Гнездо грифона(В соавторстве с Энн Кэрол Криспин)
Пролог
Что делает кузнец, когда ему надо выковать меч или топор под жесткую длань бойца? Достает собранную на костях земли руду и трудится над ней искусно много дней, а то и лет, пока что-то в нем не скажет: «Довольно. Ты сделал все, что позволяет твое умение и усердие».
Так же и сказитель, превозмогая себя и прилагая все свое умение, борется со словами, с сырой рудой слов – и трудится над ними со всем терпением мастера. Слова надобно раскалять в огне сердца, студить страхом, острить и точить с великой осторожностью. И тут время тоже мало что значит, потому что иногда окончания песни приходится ждать долго – пока те, чью судьбу она запечатлела, не завоюют себе место в легенде между сегодняшним восходом и закатом завтрашней луны.
Разве это не так в той истории о грифоне (повествующей сразу о хрустальном шаре амулета, и о едва не затерявшемся во времени Великом Древнем, и, наконец, о мужчине и женщине, сковавших себя воедино в нечто большее, о чем люди и мечтать не смели).
Речь идет о Кероване из Ульмсдейла, проклятом собственной матерью, замаравшей руки в Темном знании, чтобы выношенный ею ребенок стал орудием Силы и служил лишь ее целям. На теле сына и в самом деле осталось клеймо Тьмы: он родился с янтарными глазами и раздвоенными копытами вместо ступней. Но злое колдовство подвело женщину, потому что Великих, как Темных, так и Светлых, не так легко призвать и не так легко отринуть. И госпожа Тефана, сердцем почуяв свое поражение, прониклась трепетным ужасом перед своим ребенком и отослала его на воспитание подальше с глаз. Однако ее муж и господин Ульрик, мечтавший о наследнике Ульмсдейла, позаботился дать сыну образование, достойное его звания, и Керован усердно учился у приставленного к нему в учителя ветерана. Яго преподал ему науку войны – и рукопашных поединков, и тактики и стратегии больших сражений. Также Керован в своем одиночестве обратился к Мудрому Ривалу, искавшему в Пустыне осколки чужой мудрости – мудрости Древних, которые, казалось, покинули эти края.
Чтобы утвердить долгожданного сына в правах наследства, лорд Ульрик устроил брак на топоре между мальчиком и юной Джойсан, дочерью лорда Иткрипта, тогда еще не растерзанного пришельцами, которые рвались от морского берега к Пустыне. Детей обвенчали, но они еще долго не видели друг друга.
Джойсан нечасто вспоминала о благородном муже, чей герб теперь был вышит на ее парадной накидке. Пока в один памятный день ей не вручили амулет, созданный, сразу видно, не человеческими руками: хрустальный шар с заключенным в нем крошечным грифоном. Она сразу распознала в нем предмет Великой Силы. Керован нашел этот талисман Древних в Пустыне (туда нечасто заходили люди, но там еще оставалось немало странных существ), и что-то помимо воли толкнуло его послать ей шар. Джойсан тогда прилежно готовилась стать хозяйкой Ульмсдейла: овладела малым лекарским искусством, изучала травы и все, что могла найти в пергаментах старинного аббатства. Она тогда не ведала, что госпожа Тефана по-прежнему строит козни против собственного сына, задумав подменить его подлинно Темным наследником в лице его кузена Роджера.
Всякому заговору свое время, и эту игру, разыгравшуюся на севере, поломали пришельцы из заморского Ализона. Керован, не успев привести нареченную к себе в дом, выступил из Ульмсдейла с воинским отрядом, а Иткрипт враги взяли штурмом.
Спасенная силой случайного Дара неведомого ей мужа, Джойсан с горсткой своих людей скиталась в безлюдной глуши. Керован, который, откликнувшись на призыв умирающего отца, едва не попался в предательские сети своих Темных родичей, в пути наткнулся на беженцев.
Он узнал свою жену, а она его нет – сочла незнакомца (с его странными глазами и копытами) за одного из Древних. Потому-то она и не распознала обмана, когда Роджер, назвавшись Керованом, заворожил ее колдовством и увлек в Пустыню, где Тефана ее кровью надеялась подчинить себе Силу грифона.
Их след вывел Керована к месту кровавой жертвы, которой они надеялись призвать к себе Тьму. Ради защиты своей верной нареченной он обратился к страшившим его Силам. Его призыв был обращен к Свету, и оттого те, кто взывал к Тьме и Смерти, сами отошли в смертную Тьму. Джойсан же, видя нареченного в светлом сиянии духа, поняла, что они воистину нераздельны, как золотой узор на стали неразделен с выкованным для героя мечом. Но Керован не мог забыть о своем двойственном происхождении, не доверял сам себе и ради спасения Джойсан отказался от всех прав мужа, уехав прочь.
Он отправился в Пустыню по поручению правителей долин – быть может, чтобы найти среди Древних союзников в борьбе против вторжения. Тогда Джойсан надела кольчугу и шлем, опоясалась перевязью с мечом и поехала за ним. Она искала его след, потому что никакой ложной гордости не пересилить было ее любви, и грифона – дар мужа – она открыто носила на груди.
