мон. – К тому же я-то не кольдер…
– И любой кольдер сразу это поймет, – предупредила она.
– Что ж, мы вынуждены рисковать.
– Пусть будет так. Приведи своих людей. Остальные пусть покинут зал, мне никто не должен мешать.
Саймон кивнул и отдал распоряжения. Он уже подвергался однажды процедуре перевоплощения, но в тот раз это делалось в спешке – лишь бы сбежать из Карса. Теперь ему предстояло перевоплотиться не просто в кого-нибудь, а в Фалька…
Пока Саймон подбирал добровольцев, колдунья занялась своим делом: вычертила на каменном полу две пятиконечные звезды, которые частично накладывались одна на другую, и в центре каждой поставила по медной чаше, что извлекла из небольшого сундука, внесенного в зал сопровождавшими ее воинами. Затем она достала оттуда же весы и множество пузырьков и склянок с разными порошками. Она стала взвешивать порошки и ссыпать их в две кучки на тряпицы из тонкого шелка с нанесенными на них линиями и знаками.
Конечно, они не могли воспользоваться окровавленной одеждой убитых, но в сундуках Верлена нашлось все необходимое. Воины сняли с мертвых только пояса, оружие и личные украшения, дабы ничто в их виде не вызвало подозрений. Все это было приготовлено и сложено в стороне до конца процедуры.
Колдунья скомкала в руках шелковые тряпицы, бросила их в чаши и низким, глухим голосом запела. Из чаш стал подниматься дым, скрывая обнаженных людей, что стояли каждый на своем луче звезды. Дым был густым и окутывал тело так плотно, что казалось, будто за пределами этого мягкого кокона вообще ничего не существует. Монотонное пение заполнило весь мир; пространство и время пульсировали в такт словам, которых никто не понимал.
Так же медленно, как сгущался, дым начал таять. Расслаиваясь и извиваясь струйками, он вскоре исчез полностью. Оставшийся от него пряный запах опьянил Саймона, притупил восприятие окружающего. Но спустя какое-то время он почувствовал, как по коже пробежал холодок, открыл глаза, осмотрел себя и вместо своего тела обнаружил чужое: довольно грузное, с обозначившимся животом, поросшим рыжими волосами. Он стал Фальком.
Корис, а вернее, человек, уходивший с того места, где стоял Корис, был небольшого роста – каждый выбирал себе прообраз, более-менее подходящий по физическим данным, – но у него уже не было непомерно широких плеч и длинных рук сенешаля. Старый шрам на лице от удара мечом задирал верхнюю губу в волчьем оскале, обнажая мощные зубы. Бывший Ингвальд тоже утратил свою моложавость: в волосах появились седые пряди, а морщинистое лицо говорило о жизни, прожитой бездумно и порочно.
Они подобрали себе одежду, надели перстни и цепочки, пристегнули к поясам оружие убитых.
– Командир! – окликнул Саймона один из воинов. – С вашего пояса что-то упало, взгляните. – Он показал на маленькую блестящую вещицу, лежавшую под ногами Саймона.
Тот нагнулся и подобрал с пола довольно странную металлическую бляшку – сделанная в виде замысловатого, многократно завязанного узла, она не была ни серебряной, ни золотой – металл отсвечивал зеленью. Саймон осмотрел пояс и, обнаружив свободный карабин, к которому она, очевидно, крепилась, пристегнул ее.
Колдунья складывала свои чашки в сундук. Саймон подошел к ней, и Владычица придирчиво осмотрела его, как художник осматривает законченную работу.
– Желаю тебе удачи, Хранитель Границы, – сказала она. – Да пребудет с тобой Сила.
– Спасибо, госпожа. Удача нам очень нужна.
Колдунья кивнула на прощание. Стоявший возле дверей Корис поторопил его:
– Скоро отлив, Саймон, пора сниматься с якоря.
Они шли на веслах вверх по реке, искрящейся в лучах солнца, ранним утром приближаясь к гавани Карса. Команду «верленцев» подобрали из моряков, не раз ходивших по этой реке и знакомых со всеми ее навигационными хитростями. Один из воинов, стоявших на носу судна, кивнул в сторону береговой мачты, на которой развевались разноцветные яркие лоскуты:
– Сигнальные флаги!..
Другой воин, в богато украшенной накидке поверх доспехов, слегка повернулся, держа руку на поясе.
– Нас ждут? – спросил он с важным видом.
– Да вроде не гонят, – усмехнулся в ответ первый. – Обычные почести. Но пока остается только гадать, как сам Ивиан встретит тестя – с калачом или с мечом. Мы лезем дракону в пасть, и он может захлопнуть ее до того, как подоспеет подкрепление.
Третий воин, стоявший неподалеку, засмеялся и возразил сипловатым голосом:
– Прежде чем дракон захлопнет пасть, Ингвальд, наши мечи разнесут ему челюсти. И вот что я скажу еще: наемники верны хозяину, пока он им платит, а стоит его убрать, с ними вполне можно договориться. Главное – разделаться с Ивианом, тогда уж Карс будет у нас вот где! – Он вытянул вперед здоровенную пятерню и медленно сжал ее в кулак.
