– Нельзя!
Я поднял меч, повел им, приказывая отступить с дороги.
– Я тоже не любитель хладнокровных убийств, Джервон, но это надо сделать, пока она не выпустила тех тварей.
Джойсан покачала головой:
– Нет, Керован. Надо дать ей закончить.
– Зачем? – Мне показалось, что оба выжили из ума.
– Затем, что иначе нам больше не видать Элис, – крикнул мне Джервон.
Барабан уже отдавался у нас в костях, сотрясал камни под ногами. Рум-ду-да-дум… Он словно заполнил собой целый мир.
Я, поняв его правоту, опустил меч и вместе с ними забился под арку. При всей моей решимости было пыткой смотреть, как вращается эта туча, и знать, что завершенное заклинание выпустит на волю нечто еще более страшное.
С последним оборотом облако словно взорвалось, заполнило все пространство – и уже в полной тишине сбросило с себя желтые миазмы, открыв глазам призрачную охоту.
Их было, пожалуй, два десятка посреди овала Стражей. Многие были прекрасны. И все – смертоносны, это я знал твердо. Всматриваясь из-под арки, я искал в их мельтешении Элис.
Конные внешне походили на людей, хотя их кожа под шлемами сияла золотом. Доспехи под луной казались голубоватыми и словно светились изнутри. Хлысты в руках охотников оставляли в воздухе искрящийся след. Белые гончие напоминали тех псов, по которым были прозваны ализонцы, только много больше, и двигались они гибко и грациозно, как ящерицы. В открытых пастях краснели клыки, а глаза словно впивали свет, ничего не отражая, так что представлялись темными ямами.
Несколько бестелесных колеблющихся фигур показались мне человеческими – и в глазах у них, как у мужчин, так и у женщин, стояли боль и устрашающая целеустремленность. В переднем ряду я заметил юношу – вышивка на его одежде выдавала киога. Мне вспомнился рассказ Обреда о гибели юного Джервина: «Меня мучит мысль, что его смерть еще не окончена… нечистая смерть…» Вождь киога был прав – все за много веков убитые тем, кто носится по холмам, становились его частью. Мне больно было смотреть на эти жалкие привидения, я отвел глаза…
И увидел вожака. Малерон сидел на высоком белом жеребце – таком же, как у других охотников. Это животное (живую лошадь оно напоминало не более, чем их гончие – собак) выгибало длинную чешуйчатую шею, било землю когтистой лапой. Его хозяин непринужденно осматривался, но я даже на расстоянии ощущал исходящую от него Силу. С плеч его ниспадал алый плащ, черты лица были правильны и красивы – как часто бывает у Древних. Нас можно было принять за братьев.
Шаманка, раскатив последнюю дробь, показалась из укрытия:
– Повелитель! Это я вызволила тебя из долгого плена.
Рядом со мной вдруг шевельнулся Джервон, шепнул, горячо дохнув мне в щеку:
– Керован, ты не видишь Элис?
– Нет, – отозвался я.
– И Сильви я тоже не вижу, – встревоженно добавила Джойсан. – Но я ее чувствую – она где-то там, среди них. Должно быть, Элис укрыла их чарами.
Малерон не спешил отозваться. Наконец он шевельнулся, повернул темноволосую, не покрытую шлемом голову и взглянул на Ниду, как глядят на низшего из слуг. И коротко кивнул:
– Благодарю, шаманка.
– Чем благодарить… – Одетая в черное женщина выпрямилась, коснулась пальцами барабана, словно черпая из него силы. – Лучше избавь меня от врагов! Они и твои враги, повелитель!
Малерон с сомнением поднял бровь:
– Мое сердце на свободе не пробило и сотни ударов. Неужто я так легко и быстро приобрел врагов в этом месте и времени?
Голос шаманки задрожал:
– Они трусы, укрывающиеся за Светом! Они собрались покончить с тобой здесь и сейчас, не дав вкусить обретенной свободы. Убей их!
Она протянула костлявую руку прямо к нам, словно видела сквозь стены арки.
Малерон хмуро покачал головой:
– Ты слишком поспешно обо мне судишь, шаманка. Может, ты и выбрала Путь Левой Руки – но не я. Я ищу только знания и могущества.
Ниду буйно расхохоталась:
– Если ты и вправду веришь своим словам, ты не колдун, а дурак! Сколько в твоей свите погибших страшной смертью от легчайшего соприкосновения с тобой и твоей охотой? Разве так действует Свет?
Лицо колдуна застыло, он протянул к ней руку. Но ни взмахнуть ею, ни заговорить не успел: что-то мелькнуло у меня перед глазами, и я услышал пронзительный вопль:
– Элис!
Джервон метнулся к ней. Всего на мгновение я увидел двух жмущихся друг к другу женщин и против них – две Тени такой черноты, что представлялись просто дырами в ткани ночи. В этих извращенных созданиях Тени мелькали и гасли красноватые искры – от одного взгляда на них у меня встал ком в горле.
Джервон уже выбежал из-под арки навстречу двум женщинам, которые, пока их не вынюхали Тени, невидимками крались к нам. Я услышал перекрывший все голоса крик Малерона:
– Сильви!
Ненависть волнами билась в воздухе. Охотники, повинуясь приказу предводителя, погнали своих скакунов к воину долин.
Я с обнаженным мечом в руках тоже бежал к ним. Мы с Джойсан, всего на несколько шагов отстав от Джервона, встали рядом с обнажившими клинки женщинами.
