— Все это и впрямь возможно? — спросил капитан Стимир без особого удивления — сулькарец знал, на что способны колдуньи Эсткарпа. Это только сокольничьи старались держаться подальше от женщин и от колдовства, суеверно боясь его и не допуская мысли, что оно тоже может служить оружием.
— Нам не остается ничего иного, кроме как попытаться сделать это, — ответил Саймон. Он взглянул на Джелиту, и та едва заметно кивнула ему.
На краю колонны, в которую сгруппировались воины, появилась женская фигура. Женщина только что подошла. На ней, как и на всех, была кольчуга и шлем, но кроме того — серый плащ поверх которого на цепочке висел дымчатый камень — символ колдовства.
Владычица прошла вперед, посмотрела на Саймона, а затем остановила взгляд на Джелите.
— Ты уверена, что сможешь это сделать? — спросила колдунья, и Саймон уловил в ее тоне насмешку.
— Да, мы сможем это сделать, — ответила Джелита. — Мы немало подобного сделали за минувшие дни, сестра.
Владычица слегка поморщилась — ей не понравилось, что Джелита назвала ее так. «Должно быть, она считает, что наша попытка ни к чему не приведет», — подумал Саймон, и желание доказать ей обратное придало ему сил.
Он вызвал в воображении картину той комнаты, где последний раз видел двух кольдеров, и зримо представил их самих. Затем Саймон сосредоточился на образе офицера-кольдера, на котором был шлем с проводами, собрал воедино всю волю, и она стала подобна невидимому лучу бластера.
Саймон начал нащупывать контакт с кольдером — и добился этого! Его опасения оказались напрасными — кольдер в шлеме с проводами был жив… Он был жив, но то, что составляло ядро его сознания, будто выгорело, осталась пустота… Воля Саймона стала заполнять эту пустоту, и он ощутил вдруг, как, протекая через него, туда же хлынул поток другой энергии — ему помогала Джелита!
Саймон не замечал больше ни скал, ни стоявших в ожидании воинов, ни Владычицы, ни — даже Джелиты. Он чувствовал только исходившую от нее силу, словно составляющую теперь часть его самого. Их единая воля вливалась в сознание кольдера и делала его послушным им, делала таким же одержимым, какими были те рабы, в которых превращали кольдеры людей, плененных на Горме, в Карстене, в Сулькаре.
Кольдер уже готов был исполнять любые приказы. Что ж, для начала пусть откроет Ворота крепости…
Перед Саймоном замелькали смутные картины: коридоры, залы… Кольдер спешил выполнить приказ. Кто-то встретился на его пути и попытался его удержать, но тут же упал замертво.
Немного погодя Саймон увидел пульт, залитый светом, со множеством экранов, кнопок, рычажков, и руки кольдера, скользящие по ним, лишающие жизни все хитрые механизмы крепости, лишающие ее защиты…
Внезапно наступила полная тьма. Леденящий ужас охватил Саймона, и лишь невероятным усилием воли, почти теряя сознание, он удержался по сию сторону бытия. Он снова стоял под открытым небом, среди скал. Джелита, стискивая его руки, смотрела на него широко открытыми глазами, и он прочел в ее взгляде, что она пережила тот же ужас, что и он, мгновение назад.
— Он мертв, — услышал Саймон голос Владычицы, которая не держалась больше сторонней наблюдательницей — и в ее глазах Саймон заметил то, что довелось пережить им с Джелитой в последний миг борьбы Духа. Колдунья подняла руку, салютуя им.
— Вы сделали это…
— Больше ничего не нужно? — процедил Саймон сквозь зубы.
— Э-гей! — донеслось с наблюдательного поста. — Демоны зашевелились!
Внизу и впрямь началась суматоха. В крепости открылся проход, и пришельцы устремились в него, как муравьи. Половина полчища уже проникла по ту сторону крепостной стены, как вдруг щит Ворот рухнул вниз, придавив к земле пару тварей. Подбежавшие вслед за ними демоны направили на щит бластеры, и он начал коробиться, а затем разлетелся на куски.
— В атаку! — взмахнув мечом, крикнул один из капитанов, и воины с криками ринулись вниз по откосу.
