Потом двое колдеров отошли в разные углы комнаты и остановились возле панелей со множеством кнопок и шкал. Колдер, соединенный с машиной, провел пальцами по контрольной панели. В комнате замигали огоньки. Осветились шкалы. Один колдер что-то повернул. Другой нажал несколько кнопок в сложной последовательности.
Пламя не находила слов, чтобы описать дальнейшее, она знала только, что однажды закричала. Комната сомкнулась вокруг нее, так что она с трудом могла дышать.
И ее ужасно затошнило.
Она повернула голову.
— Голова болит, — жалобно сказала она.
Птица успела подставить чашку, и Пламя вырвало.
Мышь с трудом глотнула, подавляя собственную тошноту. Закончив, Пламя снова легла. Странно, но выглядела она теперь лучше. Звезда дала ей еще раз отхлебнуть спиртного.
Шепелявая прижалась к Пламени, обняла ее.
— Я тебя буду держать и охранять, — прошептала она. — А ты шпи.
Глава 30
Позже, когда Пламя проснулась, дети разделили хлеб и поели, хотя Пламя к своей порции почти не притронулась. Воды осталось совсем немного, и ее всю отдали Пламени. Губы ее оставались сухими и потрескавшимися. Она с благодарностью выпила воду. Стемнело, а служанка с мрачным лицом в грязном платье принесла воду и побитую оловянную чашку. Она, сердито глядя на девочек, швырнула чашку на стул, который служил им столом, так, что стул упал на пол. Чашка откатилась в угол.
— Приказано принести это вам, — сказала служанка. — Растяните подольше: до утра больше ничего не будет. — Она плюнула на пол. — Получайте, что заслужили, ведьменыши! — И захлопнула за собой дверь.
Мгновение девочки поражение смотрели на дверь.
Они никогда не испытывали такой откровенной ненависти, даже во время поездки с Псами на север. Но Псы подчинялись воинской дисциплине, а служанка нет.
— Никогда не видела такой противной женщины, — отчетливо сказала Сверчок. Лицо ее казалось еще больше осунувшимся. — Приятно было бы превратить ее в клопа и раздавить. Только я не знаю как. — Она спрыснула водой плевок, взяла пучок соломы и чисто вытерла пол.
Дети по очереди пили из чашки. Удовлетворив жажду, они легли спать — все шестеро вместе, обняв друг друга — для тепла и утешения.
На следующее утро другой слуга принес им хлеба и воды, забрав с собой опустевший кувшин. Он ничего им не сказал, даже не посмотрел на них.
— Пожалуйста, — обратилась к нему Сверчок, — ты не знаешь, зачем нас сюда привезли? Что с нами сделают?
Слуга повернулся. Судя по чертам лица, он не ализонец. Но девочки не могли бы сказать, откуда он родом.
Он покачал головой и показал на свой рот.
— Ууунх, гахх, ххахх, — сказал он.
— Ему отрезали язык, — объяснила Пламя.
Девочки были потрясены.
Слуга вышел и закрыл за собой дверь. Дети переглянулись.
Птица содрогнулась.
— Я предпочла бы, чтобы меня убили.
— Не говори так! — Шепелявая побледнела, но настроена была решительно. — Я не хочу быть убитой. И хоть мой язык работает не очень хорошо, я не хочу, чтобы его отрежали. Я хочу домой.
— Мы все хотим, — ответила Пламя. — Но сейчас на это мало шансов. Ну, давайте позавтракаем. Я думаю, что сегодня смогу немного поесть.
Мышь покачала головой.
— Я не могу.
— Лучше поешь. — Звезда уже разорвала хлеб на шесть примерно равных кусков. — Если сейчас заболеешь, с тобой будет кончено. — Она посмотрела на хлеб, и уголки рта у нее опустились. — Хотелось бы мне немного ужасного сыра, который так нам надоел в дороге.
Ну, по крайней мере, хлеб хороший. И свежий — для перемены.
Мышь погрызла корку и обнаружила, что может есть.
Девочки ограничились полчашкой воды на каждую, помня предупреждение служанки. Может, она просто злая и хотела напугать их, но, может быть, говорила и правду.
Если воду придется растянуть до следующего дня, нельзя слишком жадничать.
— Мы превратим это в игру, — сказала Птица. — Будто бы мы на диете. Кто дольше выдержит?
Шепелявая слабо улыбнулась.
— Я люблю игры. Но не такие.
У двери снова послышался шум. Она открылась, и вошли те же два Пса, что и вчера. Тот, что принес Пламя, вошел в комнату, второй остался у двери.
— Ну, кто пойдет сегодня? — спросил Пес. Он стоял, глядя на них с выражением отвращения, сжав руки в кулаки. — Что, добровольцев нет? — Он рассмеялся. Смех был неприятный. — Ну, хорошо, тогда я выберу сам. И выбираю я тебя! — Он схватил Мышь так неожиданно, что она подпрыгнула и, не желая того, закричала:
— Нет! Нет!
— Да, да Хозяева будут сердиться, если я не принесу им ведьменыша. А мы ведь не хотим, чтобы они сердились, верно?
Мышь разозлилась.
— Мне все равно, даже если они отрубят тебе голову!
— Ну, ну, сегодня мы не в настроении. Ну, неважно.
