Не знаю, на что намекали его слова, но мне показалось, что его спутница уловила в сказанном что-то обидное для себя. На миг она прикусила губу. Но тут же кивнула:
– Опасность опасности рознь. Только… – Она повернула голову, встретила мой взгляд так же прямо, как бывшая аббатиса, услышав о моих планах. Не скажу, чтобы я прониклась особым почтением к этой женщине, но в ней явно крылось больше, чем видно глазу, и обо мне она знала больше, чем я высказала или хотела бы открыть незнакомцам. – Ты, – коротко бросила она, – под надежной защитой. Без нее ты бы сюда не добралась. А ведь по крови ты не из тех, кому подчиняются такие Силы.
Моя рука сама взметнулась к грифону. Поздно было его прикрывать. Элис наверняка что-то о нем знала или угадывала.
Я замотала головой. Нетрудно было прочесть на моем лице, чего я опасаюсь.
– Нет, Джойсан, я не знаю природы того, что ты носишь на груди, и не знаю, для чего он служит. Но в нем Сила. И если ты носишь его так открыто, значит эта Сила готова тебе отозваться.
– Нет! – Я менее всего готова была заявить о своих странных талантах тем, в чьих венах текла кровь Древних. – Да, в нем есть Сила. Но я не знаю, как ее вызвать. Может быть, что-то знает мой господин, подаривший мне этот шар, – я хотела сказать, мой муж. Я видела этот шар в действии – но не я им управляла.
Но не мой ли страх за жизнь Керована вызвал к действию его Силу? Откуда мне было знать?
– Твой муж? – переспросил Джервон.
Я с вызовом вздернула подбородок. Что он знает о Кероване? По снаряжению можно было подумать, что Джервон служил в одном из войск долин – он явно не разбойник. И до него могли долететь те шепотки: чудовище, получеловек… что отравили жизнь моему мужу и прогнали его от меня.
– Мой муж – Керован из Ульмсдейла, – ответила я, вложив в ответ всю свою гордость. – Его вызвал лорд Имгри, и он уехал.
– Керован? – Этот вопрос Элис обратила к Джервону. Тот покачал головой.
– С Имгри много лордов – из тех, кто остался в живых. Но о таком не слышал.
Я не сомневалась, что он сказал правду, но Элис на этом не успокоилась. Она обратила испытующий взгляд на грифона.
– Тот, кто раздает такие подарки, – отметила она, – наверняка не простой человек и не простого рода.
Передо мной встал выбор. Элис, что ни говори, несла на себе ту же ношу, что и Керован, хотя она принимала ее не как проклятие, а как часть своего существа. И Джервон относился к этому так же. Он принимал Элис целиком, как она есть, и оттого их узы делались только крепче. (Это было очевидно мне, чей взгляд стал зорче от сердечной боли.) На меня вдруг навалилась усталость. Эти двое были сильны своим единством. О таком же я мечтала с Керованом. Чего мне не хватило: мудрости или силы? А может, я слишком молода, мало знаю людские сердца? Зависть оставила на языке недобрый горький привкус и тенью легла мне на душу. И все же я сказала им правду, потому что они обладали тем, чего мне недоставало, и я надеялась получить от них хоть крохи знания: как добиться того же для себя.
– В Кероване течет и кровь Древних. Он… Иной.
Не знаю, чего я ожидала: отвращения, недоверия… только не того, что произошло. Элис взяла мою лежавшую на коленях руку. Когда я, ахнув от неожиданности, уронила другую, ее обхватили сильные пальцы Джервона, связав нас троих воедино. От каждого из них в меня вливались мир и покой. Зависть увяла, оставив лишь удивление и огромную тоску с каплей надежды.
Туман плотно лежал на нашем убежище меж древними стенами. С наслаждением подкрепляясь жирными жареными курочками, мы следили за колыханием его пуховых клубов. Никто из нас не знал, зачем возвели эту стену, окружавшую нас с трех сторон, древние строители, – обведенное стеной место казалось совсем пустым.
Камень под нами был выглажен, как каменный пол, и на него ложились капли влаги. Джервон время от времени скрывался в тумане, и его беспокойство передалось мне.
– Здесь опасно?
От грифона я не уловила никакого предостережения.
Элис покачала головой:
– Прямой опасности нет. Но по нынешним временам в долинах всего нужно остерегаться. Джервон – воин. Из всего их отряда он один уцелел. Он ни одному укрытию не доверится, не перепроверив много раз.
– А ты… – Я запнулась, прежде чем высказать главное. Знать бы, что свело этих двоих, я бы лучше поняла, как мне подойти к моему господину. – Ты ведь не из долин – а он здешний…
Ручаюсь, она поняла мою мысль, хоть я и не решилась высказать ее прямыми словами.
– Я своих предков не знаю, – ответила она мне. – Моих родителей выбросило на здешнее побережье страшной бурей – ясно, что они бежали от чего-то, но мне о том не рассказывали. Мать моя обладала нездешними знаниями, была Мудрой. Но она желала принести своему супругу детей, и ради этого ей пришлось заключить союз с некими Силами. За наше рождение – мое и брата – она заплатила жизнью. Мой брат… – Элис помолчала. – Ему от нее ничего не досталось. Он не доверял такой мудрости, – быть может, и правда Сила Луны неподвластна мужчинам.