Но вторжение в цитадель кольдеров оказалось не простым делом — это было больше похоже на охоту, чем на битву. Какое-то дьявольское оружие косило и людей, и пришельцев в тесных коридорах замка. Но вдруг бойня прекратилась, словно сердце замка кольдеров дало сбой. А когда Саймон с отрядом своих воинов ворвался в центральный зал крепости, это сердце перестало биться совсем: шестеро кольдеров, находящихся там, мгновенно расстались с жизнью, а вместе с ними утратил жизнь и пульт.
Но тут началась новая битва, поскольку пришельцы, явившиеся из-за Ворот, повернули свое оружие против воинов Эсткарпа. Люди древней расы гибли, но и их мечи сеяли смерть…
Над скалами, над крепостью бушевала гроза, когда в стенах замка наступила, наконец, тишина. Люди, до отчаяния уставшие убивать, ошеломленные гибелью друзей и близких, еще не успевшие поверить, что они рассекли своими мечами сердце Кольдера — один за другим входили в зал, в середине которого возвышался огромный пульт.
— Кольдер мертв! — Стимир подбросил свой топор, и, поймав его за рукоять, очертил в воздухе сверкающий круг.
— Да, Кольдер мертв, — как эхо прозвучал голос Джелиты, вошедшей вместе с Владычицей и Лоисой в зал вслед за воинами. — Кольдер мертв, но зло, которое он посеял, все еще живо, и могут появиться те, кто попытается воспользоваться вот этим, — она кивнула на пульт.
— Этого не произойдет! — колдунья сняла с шеи дымчатый камень и направила его в сторону пульта. — Призываю тебя, сестра, уничтожить и это!
Нервный румянец тронул бледные щеки Джелиты. Она подошла к Владычице и встала рядом с ней, сосредоточив взгляд на камне. Свет, исходивший от стен, стал меркнуть. По всему пульту побежали искры, и в тишине раздались резкие хлопки первых взрывов, за ними — другие, и еще, и еще… Над пультом поднялись струйки дыма, запахло горелой изоляцией; на блоках начали плавиться кожухи…
«Должно быть, этот пульт служил кольдерам не только для управления сложными машинами, — подумал Саймон. — Он мог служить им и для связи с другими рассадниками зла, разбросанными по планете».
Эту мысль Саймон высказал капитанам кораблей, когда они собрались после штурма крепости.
— Паутина-таки осталась, — мрачно произнесла Владычица, сидевшая немного поодаль. — Паутина, сотканная кольдерами из ненависти, зависти, жадности… В Карстене сейчас беспорядки, и пока карстенцам не до Эсткарпа. Но это, очевидно, ненадолго.
— Да, ненадолго, — отозвался Саймон. — Появится новый вождь и станет призывать, во имя каких-нибудь благих целей, напасть на соседей…
— А об Ализоне известно хоть что-нибудь? — впервые подала голос Лоиса. — Как идет война с Ализоном?
— Сенешаль разбушевался там, как пожар на вересковой пустоши. Мы не ожидали, что он достигнет таких успехов. Но мы, все-таки, не сможем ни удержать Ализон, ни покорить Карстен. Людям Эсткарпа это и не нужно. Мы хотим лишь, чтобы наш народ спокойно доживал свой век, ибо знаем — для нас настал вечер, и утра уже не будет. И если враг навяжет нам жестокую войну, мы будем сражаться до смертельного исхода.
— Не обязательно все должно произойти именно так, — возразил Саймон.
Владычица пристально посмотрела на него, перевела взгляд на Джелиту, Лоису, Ингвальда, на сулькарцев, и улыбнулась.
— Я вижу, в ваших силах воспрепятствовать этому. Возможно, древний Эсткарп стал тем полем, на котором поднимутся ростки новой жизни — сейчас времена перемен. Кольдеры могли уничтожить мир, но, победив их, мы восстановили покой. Одно я скажу вам, собратья: вы совершили подвиг, о котором будут слагаться песни…
— С кольдерами покончено! — воскликнул Ингвальд.
— Покончено, — согласился Саймон. — Но, как только что сказала Мудрейшая, нас ждут другие сражения, которые мы обязаны выиграть.
Он протянул Джелите руку, и она откликнулась на его движение. В этот миг Саймон был далек от мыслей о судьбе Эсткарпа.