Они поехали дальше. Находка сокола пробила стену молчания. Ярет говорил, в основном, о том, что они нашли, и по-прежнему отказывался говорить о потерянном. Слишком свежи раны.
Настроение Эйран тоже улучшилось, она смогла думать о чем-то еще, кроме своего отчаяния из-за Ярета.
Она с женским любопытством исследовала содержимое нескольких пакетов, которые нес Дорни. Хранительница проявила необычайную щедрость. Прекрасная одежда для них обоих из синего шелка, какой носят в замке. Пара игольных ружей с огромным запасом стрел. Охотничий лук и стрелы с наконечниками из необычного голубого металла. Серебряные весы — для взвешивания доз трав.
Ступка и пестик из синего камня, приятного на ощупь.
Набор из дюжины серебряных ложек. И еще многое, нераспакованное. Эйран решила остальное посмотреть в Благдене.
Этим вечером она надела одно из новых платьев.
— Надо было подождать особого случая, — сказал Ярет.
— Это и есть особый случай. — Эйран нежно коснулась его щеки. — Очень особый.
Он удивленно посмотрел на нее. И увидел, как у него на глазах происходит перемена. Эйран из надежного спутника, каким была в окружении мужчин и детей, снова стала его женой. Его возлюбленной.
Он обнял ее, и этой ночью они впервые за долгое время любили друг друга под звездами.
Теперь, когда преграда между ними окончательно рухнула, все как будто стало прежним. Эйран радовалась возвращению и наделась, что жизнь их вернется в нормальное русло. У Ярета есть новый сокол, он заполнит пустоту, образовавшуюся после смерти Смельчака.
Они возвращаются с неслыханными богатствами, дарованными хранительницей. Но в сердце у нее оставалось пустое место. Ее дочь…
Она решительно отбросила эту мысль. Как можно быть такой неблагодарной? Ведь им сказочно повезло!
Мышь в безопасности, она жива, она нашла свое место в жизни. Все решено, и все хорошо. Боль со временем утихнет, хотя Эйран знала, что никогда о ней не забудет.
Глава 57
Благден был таким же, каким они его оставили — казалось, так давно. Но лето еще едва начинается, овощи на огородах еще не начали зреть.
Понимая, какое странное зрелище они представляют — оба в кольчугах, на торгианцах, на поводу у них третья лошадь с дарами Совета Эсткарпа, — Эйран вслед за Яретом проехала по деревне и свернула на аллею, где их ждет дом сокольничего.
Из соседнего дома с приветствиями выбежала Эйдин. Толстый кот тигровой расцветки побежал навстречу Эйран, но остановился, учуяв запах незнакомого сокола.
Эйран бросила узду Ярету и спрыгнула на землю.
— Вернусь через минуту.
— Не задерживайся. — Он кивнул и повел лошадей в конюшню, а она побежала к подруге.
— Эйдин! Как я рада тебя видеть! Неужели это Прыгун? Чем ты его кормила?
— А, улитками и головастиками, — со смехом ответила Эйдин. — Да ты изменилась! Я бы тебя не узнала в этих доспехах. Ну, неважно. Твой дом чист и ждет тебя, на очаге обед…
— Откуда ты знала?
— Я это делала ежедневно в последние две недели.
Хафин говорит, что с самой нашей свадьбы никогда так много не ел.
Эйран рассмеялась.
— Ты должна рассказать мне все новости.
— Рофан снова избил Бельду… — Эйран поморщилась. — Знаю, знаю. Но он ушел из деревни, и мы надеемся — навсегда. Два его друга-бездельника ушли с ним.
Пекарня сгорела, и у нас неделю не было хлеба…
— О, как это все интересно! Мне так этого не хватало.
— …а твой огород процветает, — закончила Эйдин. — Не знаю, каким волшебством ты пользовалась… Кстати, говоря о колдовстве, а что с Дженис? Она с вами? Или вы ее не нашли?
— Мы ее нашли. — Эйран печально улыбнулась. Она подняла Прыгуна и стала его гладить. Кот замурлыкал и стал когтями царапать ей плечо. Глядя на эти мощные когти, Эйран порадовалась, что на ней кольчуга. — Но потом снова потеряли. Она теперь волшебница, Эйдин. И будет жить как волшебница.
— О. Не знаю, что предлагать: поздравления или соболезнования. — Эйдин критично разглядывала подругу. — Ну, думаю, поздравления больше подходят.
Эйран произнесла что-то непонятное и повернулась, собираясь идти домой. Подруга взяла ее за руку.
— Подожди. Ты что, не знаешь?
— Чего не знаю?
— Пойдем внутрь. На минутку. — И когда они вошли в дом Эйдин, та протянула Эйран полированную тарелку. — Вот. Посмотри на себя.
Удивленная, Эйран опустила Прыгуна на пол и посмотрела на свое отражение. Впервые за несколько недель увидела она свое лицо. Даже в городе Эс она только торопливо проверила, нет ли грязи. А здесь сразу поняла, о чем говорит Эйдин. Даже в таком несовершенном зеркале отражалось особое сияние, которое невозможно не узнать. Эйран положила тарелку на стол и прижала руки к животу. Слезы побежали из ее закрытых глаз и потекли по щекам. Теперь только она поняла, на что намекнула хранительница, когда говорила о дарах. А ведь все признаки налицо! Ее женское время не наступило. Потом это непостоянство настроения, эти приступы тошноты! Так ясно, но в подобных обстоятельствах так легко было приписать эти признаки другим причинам. Она была беременна, сама не подозревая, еще до того, как они выехали в город Эс вместе с Яретом.