Саймона встревожила такая самонадеянность Кориса. Он ничуть не сомневался в его воинской доблести и в его умении повести за собой людей. Но Саймона смущало то возбужденное состояние, в котором пребывал сенешаль, пока они плыли вверх по реке, – он все время стоял на носу баркаса, всматриваясь вперед, будто силой воли хотел прибавить суденышку ход.
Тем временем основные силы Эсткарпа маршем через горы подтягивались к Карсу, чтобы войти в него, как только будет сигнал. И этот сигнал… Саймон в который раз взглянул на корзину-клеть, накрытую легкой тканью. В ней был не черно-белый сокол, какие служили горцам для разведки, а большой голубовато-серой окраски ястреб, с белой головой и белым хвостом.
Пять таких птиц были привезены когда-то из-за моря сокольниками, ходившими в плавание с сулькарцами. Воспитывали и обучали птиц в течение трех поколений.
Для Саймона – Фалька этот ястреб был сейчас незаменим. Он бы не рискнул взять с собой в Карс обычного сокола, поскольку лишь сокольники пользовались ими. А эта редкая и красивая птица могла вызвать у Ивиана интерес – она была обучена охоте, и вряд ли герцог отказался бы от такого подарка.
Десяток людей и ястреб против целого города – дикая, глупая затея на первый взгляд. Но ведь было однажды так, что вчетвером они несколько дней скрывались в Карсе и смогли затем бежать из него живыми и невредимыми. Их было тогда четверо. Саймон провел рукой по поясу, тронув бляшки. А теперь их здесь трое: он, Корис и упрятанная в каком-то из тех домов Лоиса… А четвертая?.. Лучше пока не думать о Джелите. И все же почему она не вернулась в Верлен, почему он случайно узнал от колдуньи, прибывшей в замок, о том, что ее миссия не удалась? Где она сейчас? Как перенесла неудачу и почему держит его в неизвестности? Она ведь сама решила, отказавшись от всего, стать его женой, так почему же?..
– Нас встречают, капитан! – Ингвальд вывел Саймона из оцепенения.
Шеренга воинов, одетых в доспехи и плащи с гербом Карстена, стояла на причале. Рука Саймона невольно дернулась к самострелу, но накидка, к счастью, скрыла это движение. Воины герцога, стоявшие на берегу, дружно хлопнули в ладоши, а затем, сомкнув их, подняли руки в знак приветствия.
Еще раз «верленцам» просалютовали у входа в крепость. Насколько они могли судить, проходя по улицам города, жизнь в Карсе шла своим чередом, не было заметно никаких видимых признаков тревоги.
Когда их провели с соблюдением придворного этикета в залы, расположенные в центральных зданиях крепости, Саймон поманил Ингвальда и Кориса к окошку. Те семеро сулькарцев, которых они взяли с собой из Верлена, остались за дверью.
– Как вы думаете, почему их сюда не пустили? – спросил Саймон, незаметно кивнув на дверь.
Корис нахмурился:
– В самом деле, почему?
– Чтобы нас легче было окружить, – предположил Ингвальд. – Заметьте, их даже не волнует, что это может насторожить нас. А кстати, где сам Ивиан или хотя бы начальник охраны? По-моему, нас сопровождал простой сержант. Привели в палаты для гостей, но хозяин, кажется, не очень-то торопится выйти навстречу.
– Это задумано не только для того, чтобы унизить владыку Верлена. – Саймон снял с себя шлем Фалька и прислонился головой к стене, подставив сквозняку рыжую шевелюру. – И втроем мы оставлены неспроста. Мера предосторожности – возможно. Но пожалуй, это далеко не все… – Он закрыл глаза в надежде, что шестое чувство, все настойчивее предвещающее опасность, подскажет ему что-нибудь.
– Ты слышишь зов? – нетерпеливо спросил Корис.
Саймон посмотрел на него. Нет, это было не то ощущение, что привело его в Карс, когда усиливающаяся головная боль указала ему путь к дому, где на время нашла себе пристанище Джелита, – сейчас он испытывал нечто иное. Саймон пребывал в том возбужденном состоянии, в каком обычно находится человек, готовый принять бесповоротное решение. Он предчувствовал, что последствия этого решения связаны с ним лично и что, сделав непоправимый шаг, он станет участником каких-то событий, понять или предвидеть которые пока не может.
– Нет, это не зов, – ответил Саймон после долгой паузы. – Что-то здесь должно произойти или уже…
Топор Вольта, на который Корис опирался, как на меч в ножнах, дрогнул. Сенешаль не мог себе позволить расстаться с даром Вольта даже ненадолго, и, чтобы не вызывать подозрений, перед плаванием в Карс, топор обернули металлической лентой, а получившийся чехол покрасили.
– Топор ожил, – сказал Корис приглушенно. – Вольт, укажи нам путь! – Он понизил голос до шепота. – Мы сейчас находимся в сердце крепости, – задумчиво добавил сенешаль, и Саймон понял, что он пытается мысленно воссоздать план замка. – Покои Ивиана, насколько мне известно, в северной башне, а верхний коридор охраняют всего два человека.
– Ну что? – посмотрел на Саймона Ингвальд. – Будем ждать или начнем?
Они решили не спешить. Но это тягостное ожидание… Может быть, стоит отважиться на атаку?
– Вальдис! – окликнул Саймон одного из стоявших у дверей «верленцев». – Мы забыли на судне мешок с зерном для птицы. Отправь кого-нибудь за ним, он нам очень нужен.