня:
– Не надо!.. Не ходи, Кемок!.. Она уже не та… не твоя сестра… Она привела бы тебя… прямо к ним!.. Посмотри на меч!
Пытаясь разжать ее руку, я посмотрел на лежавший рядом меч, острием указывавший во мрак, туда, где скрылась Каттея. Никогда еще руны не горели так ярко.
– Но там же Каттея! – Наконец я разжал ее пальцы. – Нас преследовали силы Тьмы.
– Это уже не та Каттея… – слабо повторила Орсия. Глаза ее закрылись, и она с трудом приоткрыла их вновь. – Подумай, Кемок… разве та, к кому ты был… так привязан, могла бы… потребовать от тебя такое?
– Но почему, почему она это сделала? – Я сжимал рукоять меча, однако уже не порывался бежать за Каттеей, ко мне вернулась способность рассуждать.
– Потому что… кровь – это жизнь, Кемок. Есть нечисть, которая… пьет кровь лучших из своих жертв… чтобы обладать их жизненной силой… и смелостью. А разве воины… не смешивают кровь друг друга… чтобы стать братьями?
– Да, у сулькарцев есть такой обычай.
– Твоя сестра… меченая, на ней лежит… печать другого мира… Каттея не обретет целиком свой… прежний облик, пока кровь… не вернет ее полностью в этот мир… Кемок! Что у тебя с руками?!
Она не отрываясь смотрела на мои лапы. Я поднес их поближе к свету, льющемуся от рога, чтобы она могла получше их рассмотреть.
– На мне тоже печать. Но Каттея страдает неизмеримо больше. Быть прекрасной девушкой, а потом однажды вдруг взглянуть на себя в зеркало и… увидеть такое! От этого можно лишиться рассудка!
– Да, правда… – прошептала Орсия. – Скажи… ведь это она… колдовством завлекла меня сюда?
– Да.
Я оторвал взгляд от своих лап и, посмотрев на кроганку, вышел из задумчивости. Вода… Орсия умрет без воды. Если бы я пошел за Каттеей, Орсия погибла бы в этой каменной пустыне так же неминуемо, как если бы я выполнил требование сестры. Если я не мог убить Орсию ударом меча, то тем более не мог оставить ее умирать мучительной медленной смертью.
– Воды! – В отчаянии я огляделся вокруг, словно ожидая, что по моему слову из какой-нибудь глыбы забьет фонтан или водопад.
«Скорее назад, к озерцу», – подумал я, хотя понимал, что это невыполнимо. Даже если бы я нашел в темноте путь назад, Орсия наверняка умерла бы у меня на руках, прежде чем мы добрались бы до цели. К тому же на обратном пути нас могла поджидать та разношерстная шайка, что следила за нами с Каттеей.
– Через перевал… – раздался у меня в голове мысленный шепот Орсии.
Я посмотрел вперед: проход среди каменных глыб круто поднимался вверх. Такое восхождение в темноте…
Орсия с усилием потянулась к рогу. Я хотел было взять его, чтобы подать ей, но она встрепенулась:
– Нет… если ты прикоснешься к нему… Сила уйдет. Помоги мне… взять его.
Я поддержал Орсию, и ее слабеющие пальцы сомкнулись на роге. Я повесил меч на пояс и, встав, поднял Орсию на руки. Рог упирался ей в грудь, и от него исходило уже не тусклое мерцание свечи, а сияние, раздвигавшее мрак на несколько шагов вперед.
Это была ночь страха, отчаяния, борьбы и упорства. Орсия каким-то образом еще держалась за жизнь, и я, спотыкаясь и едва не падая, из последних сил продолжал восхождение. На мече то и дело загорались руны, но я на свой страх и риск шел не останавливаясь – каждая потерянная минута могла стоить Орсии жизни.
Небо уже бледнело, начинало светать, когда я, шатаясь, достиг перевала и окинул взглядом уходившее под уклон пустынное, заваленное каменными глыбами пространство. Где-то внизу была Долина. Но сейчас нам требовалось только одно – вода.
– Вода… – вырвалось у Орсии не как стон отчаяния, а как радостный вздох облегчения. – Теперь налево…
Едва переставляя ноги, я двинулся налево вниз по склону, продираясь сквозь кусты. Я совсем обессилел и, если бы упал, вряд ли смог бы снова подняться. Но когда я споткнулся и почти рухнул вперед вместе со своей ношей, то увидел рядом небольшое озерцо с чистейшей родниковой водой.
Опустив Орсию на землю, я стал плескать драгоценную влагу ей в лицо и чуть не вскрикнул от радости, когда она пошевелилась. Я подтащил ее к самому краю озерца, она окунула в него голову и плечи и лежала без движения, впитывая в кожу живительную силу воды.
Затем она подняла голову и села, опустив в озерцо ноги. Я наблюдал в эти минуты самое большое чудо, которое мне когда-либо доводилось видеть: тело – ослабевшее и иссохшее, ставшее почти невесомым, на моих глазах наливалось силой, снова становилось упругим и молодым. Я растянулся неподалеку, зная, теперь Орсия спасена, и, наконец перестав противиться усталости, почувствовал, как проваливаюсь в сон, и ничто, даже появление Динзиля, не заставило бы меня пошевелиться.
Меня разбудило какое-то пение, слов я разобрать не мог. Звучание тихого голоса успокаивало и отгоняло страхи, ползущие из мрака в населенной призраками пустыне. Снова была ночь, неподалеку сидела Орсия – такая же, как прежде, когда мы вместе шли к Темной Башне. Перед Орсией стоял мерцающий рог, и она протягивала руки к его свету, словно греясь у костра.
Едва я подумал о Темной Башне, как вспомнилось и все остальное. Я резко сел и огляделся: перед нами было озерцо, позади в темноте – перевал через горы, где все еще, наверное, блуждала Каттея.
– Назад пути нет! – Орсия подошла ко мне.
Она опустилась на колени позади меня и прижала ладони к моим вискам, как делала это, показывая мне Кофи, и я «увидел», что позади нас все кишит приспешниками Тьмы и они объединяются, готовясь к сокрушительному удару. Я знал, что удар этот будет нанесен по Долине. Сердце мое разрывалось на части между стремлением спасти Каттею и необходимостью предупредить об опасности тех, кто остался в Долине.
– Еще не настал тот час, когда ты сможешь выйти победителем в борьбе за Каттею. Если вернешься назад, в этот бурлящий котел Темных сил, то лишь напрасно истощишь свою Силу и Дар. Но может случиться и худшее: разве Динзиль не намекал, что он не прочь сделать своим орудием и тебя? Он может пойти на это, раз Каттея вышла у него из повиновения. Ты для него находка.
– Откуда ты знаешь, что говорил мне Динзиль? – прервал я ее.
– Пока ты спал, тебе снились сны, и за это время я многое узнала, – ответила она просто. – Пойми, Кемок, твоя сестра преступила пределы, за которыми ты мог бы ее дозваться.
Мне не хотелось в это верить.
– Но ведь должны же быть какие-то силы… и с их помощью…
– Это не в твоей власти. Твоих познаний не хватит, чтобы противостоять Динзилю, ты можешь слишком много потерять. Ты должен сделать выбор: бросить все и вернуться назад или идти в Долину и предупредить.