Немало дивных и ужасных приключений пережили эти двое порознь и вместе. Керована сжигал страх перед темной половиной его существа. Джойсан же была сильна силой человека, который больше боится за другого, чем за себя.
Пройдя плен и тьму, они наконец встретились и вступили на путь истинного своего предназначения – битвы, потрясшей немалую часть их мира. Пятеро встали за Свет: Керован, Джойсан, освобожденный из долгого плена в хрустале грифон, его старинный хозяин Ландисл и странник Нивор, не впервые появившийся в жизни Керована. За Тьму же стоял Галкур – существо на раздвоенных копытах, звавшее Керована «сыном». То была ложь, но такая ложь тяготит юное сердце, и влитый в него яд остался даже после падения Темного Владыки.
Эту страшную, неизбывно мучительную тяжесть Керован унес с собой и в новые земли.
Они продолжали странствие, но уже вдвоем, и снова им пришлось встать против легшей на землю Тени, на сей раз в ясном сознании своей цели. И вновь они были не одни, хотя повелители древнего искусства не шагнули из прошлого, чтобы встать с ними плечом к плечу; но крепкие узы связали их с другими скитальцами в Пустыне: эти двое, к которым всегда тянулись их сердца, были: Мудрая Элис, в чьих жилах текла кровь колдуний, и Джервон, ставший ей щитом и соратником, и еще третий, мальчик Гарет, заменявший тайные знания великой отвагой.
История грифона – не новая песня, создающая мир, а старая, расширяющая его, – ведь наши великие предприятия оборачиваются в свой черед тоской по тому, что нам не суждено увидеть. А к чему пришли в конце концов те, кто осмелился восстать против Тени…
Ах, только сказителю дано со всем искусством заглянуть в сердца и из полузабытых преданий год за годом извлекать крохи, отвечающие нашим мечтам. Так уложилась в слова третья часть истории Керована и Джойсан, повествующая о том, что они создали – и чем стали – в Арвоне, когда приспело время и новые товарищи по Чаше встали рядом с ними в битве против Тьмы.
1Джойсан
Наш мир…
Я стояла в приглушенном сиянии лампы, держа на руках новорожденного и глядя за озеро на светлеющее небо. Долгая выдалась ночь… Усталое тело молило об отдыхе, но я пока не находила в себе желания окунуться в сероватый сумрак, покинув дом Утии. Слишком большой труд – слезать по лесенке-трапу в нашу лодчонку, крепко привязанную к кольцу поднимающейся из глубин озера каменной колонны. Я, по-прежнему прижимая дитя к груди, высвободила одну руку и убрала со лба выбившийся локон.
Поднялся рассветный ветер, покрыл озеро рябью, нагнал волны, плещущие о вековые колонны, в незапамятные времена открытые мирными рыбаками Анакью и превращенные ими в опоры для безопасных жилищ.
Мы с моим мужем Керованом за время странствий по нашему новому миру, таинственному Арвону, повидали много странного, страшного и удивительного. Глядя на бледнеющие, редеющие в восточном небе звезды, я с тревогой думала о прошлом. Мы пришли с северо-востока, отыскали дорогу через горы, которые сейчас лишь тенью виднелись на подсвеченном солнцем небе. Мне вспомнилось первое утро после победы над Темным Владыкой Галкуром, когда мы вместе стояли на склоне тех далеких гор, разглядывая с них земли, напоминавшие после заиндевелых долин и Пустыни ковер с переливами золота и багрянца, особенно ярких меж темных полосок вечнозеленых лесов.
Нас с мужем опьянила тогда эта красота. Жизнь вдвойне дорога тем, кому недавно грозила смерть. Тепло заливало мне сердце, щеки румянились, стоило вспомнить первую ночь после победы, когда Керован стал мне настоящим мужем. В горах было холодно, но жар наших тел и душ согревал мир… Наш новый мир, вот этот Арвон.
Действительно прекрасная страна – почти везде. Хотя и в ней хватало древних ловушек для неосмотрительных – и это мы тоже узнали за три года странствий, когда казалось, что скитаниям не будет конца, потому что нигде не находилось места, которое мы могли бы назвать домом. Мы находили временный приют у таких людей, как вот эти простые добродушные рыбаки, но что-то не давало моему мужу покоя, что-то гнало его вперед, снова в дорогу.
Ребенок у меня на руках пошевелился, резко вернув мысли к настоящему. Он разинул крошечный ротик на покрасневшем, еще не расправившемся после родов личике и пискнул, как мышка.
Солнце уже тронуло озеро лучами, окрасило воды в торжественный алый цвет. Я поднесла ребенка к окну, чтобы луч тронул и темный пух на его голове.
– Твой первый восход, малыш. Как тебе нравится?
Он сонно и равнодушно моргнул.
– Утия просыпается, госпожа Джойсан.
Обернувшись, я увидела Цвайи.
Мудрая народа Анакью с ложки поила измученную мать укрепляющим эликсиром.
– Как она?
Вернувшись к женщине, я тронула ее шею кончиками пальцев. Пульс еще частил, но стал сильнее.
– Мне кажется, лучше. Много потеряла крови, но, думаю, через несколько дней силы вернутся. Хорошо, что вы обе здесь, госпожа, – без вас мы бы ее потеряли.