Темный мотнул головой – лицо его было ликом демона из ночного кошмара.
– Взгляни на его тело. Всякий увидит на нем мой след. Ты станешь это отрицать? Я докажу, что он мой!
Он поймал мой взгляд – и удержал его. Его глаза распахнулись огненными ямами, Тьма в глубине их грозила меня поглотить. Все исчезло, все свелось к этим жадным пропастям. Меня поглотит…
Я Керован. Я – это я. Этот огонь, эта Тьма, эта гнусь – не для меня. Вера в себя – мой щит. Я не отродье Темного.
– Ты все еще претендуешь на него, Галкур? – звонко прозвучало извне огненных ям. – Разве я или Нивор оказали ему помощь против тебя? Он сам ведет бой, потому что он то, чем себя сделал, – и он не твой. Да и порожден он не тобой – и не желанием его матери, хотя оно оставило твой след на его теле, потому что она добивалась права на тебя. Но она-то в самый миг его рождения поняла! Это сделал я, Галкур, – я!
– Ты не мог… – Огненные ямы закрылись. Ко мне уже не тянулись языки пламени. Просто глаза на зверином лице. – Ты не мог… закон запрещает…
– Ты сломал запрет, Галкур, вмешавшись не в свое дело. И тем дал мне свободу. Он истинный сын Ульрика – отчасти – и несет в себе частицу своей матери… и кое-что еще. Со временем он, если пожелает, выберет иной путь. Не надейся укрыться за законом. Мы все против тебя!
Сила, хлестнувшая из меня, слилась с потоками из других источников – от Ландисла, от Нивора, чей посох снова уперся в землю и… да, от Джойсан. Подал свой громовый голос и грифон. Бледное лицо Джойсан застыло. Мне хотелось прижать ее к себе… но сейчас все наши силы требовались для другого дела.
Тени, сплотившиеся за спиной Галкура, силились напитать его собой, сливаясь с ним, подобно нашему слиянию. Одни из тех теней любого заставили бы отвратить взгляд, другие не отличались от мужчин и женщин долин. Я готов был увидеть среди них Тефану.
Поток Силы набирал мощь. Над моей головой метнулась огненная змея – чуть не вцепилась клыками мне в глаза. Я Керован, а это – вражеские чары. Он не сумел завладеть мною раньше – не сможет и теперь. Посох Нивора треснул и переломился надвое. Зазубренный обломок полетел ему в лицо. Его встретила лента голубого пламени – это я, даже не задумываясь, взмахнул рукой.
Джойсан развернуло, сбило на колени. Она вскинула руки, заслоняясь от невидимых ударов. Я увидел проступившую у нее на щеке кровь.
Ярость, наполнившая меня, была алой, как те пылающие глаза. Я повел запястьем – голубой луч ударил в Галкура. Один из его сторонников, себе на беду оказавшийся между нами, взорвался, оставив только смрад в воздухе.
И грифон наконец поднялся на крыло, спланировал со своего насеста над аркой и встал над упавшей ничком Джойсан. Он закрыл ее собой, из раскрытого клюва вырвалось яростное шипение. Обломки посоха Нивора ожили, взлетели, ринулись сквозь ворота навстречу Темным. Они не коснулись Темного Владыки, но, как метко посланные дротики, пронзили колыхавшиеся вокруг него тени.
Я шаг за шагом продвигался вперед, не пытаясь уже сбить самого Галкура, а целя лучом в его шайку. Каждый выведенный из строя враг отнимал у него силы.
Темный Владыка подхватил одно из своих чудищ, скатал в шар и швырнул в меня. А следом прыгнул и сам.
Смахивая чудовищный шар, я почувствовал, что стою не один. Ландисл, подняв меч, заслонил меня от козлоногого.
Галкур запнулся на полушаге. Тело его разбухало. Я видел, как исчезают поглощенные им, втянутые в него сторонники. Его щетина ниже пояса встопорщилась, кончики засветились желтым светом.
Серебряное тело Ландисла сверкнуло наравне с мечом, который он сжимал обеими руками. Волны Силы вырвались из обращенного к небу острия, прошли вниз по клинку, окутали его тело. Ландисл обратился в огненный столп.
Темный тоже менялся. Черное пламя вырвалось из него, взвихрилось и сгустилось в фигуру великанского роста, и гигантские отростки протянулись к горящему факелу, которым обернулся Ландисл, чтобы прихлопнуть, потушить, не касаясь.
На миг их Силы уравновесились, сковав обоих. Острие белого сияния обрушилось, подобно стремительному клинку. Оно коснулось разбухшего Темного Владыки. Черное пятно просочилось в сияние, затмевая торжественную белизну. Я пошатнулся под тяжестью бившей из меня струи Силы. Сквозь дымку слабости я видел, как никнет Нивор, как лицо его цветом равняется с серой одеждой, веки опускаются. грифон с Джойсан остались у меня за спиной, но я чувствовал, как их общая Сила проходит мимо меня, устремляясь к Ландислу.
Пятно проникло недалеко – Свет устоял. А потом взметнувшийся вверх сполох ослепил меня. Я опоздал вскинуть ладонь к глазам. Я упал на колени, растянулся плашмя – сил не осталось ни капли.
19Джойсан
С того страшного дня, когда мой муж в Пустыне схватился с собственными родичами, я думала, что не увижу больше подобной битвы. Но та была как стычка пограничной стражи с разбойничьей шайкой в сравнении с новым сражением против Темного Владыки Галкура.
