– На что было похоже это «что-то»? – сквозь вставший в горле ком спросила я. Если Элис застряла между входом и выходом, много ли надежды ее найти?
– Это было… – Джервон хмурил брови, словно потрясение стерло часть воспоминаний. – Из Тени, – решился он, и ужас поселился в его глазах, как будто всегда там жил. – Я его не видел, но оно ныло, зудело, и вонь… – Он покачал головой. – Оно светилось желтизной. И было… омерзительным.
– Только не это! – пробормотала я, чувствуя, как обрывается сердце, как тянет меня вниз, словно якорный канат.
Муж серьезно кивнул мне:
– Боюсь, что так, госпожа моя. Ты можешь что-то узнать у Сильви?
Я колебалась, вспоминая сон, из которого вполне могла не вернуться. И все же кивнула. Перед Элис я была в неоплатном долгу, а люди долин, так же как киога, научены признавать и отдавать такие долги.
– Попробую, – решилась я. – Но на этот раз тебе придется разделить мои мысли, Керован, чтобы не дать мне уйти слишком глубоко.
– Согласен, – кивнул он.
Я под беспокойными взглядами Джервона и Гарета села на край возвышения, а муж устроился позади так, чтобы я опиралась на него спиной. И обнял, поддерживая за плечи. Я, бережно снимая с себя амулет Янтарной госпожи, постаралась не выдать ни страха, ни тревоги. Гарет забрал у меня подвеску.
Едва мои пальцы выпустили амулет Гунноры, я вновь ощутила в себе присутствие Сильви и поняла, что та пытается что-то мне передать. Закрыв глаза, я подчинилась ее воле, но на сей раз не переставала ощущать поддержку Керована – как надежную руку на усталом плече.
После затянувшегося мгновения темноты Иное подхватило меня, закружило и унесло из этого мира… куда? Ничего подобного ни я, ни она не испытывали в жизни. Я опять была внутри Сильви, но теперь она не воскрешала видений далекого прошлого. Нет, мне открылись смятение и ужас существа, вырванного из пределов времени, из нашего телесного мира.
Я бежала – не имея ни ступней, ни ног, – и ничего вокруг меня не менялось. Но ум и тело мчались вперед, кровь струилась по жилам, каждый вдох обжигал легкие – хотя у меня не было ни крови, ни груди, чтобы втянуть в нее воздух.
Я, с трудом владея собой, принимала противоречивые послания от несуществующего тела и все бежала, бежала от наступающей на пятки жуткой охоты (притом что пяток у меня не было). За мной катила тяжелая волна Силы – беспредельной, безудержной ярости, и эта злоба мерцала желтым отливом распада и тлена. Так, могучей волной злобы, здесь, между временами и мирами, являл себя Малерон.
Но я знала – или, что то же самое, знала Сильви, – что в охоте что-то переменилось. В ловушке, кроме нас, возникла новая Сила. Она давала себя знать как чистый свет, пробивший болотные туманы, и я не сомневалась, что этот светоч – Элис. Она запуталась в силках.
По силам ли мне ее освободить? Забрать с собой? Едва этот вопрос мелькнул в моем сознании, я уловила новое послание от Сильви – и, осознав его смысл, едва не захлебнулась страхом.
Чары, удерживающие ужасную охоту между мирами и временами, стерлись за века, колдовские путы растянулись, истончились, как тянущаяся с прялки нить… А всякую нить можно порвать. Под моим не-взглядом связующие заклятие узы натянулись, надорвались и лопнули. Меня ударила отдача Силы из того мира, в котором осталось мое тело, потом мелькнуло узкое, как нож, лицо – почти череп под вздыбленными ночным ветром черными космами.
Ниду!
Вместе с видением меня достиг рокот барабана, и я увидела кровь и жир на каменном жертвеннике, над которым она сплетала заклятие, что порвет цепи, сковавшие бегущего по хребту, выпустив его на ничего не подозревающую землю.
Это великое колдовское деяние оказалось бы ей не по силам, ни исхитрись Ниду направить свой призыв через Элис. Сила Мудрой служила шаманке проводником, способствовала смертоносному освобождению.
Я чуяла, как нарастает власть Малерона, как он набухает гибельной, враждебной всему, что я знала, Силой. Паника отбросила меня от него. «Керован!» Его имя стало таким же проводником для моего мысленного призыва. «Керован! Ко мне…»
«Керован!» Сквозь бестелесную, но ощутимо сковавшую меня Силу пробился ток новой, и я, вцепившись в нее, сумела высвободиться.
Рывок, от которого пуще прежнего пошла кругом голова, перенес меня в Большой зал Кар Гарудвина, в крепкие объятия мужа. Одну мою руку держал Гарет, другую Джервон. Я громко всхлипнула от облегчения: снова дышать, ощущать свежесть воздуха, чувствовать движение крови в теплом живом теле.
– Джойсан! – Керован приник щекой к моей голове, стиснул меня так, словно и в самом деле выдернул из когтей смерти. – Что там было?
Я от усталости едва шептала, но сумела все же послать Гарета за набором снадобий. Среди них был эликсир из гвоздики и драконовой крови – две его капли на чашку воды на время поддержали бы меня, а ребенку не должны были повредить. Мальчик по моим указаниям развел эликсир, а Керован держал чашку, пока я пила.
