– А в тебе чувствуется металл, обитатель долин!
Я покачал головой:
– Лорд… – Не зная, с кем имею дело, я на всякий случай наделил его почетным титулом. – Я представляю людей долин, да, но посмотри, и ты сам увидишь, что я не чистокровный их житель.
Я выдвинул вперед ногу с копытом. Если и здесь, как в долинах, моя смешанная кровь станет преградой, пусть это выяснится сразу.
Его очень ровные черные и гладкие брови сошлись к переносице. И в словах мне послышалось очень слабое, дальнее эхо боевого клича коня.
– Все мы не то, чем кажемся.
В этих словах звучала горечь.
А потом… Воздух сгустился, окутал его туманом. Развеялся же этот туман, словно сдутый мощным дыханием из широких конских ноздрей. В кресле больше не было человека. Боевой конь, какого увидишь хорошо если раз в жизни, упирался в стол копытами, по-прежнему касаясь меча. Опустив шею под буйной гривой, он протянул ко мне голову, почти коснувшись дальнего края стола, и, оскалив белые зубы, испустил боевой клич.
Я не отступил – и до сих пор горжусь этим. То, что я видел, не было обманом зрения. А горящая в его глазах ярость предупреждала о близости смерти. Как бы я ни был ошеломлен, но понял сразу: предо мной тот, кто, по желанию или пылая яростью, принимает облик зверя. Да, я видел не обычное животное – передо мной был оборотень – ужас древних легенд.
Справа раздался страшный рык. Я осмелился чуть повернуть голову. Там, где только что стоял Херрел, припал к земле огромный снежный кот – хвост хлещет из стороны в сторону, клыки оскалены, горящие глаза уставлены на меня, и губы растягиваются все шире.
И…
За столом сидел человек, поигрывал мечом. И не надо было оглядываться, чтобы понять: снежный кот тоже пропал.
– Я Хирон, – равнодушно, словно наскучив разыгранной шуткой, бросил мужчина. И еще в его голосе слышалась усталость, словно его утомили повторяющиеся восходы и опускающаяся раз за разом ночь. – Мы – Всадники-оборотни. А ты… что ты такое? И кто? Что понадобилось от нас долинникам, если они дерзнули прислать гонца?
– Я Керован. – Я опять обошелся без титула и ранга. – Гонцом выбрали меня, потому что я то, что я есть, – полукровка. Кое-кто решил, что меня выслушают охотнее других.
– Полукровка… из тех, кого они презирают. Как и нас – с чего бы им захотелось с нами союза?
– На этот счет лорд Имгри припомнил пословицу, – хладнокровно ответил я. Этот полуконь не выведет меня из себя. – Он сказал: враг моего врага – мой друг.
– Неужто у нас общий враг? – Пальцы лорда Хирона сомкнулись на рукояти меча. Он поиграл клинком, чуть выдвигая его из ножен и резко вбрасывая обратно. – Мы такого врага не видели.
– Может статься, увидите, лорд. И если в долинах дела и дальше пойдут так плохо, то скорее, чем ожидаете.
Без лишних слов, как мог проще, я рассказал о конечной цели нашествия, как мы ее понимали.
– Сокровище… Сила… – Он по-конски тряхнул головой. – Жалкое дурачье! Если эти пришельцы до него доберутся, то горько пожалеют. У тех, кто послал их на такое дело, головы не в порядке. Сама Пустыня встанет за нас.
Я скорее почувствовал, чем увидел, как шевельнулся Херрел. Взгляд Предводителя обратился к нему. Всадник под знаком кота молчал, но мне показалось, что эти двое, сойдясь взглядами, ведут неслышную мне беседу.
Я догадывался, что не стоит слишком углубляться в размышления о талантах оборотней. Едва ли они обрадуются любопытству чужака. И все же я был уверен, что эта минута молчания означала что-то важное.
Не удивился я и когда из-за моей спины вышли и встали рядом с Херрелом еще несколько человек, словно призванных на совет беззвучным колоколом.
Звонкий щелчок завершил эту минуту молчания, как мог бы оборвать ее ударивший по столу кулак. Хирон с силой вбросил меч в ножны.
И поднялся – не грозным жеребцом, а человеком. Хотя он и так нависал над столом не хуже громадного жеребца.
– Тут есть о чем подумать, – все так же хмуро объявил он. Губы его кривились, словно от кислого вкуса, быть может, его собственных слов. – В долинах нам сражаться не за что. С другой стороны… – Он помедлил, словно рассматривая с разных сторон новую мысль. – Существуют давние гисы – и, быть может, это они свели нас здесь. Если мы, посовещавшись, решим, что у нас в самом деле общий враг и общие цели… – Он оборвал фразу, пожав плечами. Это не было обещанием помощи, но я понял, что большего не дождусь. Затем он задал вопрос: – Кого ты искал, столь дерзко вторгнувшись в Пустыню, полуродич?
– Любого, кто меня выслушает, господин.
Он пальцем погладил гладкий подбородок.
– А ты довольно прямодушен, – отметил он. По тому, как это было сказано, я не взялся бы судить, считает ли он такую правдивость признаком глупости. – И верно – найдутся и другие, кто может заинтересоваться твоим предупреждением.
Он улыбнулся, и сдавленные смешки рядом показали, что остальные разделяют его веселье. Ждал ли он, что я стану вымаливать сведения об этих «других»? Мне отчего-то казалось, что такая просьба лишила бы меня завоеванного преимущества.