Правда, окончание битвы я видела неясно – слишком много истратила жизненных сил. О том, что все позади, мне сказало животворное тепло; грифон, заслонивший меня от Зла, обнимал когтями мои плечи и прижимал к груди, как раньше я прижимала к груди его малое подобие. От безмерного покоя и чувства защищенности, проникших даже сквозь мою слабость, я, кажется, всхлипнула, как долго искавший и наконец нашедший утешение ребенок.
Я видела только огромную восходящую волну Света, а затем она обрушилась на мерзкую Тьму, которая угрожала нам. Чернота поредела, втянулась в себя. Снова поднялось белое лезвие – теперь оно было похоже на огромный указующий перст. В свою очередь он ткнулся вниз.
Звук разорвал воздух. Он ворвался не в уши – в самое тело: вопль поражения и смерти смешался в нем с упрямым вызовом. А потом я соскользнула в тени, которые приветливо встретили меня, потому что были не от Зла.
– Джойсан!
Серебристая грива грифона больше не касалась моей щеки – ее сменили твердые колечки кольчуги. Я открыла глаза и увидела то, что желала увидеть. Я, должно быть, мечтала об этом всю жизнь и, только получив, поняла, чего мне недоставало.
Любимый муж – не с застывшим лицом, не с поджатыми губами, не мерящий меня взглядом из-под век, зажав себя в кулак воли так, что стынет сердце. Нет, такой, каким я всегда мечтала и надеялась его увидеть.
Я подняла руку, хотя далось это нелегко, – собственная рука была для меня слишком тяжела. Но я упрямо дотянулась пальцами до его щеки, ощупью уверилась, что он настоящий, а не порожден моими одинокими грезами. На моем пальце бился, как сердце, камень из далекой древности и наливался красным, словно его наполняла кровь сердца.
Кольцо любви. Сейчас оно подобно светочу указывало мне дорогу к другому сердцу, распахнувшемуся навстречу.
– Керован…
Он выкрикнул мое имя громко, чтобы вернуть меня к жизни. А я прошептала его совсем тихо, потому что оно было мне так дорого.
– Все сделано, – сказал он мне.
О чем он? О сражении? Я о нем больше не думала. Оно осталось в прошлом, а прошлое нас больше не удерживало. Я стремилась дальше, вперед.
– Так…
Через плечо Керована я увидела серого Нивора. Лицо его осунулось, постарело. Мой муж оглянулся на его голос. И я на миг снова испугалась, потому что лица его коснулась тень прежней суровости, о которую я так долго билась.
– Дело сделано! – Он с вызовом сказал это Нивору.
– Человек-грифон? – Я попыталась приподняться, оглядеться. – Мой грифон…
Мне ответил Нивор, а муж обнял так крепко, что кольчуга врезалась в щеку. Но мне даже эта малая боль от него была дорога.
– Они завершили свой узор, – ответил мне Нивор.
Я не стала бы скучать по Ландислу – слишком чуждым он был, так что к моему благоговению перед ним примешивалась толика страха. Но рука сама потянулась к груди, где когда-то висел шар, и я вспомнила, как грифон заслонил меня от ярости боя. Эта потеря отозвалась горестной пустотой.
– Керован, – обратился к моему мужу Нивор. Я еще не слышала, чтобы он говорил так резко. – Запомни – их замысел не удался. Галкур, чем бы он ни стремился тебя сделать, не имеет в тебе доли.
Странной улыбкой ответил ему мой муж. В ней была грусть, но и покой, какого я доселе не видела на его лице.
– Не имеет доли в моем создании, хотя и замарал своей меткой, – ты это хочешь мне внушить, Великий? Вот и хорошо. А Ландисл – что он такое?
Годы на глазах спадали с плеч Нивора.
– Он вложил в тебя частицу себя – так что со временем ты мог бы…
– Нет, – перебил мой муж, мотнув головой. – Нет, Нивор, путь к обладанию Силой не для меня – как бы тебе этого ни хотелось. Может быть, за мной и есть какое-то право, но я не хочу ничем повелевать. Я – это я, Керован. И не хочу ничего, что сделало бы меня больше – или меньше.
– Твое утверждение истинно. – Нивор пристально взглянул на нас обоих и сделал такое движение, будто отбросил что-то, пустил по ветру. – Так вот каков твой свободный выбор? Изменить его будет уже нельзя, пойми.
Одетый в серое человек не сделал ни шагу от нас, но показалось вдруг, что он удаляется.
– Я выбираю участь Керована, ничем не повелевающего, не наделенного Великими Дарами. – Но обращался мой муж не к Нивору, а ко мне, как если бы ему было страшно важно, чтобы я поняла. – Я – только я, ничего больше.
– Только это и важно. – Я легко нашла нужные слова. – Ты – мой любимый муж, а всего остального добьешься своими силами. Думаю, ты сумеешь выковать новое будущее для нас обоих.
Нивор рассмеялся:
– Молодцы, дети. Ступайте в мир, который сами выбрали. Предсказываю, что вы не найдете в нем недостатка, а может быть, столкнетесь с одной-двумя приятными неожиданностями.
И он исчез – как огонек задутой свечи. Я с довольным вздохом откинулась на руки мужа.
– Наш мир…
Я обняла, притянула к себе его голову, чтобы тепло наших губ разгорелось чистым пламенем, чтобы светило нам обоим – всегда.