Понемногу я почувствовала себя крепче, прошла дрожь в руках, и сидеть я уже могла без опоры, а в голове прояснилось. Теперь предстояло собраться с духом, чтобы поведать Джервону и мужу грозное известие. Сберегая силы, я выбирала самые простые слова и говорила без обиняков.
– Я была в теле Сильви, спасающейся от охоты. Там появилась Сила Света, тоже попавшая в ловушку, и я узнала в ней Элис. Ниду тянет из нее силы, использует как проводник для своих чар. И она близка к успеху!
Я, сдерживая сотрясающую все тело дрожь, взглянула на Керована:
– Она безумна, муж. От ярости на нас лишилась остатков рассудка. Не сумев пробить охрану долины, она целиком отдалась Тени, чтобы обрушить на нас страшнейшее из Зол! Этой ночью, когда охота поднимется по склону к руинам Кар Рэ Догана, ее барабан порвет узы, удерживающие их свору вне времени. Охота освободится, обретет плоть и кровь… Станет уже не призрачной – настоящей! Безрассудная шаманка выпустит на волю огромную Силу, которая снесет все на своем пути.
Керован пустым взглядом обвел стены Большого зала. Его лицо застыло без выражения, но я и так чувствовала, как горячо он привязан к этому месту – к замку, признавшему его хозяином, обещавшему стать ему домом.
– И мы, и Кар Гарудвин прямо на пути с того пика, – сказал он. – Охота снесет нас и уйдет дальше в долину – к Анакью и к пастбищам киога.
– Она вольна будет свернуть куда пожелает – или куда направит ее Малерон, – тотчас согласилась я.
– И все это из-за Ниду? – спросил Гарет.
– Да, – ответил ему Керован, – хотя я сильно сомневаюсь, что эта женщина хоть немного представляет, чему так бездумно дала волю. Подчинить Силы Тьмы она так же бессильна, как голыми руками запрудить реку.
– Что за Ниду? – вмешался Джервон. – И как вы с Джойсан сюда попали, Керован?
Пока муж вкратце пересказывал воину долин нашу историю, я поднялась и поспешно стала подбирать травы, свечи – все, что могло понадобиться для встречного заклятия, – и тщательно раскладывать их по мешочкам. Руки у меня дрожали; мне страшно было подумать о столкновении с колдовским могуществом Ниду – не говоря уже о ярости великих колдунов, вырвавшихся из векового рабства.
– Что ты делаешь, сера? – спросил меня подошедший Гарет.
– Собираю свои снадобья. – Я отыскала свой жезл и уложила его поверх мешочков.
– Но, сера… – Гарет побледнел. – Ты же не надеешься выстоять против такого врага?!
Керован, стремительный, как клинок в битве, оказался рядом со мной – хотя сейчас мы не делили мыслей, помимо сознания общей угрозы всему, что мы с таким трудом обрели.
– Отваги моей жены хватит на двоих, но ей не придется стоять одной. Кар Гарудвин – мой дом… наш дом, и я не для того искал его столько трудных и страшных лет, чтобы теперь потерять. Мы должны остановить их… – Он серьезно взглянул на меня. – И остановим!
10Керован
– Нет, господин! – Молодой киога яростно замотал головой и обратился не ко мне, а к Джойсан: – Против такого врага нам не на что надеяться, сера!
Тронув его за плечо, я ощутил дрожь, не заметную глазу.
– Спокойно, Гарет. В этом деле мы попытаем счастья вдвоем с Джойсан. Для тебя на эту ночь будет другое задание: скакать на юг, предупредить рыбаков Анакью, а потом свой народ о том, что им грозит, если нас одолеют.
– Это безумие, господин! – Голос Гарета немного вздрагивал, но глаза твердо смотрели мне в лицо. – Вы не видели Джервина на пути у этой… этого… А я видел. Господин, от него и хоронить было нечего! Куски мяса… – Он сглотнул. – Осколки кости не больше жеребячьего зуба. И вы не видели, как мой побратим Тремон чахнул, будто вырванный из земли росток, усыхал с каждым новым рассветом, а все ждали его смерти – больше с надеждой, чем со страхом!
– Гарет… – Стоявшая радом со мной Джойсан взяла мальчика за плечо. – Мы с Керованом…
– Нет! – Он встал напротив нас. – Вы не понимаете, что я вам говорю! Встать против шаманки – смерть, а против той твари – смерть вдвойне! Глупо так бросаться жизнью!
Джойсан оглянулась на меня, и я уловил ее безмолвную речь: «Очень может быть, что он прав, муж мой».
«Возможно», – мысленно согласился я, но вслух сказал другое:
– Гарет, нам не впервой вставать против могущества Левой Руки.
Я умолчал о том, что три года назад нашими союзниками были Нивор и Ландисл, обладавшие Силой не чета человеческой.
Парень словно тоже читал мысли, так быстро он ответил:
– Но в этот раз у вас нет хрустального грифона… Вам не помогают ни талисманы, ни союзники из древности. Ты столько раз повторял, что не властен над Силами, мой господин. Правда, здесь, в Кар Гарудвине, ты проделывал такое, что у меня и в голове не укладывается, но разве этого довольно? Не думаю. Два человека не справятся…
– Три, – подал голос от дальней стены Джервон – так спокойно, как если бы говорил о погоде. – Я с вами, Керован.
– Нельзя, Джервон, – возразила моя жена. – У нас с Керованом есть хоть малая возможность защитить себя, а у тебя…