– Скажи своему лорду – или тому, чьи замыслы тебя к нам привели, – вот что. – Он скрестил руки на груди и снова тряхнул головой, так что челка упала на лоб. – Мы непременно обдумаем его сообщение. Если решение будет вынесено в его пользу, он об этом узнает. Разумеется, наши услуги будут не бесплатны. Нам нужно время на размышление. В былые годы мы торговали своими мечами, и хорошо торговали. Покупателям не приходилось жаловаться на обман. Если мы решим снова пойти на такую сделку, в долинах не пожалеют о заплаченной цене.
– И какой же будет цена?
Я не доверял этому лорду-жеребцу: не потому, что считал его сторонником Тьмы, – я твердо знал, что он не из таких. Но легенды немало рассказывали о Древних, не принадлежавших ни Добру, ни Злу, – наши мерки к ним были неприменимы.
– Цену мы назовем в свое время и перед лицом твоего лорда, – отрезал он. – Тебе же, если ты хочешь собрать войско, не помешают и другие союзники. – Он вдруг указал на мои копыта. – Почему бы тебе не поискать тех, с кем ты в родстве?
Я не посмел выдать своего неведения – это унизило бы меня в их глазах. Клан моей матери происходил из северных долин – оттуда и была нечеловеческая примесь в моей крови. Значит, в той стороне мне и надо искать родичей.
Я заставил себя пожать плечами:
– У нас нет карты Пустыни, господин. Я держался западной цепи холмов – она и привела меня сюда. Дальше я поеду на север.
– На север, – повторил лорд Хирон и в свою очередь пожал плечами. – Тебе решать. Места здесь непростые, пешком или верхом ты двинешься, не забывай об осторожности.
– Это я уже понял, лорд Хирон. Первый попавшийся мне житель Пустыни был трупом…
– Это кто же? – лениво, как бы невзначай спросил он.
Обиженный таким пренебрежением к моей мрачной находке, я стал описывать похороненное мною изувеченное тело и еще не закончил, когда почувствовал, как переменилось их настроение. Как будто я, не зная того, доставил им злую весть.
– Тасы! – Это незнакомое, непонятное мне слово с силой вырвалось у Херрела. И лорд Хирон мигом утратил свое равнодушие.
7Джойсан
Элис стояла на пригорке лицом к лесу. Она хмурилась, беспокойно шевелила пальцами опущенных рук. Видно было, что она встревожена и рада была бы что-то предпринять, но пока не решила, что именно. Джервон перенес наши седла и вьюки к следу недавнего кострища и снова взялся собирать хворост. У ног Элис тоже лежала небольшая охапка, но она словно забыла о дровах. Я подошла и тоже повернулась лицом к линии леса, так легко отразившего мое вторжение. Теперь, приглядевшись, я заметила, что и листва здесь темнее, чем у деревьев долин, и стволы стоят гуще.
– Птиц нет, – произнесла вдруг Элис.
Я не сразу поняла. А потом припомнила, что от самой границы долин не видела никакой крылатой живности. Пустыня действительно была бесплодной землей. И все же я не поняла, отчего Элис вдруг задумалась о птицах.
– В таком лесу… Да, птицы здесь должны быть, – повторила она, нахмурившись мрачнее прежнего.
– Но я… не видела ни одной от самых долин.
Она нетерпеливо тряхнула головой.
– Над Пустыней их, может быть, мало летает. Но здесь-то лес, здесь их дом. Здесь должны быть птицы! – с упором произнесла она и обернулась ко мне. – Ты туда так и не вошла?
– Джервон верно сказал: там какая-то преграда. Словно запертые ворота замка: гостей не ждут.
Лицо Элис чуть просветлело: видно, мои слова отчасти развеяли ее недоумение.
– Полагаю, этот лес и в самом деле сродни замку. Если так – он заперт для тех, кого не желают видеть хозяева, и открывается только по их желанию.
Образ, который навеяли ее слова, мне не понравился.
– Но я, – в поисках утешения или надежды от Элис я заговорила вслух, – я ведь не знаю точно, побывал ли здесь Керован, его ли туда заманили… – Еще не договорив, я поняла, как глупы такие надежды.
– Заманили… – задумчиво повторила Элис. – Нет, если он вошел в лес, то по своей воле. Здешние жители не заманивают, им нет в том нужды. Они – Сила…
– Что ты знаешь, о чем догадываешься? – взмолилась я. – Ты что, видела след… подсказку?
– Просто чувствую, – ответила она. – Здесь обитает Сила, но какова она – я сказать не сумею. Зла не ощущаю, но не нахожу в ней и ничего дружелюбного, благожелательного. Она просто… Сила. – Элис растерянно повела руками. – И все же мне было бы легче, будь здесь птицы.
– Почему? – удивилась я. Не могла понять, почему ее так волнует присутствие – или отсутствие – птиц.
– Потому что, – с тем же беспомощным жестом сказала она, – в нашем мире, будь здесь все хорошо, они здесь были бы. Без них лес слишком тихий, слишком таинственный – такой таинственный…
Нас позвал Джервон, и мы вернулись в лагерь. Но разговор с Элис распалил мое воображение. Теперь я напрягала слух, пытаясь уловить птичьи голоса – те звуки, которые в своем мире перестаешь замечать и спохватываешься, только когда они смолкают.