— Ну и мудрая женщина, — насмешливо сказала Эйдин.
— Поистине мудрая.
— Ну, ты довольна? Будет ли Ярет счастлив?
— Счастлив? — Знакомое ощущение возникло у Эйран в животе. Она икнула. — Ты не представляешь.
Подожди только, я ему скажу! — И засмеялась сквозь слезы. — Вот удивится-то! Ик!
Послесловие
Вскоре после возвращения Эйран и Ярет сами рассказали нам свою историю. Эйран настояла на посещении Лормта, чтобы изучить здесь лекарственные растения и их использование. Она ждала ребенка, и мы с Нолар оба почувствовали, что что-то неладно.
Не в том дело, что они горевали о дочери: оба понимали, что у их дочери Дар, и тем самым она самой природой удалена от них. Но на них лежала какая-то другая тень. Точнее — на Эйран, ибо Ярет только беспокоился о жене.
Эйран занималась утром с Нолар, переписывая рецепты настоев и списки трав, когда неожиданно спросила:
— Откуда у меня такие сны, госпожа? Когда я была беременна в первый раз, их не было. Тогда я была только счастлива. — Она положила ручку и прижала руки к животу, словно пыталась защититься неизвестно от чего.
— Какие сны? — спросила Нолар.
— Не могу вспомнить, проснувшись, знаю только, что это послания. Просыпаюсь я вся в поту, горло у меня саднит, как от долгих криков, и иногда хочется вырвать, словно я съела что-то нечистое. Но я не должна показывать это Ярету, и поэтому… Трудно скрывать от него. Он все больше тревожится и не оставляет меня одну. Это не правильная беременность, и я боюсь, так боюсь! Именно это на самом деле привело меня сюда.
В это же время Ярет, который наблюдал за тем, как его сокол осторожно приближается к Летящей-в-Бурю, неожиданно заговорил, стоя ко мне спиной.
— Правда ли, что ты обладаешь даром, хоть ты и не волшебница? — Вопрос его прозвучал резко и, я понял, был для него очень важен. Я ответил правду.
— Да, мне кажется, небольшой дар у меня есть. — И рука моя легла на сумку с камешками, висящую на поясе.
Он повернулся лицом ко мне и подошел ближе.
— Тогда скажи мне, — руки его так вцепились в пояс, что отчетливо выделились костяшки пальцев, — владеет ли мной Тень? — Он смотрел на меня не мигая, как смотрят на врага.
Я редко пользуюсь чтением мыслей. Я еще новичок в этом деле, да и делали мы это всегда с Нолар. Но при этом требовании я послал мысль. И не встретил ничего чуждого, только то, что должно быть свойственно человеку. Кроме тени страха, отчасти за себя, но, главным образом, за Эйран.
— Я ничего не вижу.
Не знаю, поверил ли он мне. Но мне кажется, мои слова не принесли ему облегчения.
— Чего ты боишься? — добавил я.
— Не знаю. При пробуждении все исчезает. Но это зло, и обращено оно против Эйран. Ничто не должно повредить Эйран, ничто! Ни я, ни другие! Клянусь Великим Соколом! — Но тут он неожиданно посмотрел на меня, глаза его расширились, и он повторил шепотом:
— Великий Сокол!
— Но разве ты немало встречал зла? — спросил я, — Возможно, во сне к тебе приходят воспоминания.
Но они рассеются.
— Наверно, ты прав. — Но когда он уходил, на нем продолжала лежать тень.
Я принял решение и впервые за долгое время прошел по коридору туда, где мне давно дали понять, что не хотят видеть. Здесь я решительно постучал в дверь.
Открыла женщина, с пером в руке. Лицо у нее было такое же замкнутое, как закрытая дверь.
— Есть нужда, — прямо сказал я.
— Какая нужда? — спросила она. Однако теперь Арона, которую я за последние годы видел всего несколько раз, не могла меня избегать.
— Расскажи, что ты знаешь о Великом Соколе.
Я словно извлек меч, который по необходимости снова стал носить: она поднесла руку ко рту и отступила на шаг-два. Я последовал за ней. Она потрясена и, может быть, откажется от своей отчужденности и расскажет что-нибудь важное.
Она продолжала отступать, пока не села резко на стул.
Смотрела она не на меня, а за мое плечо, как будто там висит свиток, который ей нужно прочесть.
— Джонкара… великая ловушка Тьмы… но она потерпела поражение!
— Ты читала хронику Эйран и Ярета?
Она провела языком по губам, как будто они неожиданно пересохли.
— Да. — Голос ее звучал не громче шепота.
— Чего им бояться? — настаивал я.
Она снова облизала губы и хрипло спросила:
— А они боятся?
— Ярет боится.
— Эйран тоже. — К нам присоединилась Нолар. — Может ли твоя Джонкара посягнуть на невинную женщину, которая носит в себе новую жизнь? То, что ты мне рассказывала, противоречит этому.
Нолар подошла к Ароне и положила руку ей на плечо. И когда заговорила, голос ее звучал мягко. Он словно окружил женщин стеной, и я остался за ее пределами.
— У тебя есть ключ, открой дверь.