Мы успели выстроить круг – плечом к плечу, клинками наружу, – прежде чем налетели четверо всадников.
Они были вооружены только охотничьими хлыстами, но я быстро понял, что это оружие при взмахе выбрасывало искристое пламя. Не успев парировать, я получил жгучий удар по бедру. Мой стальной клинок скрестился с хлыстом, скользнул по нему, так что мы сошлись запястьями, и враг болезненно оскалился от прикосновения стали. Припомнив заклятый колодец на равнине, я поднял браслет. Белый жеребец охотника с воплем вздыбился перед пламенеющими рунами моего талисмана. Всадник сдержал его поводьями и снова развернул ко мне в смертном молчании – мне даже пришло в голову, что их порода лишена голоса.
Хлыст снова протянул ко мне огненную дугу, но на сей раз мне удалось поднырнуть под удар, и я рискнул сделать шаг к открывшемся противнику. Опасно было разрывать круг, но если бы мне удалось…
Есть! Острие меча оцарапало ему грудь.
У него вырвался пронзительный визг, а нанесенная мною царапина прорвалась лиловым огнем. Я тут же отступил, смыкая строй, а он пошатнулся и упал, обведенное светящейся чертой тело осталось корчиться на земле. У меня на глазах его плоть – если это была плоть – словно выгорала изнутри. Отворачиваясь, я увидел, как Джойсан пугает коня слева от меня светом своего перстня.
Миг спустя ее меч нашел горло всадника. Я, крикнув что-то ободряющее, взмахнул рукой в воинском приветствии, и оба мы повернулись к следующему златокожему врагу, успев увидеть, как сталь Джервона пронзает ему грудь. Воин долин тут же сделал шаг назад, высвобождая клинок. Уцелевший охотник попятился, а когда мы вчетвером нацелили на него мечи, обратился в бегство.
Но ему не суждено было вернуться к своим. Колдун бросил короткую фразу, и охотник вспыхнул, с воплем повалился с седла. При виде корчащегося на земле горящего тела у меня перехватило горло. Воистину, то была Сила. Малерон убивает единым словом – разве нам устоять перед ним?
Я отступил на полшага, вновь смыкая круг, и Джервон поступил так же. Справа моего плеча касалось плечо Джойсан, слева – Элис. А рядом с колдуньей встала та, кого моя жена называла Сильви… Сводная сестра Малерона. Мне хватило одного взгляда, чтобы увидеть в ней отличие от человеческой женщины: мерцающая белая вуаль стекала с ее головы на голые плечи – ее короткая туника была без рукавов. В лунном тумане я смутно видел лицо с заостренным подбородком и слишком большими глазами – по-своему красивое. И нисколько не похожее на ту гнусную хищную гарпию, что видевшая охоту Ниду описывала племени киога.
Я снова обернулся к Малерону под крик Ниду:
– Смотри, могучий! Вот твои враги, они и теперь ищут твоей смерти! Спускай свору!
В призрачном тумане обращенные к нам глаза колдуна сверкнули кошачьей зеленью.
– Вас четверых я не знаю, но если вы в союзе с ней – с этой изменницей, – вы и в самом деле враги мне. Оставьте ее – и можете уйти без помех.
Я преодолел страх, заставив свой голос звучать ровно:
– И оставить тебя без помехи буйствовать и губить все на своем пути? – Я покачал головой. – Не будет этого, Малерон.
Он вздрогнул, услышав свое имя, и я с удовлетворением отметил, что хоть чем-то способен ему угрожать. Чары, укрепленные Именем, обладают большой силой – если бы только я умел обращаться с этим мощным оружием! Но скрытое во мне знание молчало: ни намека на подсказку.
– Спускай свору! – вновь завизжала Ниду. – Я натравлю псов, Малерон!
Тот угрюмо кивнул нам:
– Пусть будет так.
Взмахнув рукой, он отвернул жеребца от мельтешивших под ногами коня созданий. Их узкие морды потянулись к нему, а потом псы замотали головами, словно в провалах их глазниц не было зрячих глаз. Снова зазвучал барабан шаманки, и в ответ на его удары мое тело стало наливаться жаром. С каждым биением сердца из него разливался горячий свет. Джойсан вскрикнула, и я, обернувшись, увидел, что и ее тело облито жарким сиянием.
– Они чуют тепло тел, – торопливо бросила Элис. – Этот барабан должен замолчать. Поделитесь со мной Силой, сестры!
Попытавшись сделать шаг, занести меч, я сразу облился потом, словно стоял в кольчуге под жарким летним солнцем. И не мог шевельнуться.
Тум…тум… тум… тум… тум…
Багровая волна залила мне глаза, скрыла гончих. Я уже не отличал ударов барабана от стука собственного сердца. За спиной у меня запела Элис, но она была сейчас так же далека от меня, как Ульмсдейл. Псы медленно, разинув пасти и вывалив узкие мокрые языки, подступали к нам. До них уже оставалось немногим больше выпада…
Тум… Тум… ТУМ… ТУМ…
Захлебываясь в горячей волне, я силился поднять меч, оторвать ногу от земли.
ТУМ! ТУМ! ТУМ!
Что-то неуловимо мелькнуло мимо меня, выбило барабан из рук шаманки. Я вновь обрел зрение. И мог двигаться! Барабан еще дрожал, пробитый навылет коротким копьецом Гарета. Юноша под аркой распрямлялся после броска. Я выкрикнул короткую благодарность и напружинил колени, принимая защитную стойку. Парень подарил нам шанс отбиться…