Пошли. Нельзя заставлять их ждать. — С этими словами он поднял Мышь, сжал ее так, что ей стало больно, и понес, пинающуюся и вырывающуюся, из комнаты на небольшую площадку за дверью. Второй Пес закрыл дверь на ключ. — Злобный зверек, — бормотал Пес, пососав укушенный палец. — Возьми ее, Виллиг.
Второй пожал плечами и улыбнулся неприятностям своего товарища.
— Ты не умеешь с ними обходиться, — сказал он. — Походи к вдове, у которой полон дом отродьев, и они в десять раз хуже этих ведьменышей, — сразу научишься. — Он бесцеремонно схватил Мышь за талию и сунул под мышку, так что все ее пинки теперь нацеливались в воздух. — Это нетрудно. Если знаешь как.
— Хорошо. Тогда отныне твоя обязанность — приносить и уносить их, — сказал другой Пес. — Пошли.
Веллиг так ее зажал, что Мышь с трудом дышала.
Она перестала сопротивляться, чтобы не удариться головой о стену узкой лестницы. Она надеялась, что ее поставят на ноги и она сможет отдышаться, когда спустятся с лестницы, но ничего подобного. Краем глаза она увидела еще одного человека. Тот шел им навстречу и показался девочке знакомым.
Псы резко остановились и поклонились.
— Милорд барон, — сказали они.
— На сегодня выбрали этого ведьменыша? — Человек оказался в поле зрения Мыши, и она поняла, что это тот самый, что сидел в бархатном кресле, когда детей привели в раскрашенную комнату. Тот самый, кто послал за ними Псов. Барон Малландор. — Какие они тощие. Я решил сам посмотреть опыты. Пошли, Риден, Виллиг. Не тяните.
Он пошел вперед. Они спустились по другой, гораздо более удобной лестнице и прошли множеством коридоров и комнат. И очень скоро оказались перед дверью, которая резко отличалась от остальных. Мышь сразу узнала ее по описанию Пламени. Дверь металлическая — или из похожего на металл материала — и тускло-серая, как и все, что связано с этим странным народом колдерами. В ней ничего не отражалось. Мышь сразу ее возненавидела точно так же инстинктивно, как инстинктивно испытала отвращение к колдерам. Сердце ее бешено забилось, внутренности стиснуло в дурном предчувствии.
— Постучи, — сказал Пес по имени Риден.
— Не могу, — ответил другой, с явным удовлетворением. — Я держу ведьменыша. Оставляю это удовольствие тебе.
Риден негромко выругался. Потом, глубоко вздохнув, сделал шаг вперед, собрался с силами и постучал в дверь.
Мыши показалось, что ему не хочется к ней притрагиваться. Странный материал поглощал не только свет, но и звук. Ридену пришлось стучать дважды, прежде чем дверь открылась.
— Барон. — Колдер слегка наклонил голову. — Ты оказываешь нам честь.
Малландор вошел в дверь, Риден и Виллиг за ним.
— Я хочу посмотреть, что здесь происходит. Мой человек сказал мне, что вчера вы чуть не прикончили первого ведьменыша и при этом ничего не получили.
Вы должны осторожнее с ними обращаться. Будет нелегко раздобыть новых. На юге укрепили границу.
— Как и все исследователи неизвестною, мы учимся в ходе работы, — ответил колдер. Голос у него был такой же плоский и серый, как и комната. Никакого эха не было: материал, покрывавший комнату, поглощал все звуки. — Молодая особь выжила?
— Да, — сказал Виллиг. — Вот еще одна, о которой вы просили.
— Положи ее сюда.
Мышь понимала, что сопротивляться бесполезно, но не могла остановиться. Виллиг не очень нежно положил ее на стол в центре комнаты. Два колдера уже стояли наготове. Мышь едва успела увидеть карту, стол, за которым сидит колдер, — все то, что описывала вчера Пламя, — как ей одели на голову шапку и прижали зажимами к вискам. Потом присоединили серые провода к ногам и рукам, прилепили холодной липкой жгучей пастой.
Но того, что произошло дальше, она совершенно не ожидала. Колдер распахнул ее платье, и другой колдер коснулся ее живота. Он держал в руке еще один провод.
Мышь закричала и попыталась вывернуться.
— Провод в этом месте может облегчить передачу, — сказал колдер. Он помазал провод жгучей пастой, закрепляя его. — Если не получится, у следующей прикрепим в районе сердца. Потом начнем помещать провода под кожу.
— Это на самом деле необходимо? — спросил Виллиг. Казалось, он, вопреки собственным желаниям, испытывает отвращение.
Колдер повернул к Псу свое невыразительное лицо.
— Это приказ твоего хозяина.
— Начинаю думать, что мы напрасно теряем время, — сказал барон. — Просто повод, чтобы подвергнуть ведьменышей пытке. А они такие маленькие, что даже отомстить не могут. Ты сказал, что знаешь, как работать с самой первой. И что другие даже не понадобятся.
— Оставьте нас, — сказал другой колдер в сером.
Голоса у них были совершенно одинаковые, с щелканьем и свистом родного языка. — Мы занимаемся совершенно новым делом. Если эта не подчинится, а сломается, мы продолжим эксперимент.
— Но винить будут меня. Мои люди привезли их сюда. И мстить теперь будут мне.
Виллиг нахмурился и покачал головой.
— Но зачем использовать детей?
— Потому что они дети, — ответил колдер. — Они еще не умеют отражать нашу силу. Если мы подчиним их, сумеем научиться подчинять и взрослых, — Он кивнул своим товарищам, и двое колдеров направились к разным панелям.