С началом нашествия мой отец ушел на войну, а за ним и брат. Я, как могла, помогала тем, кто встретил нас по-дружески. Кое-чему я выучилась у их Мудрых – хотя была слишком молода, да и наставниц было немного. Когда наши люди бежали от моря, нам повстречался Джервон. Он был изранен телом и душой. Позже я получила весть, что брату грозит беда. Я поскакала на помощь, и Джервон со мной, потому что его лорд погиб и родных не осталось. Мы…
Она снова помедлила, а когда заговорила, стала комкать слова, будто спешила поскорей закончить.
– Мы, как сумели, помогли моему брату. Но остаться с ним мне было нельзя. Я такая, какой родилась, и немногие – очень немногие из мужчин – могут с этим смириться. Может быть, один-единственный… – Она обратила взгляд к Джервону, который как раз вернулся к нам из тумана. взгляд был такой, что мне опять стало завидно. Я знала, что такими же глазами смотрела на Керована, но только ему оказалось мало того, что я могла отдать. – А теперь, – коротко закончила Элис, – мы с ним – вольные клинки, не присягаем никому, а помогаем тем, кому нужнее всего наша помощь. Да, я тоже обучена военному искусству. Так захотел отец. У нас нет ни родных, ни своей земли, зато есть то, что всего нужнее.
Ни родных, ни земли, зато они – женщина Силы и мужчина Меча – вместе.
– Куда вы теперь? – спросила я. Потому что хоть и решилась вести свой поиск в одиночку, но сейчас мне горячо и мучительно захотелось услышать: «На юг». Хотя, конечно, вольные клинки должны были присоединиться к войскам, которые собирал лорд Имгри.
Элис удивила меня, покачав головой:
– Пока не знаю. То есть… – Она неуверенно взглянула на меня. – Джойсан, ты не боишься гаданий?
Я вспомнила, как гадала – и тоже на меня – бывшая аббатиса. Тогда я увидела в чаше своего мужа, хотя не узнала его.
– Ты умеешь?
– Только на других – не на Джервона и не на себя. Эта Сила, как и другие, не действует к прямой выгоде призывающего. Но на тебя я бы попробовала.
– Мне уже гадали однажды – только я тогда не поняла, что означало то, что я увидела.
Элис кивнула:
– Предсказания часто бывают темными. Могут и обмануть – всегда об этом помни. Нельзя с уверенностью ожидать, что случится то или это. Мы принимаем множество решений: поворачиваем направо там, где могли бы повернуть налево, входим в дверь, за которой встречаем того, кто изменит наше будущее. Нам не дано рассчитать каждый поворот судьбы. Чаша откроет только один из путей. Хочешь, я тебе его покажу?
Джервон уже стоял у нее за спиной и смотрел угрюмо. И он опередил меня с ответом, обратившись не ко мне, а к Элис:
– Без этого нельзя?
– Мне так кажется, – задумчиво ответила она. – Если Джойсан согласна, – может быть, отчасти для того нас сюда и привели.
Он опустился перед вьюком, достал из него плотный сверток. И протянул его Элис так, как протягивают обнаженную сталь, опасаясь порезаться о лезвие.
Сверток был обернут в два слоя: верхний – вроде обрезков старого плаща. Под ними скрывалось тонкое полотно, покрытое рунами и знаками: не вышитыми, а как бы выжженными раскаленным клеймом. Элис сосредоточилась, я видела, как беззвучно шевелятся ее губы. Слов слышно не было, но туман, прежде оттесненный нашим костром, обрел собственную жизнь и стал смыкаться вокруг.
Под нижним слоем открылась чаша из лунного серебра, и в нее Элис, сняв с пояса маленький сосуд, по капле отмерила жидкость. Теперь я слышала голос Мудрой, напевно произносящий слова заклинания.
Она осторожно установила чашу на камень между нами, обняла ее ладонями. Глаза ее были закрыты, но голову она держала так, словно вглядывалась вдаль.
Затем она отдернула руки – словно от чаши полыхнуло жаром – и прямо взглянула на меня.
– Смотри же!
Даже пожелай я ослушаться приказа, не сумела бы.
Я склонилась, опираясь ладонями на камень за чашей, заглянула внутрь.
Сперва я увидела только тонкую пленку на удивление темной жидкости. Сквозь нее не было видно серебра. Потом жидкость пошла кругом, кругом, всколыхнулась.
У меня закружилась голова, но отвести глаз я не сумела. Жидкость медленно остановила вращение, но теперь ее темнота наполняла чашу до краев… Зеркальная гладь, но в ней ничего не отражалось.
Ничего? Нет, в неподвижной жидкости что-то шевельнулось. К поверхности поднялась тень, изменилась, стала отчетливей. Теперь я видела отражение, но не своего лица.
– Керован!
Это был он, в доспехах и шлеме, но по-прежнему с босыми ногами… копытами. Кольчуга на нем была не обычная – с таким же голубоватым отливом, как на Элис. Он сидел, глубоко воткнув в землю обнаженный меч – чтобы клинок был под рукой. За ним паслись три лошади, протекал ручей, топорщилась жесткая трава. Странные места, это не в долинах.
Лицо его было как у резных изваяний, встречавшихся мне в Пустыне, – от того Керована, которого я мечтала увидеть, ничего не осталось. Мне почудилось, что он заключен в чаше, как мой грифон в шаре, и так же недосягаем.