Оборотни, колдуны, волшебники… они были всем этим и даже больше. Но уж если они принесли присягу, они были лояльны и верны присяге несмотря ни на что. И теперь они вместе со своими предводителями были на свой лад готовы бороться за права Высокого Холлека.
Война продолжалась на протяжении Года Огненного Дракона и Года Шершня, пока ализонские силы не были сломлены и полностью разбиты. Из-за моря больше не пришло ни одного корабля, чтобы доставить продовольствие и припасы людям Ализона. Последний их морской порт на побережье был захвачен; их крепости на возвышенных местах превратились в смрадные руины, и ализонцы, высадившиеся на берег моря, были уничтожены.
Теперь наступал новый год. Год Единорога, и лорды Высокого Холлека должны были выполнить свою часть договора со всадниками, так как те выполнили свою часть договора с лордами Высокого Холлека. Всадники должны были сделать две вещи: они должны были помогать лордам бороться за освобождение, а потом они должны были уехать из степей, попутно освобождая их от остатков банд ализонцев, и оставить в полное распоряжение людей.
А какую плату должны были дать лорды Высокого Холлека, поклявшиеся на Мече? Лорды должны были заплатить своей собственной кровью, своими дочерьми, которых всадники потребовали себе в жены и хотели забрать с собой в неизвестность.
Насколько было известно в долинах, всадники были здесь, но никто еще никогда не видел среди них ни одной женщины и никто даже не слышал об их женщинах. Сильно ли отличалась продолжительность жизни всадников от продолжительности жизни людей, тоже не было известно. Никто также никогда не видел их детей, хотя лорды время от времени направляли своих послов к ним в лагерь, особенно после заключения договора.
Двенадцать девушек и еще одну требовали они — молодых девушек, не вдов и не таких, для которых легкое поведение было обычным образом жизни. И они должны были быть не моложе восемнадцати и не старше двадцати лет. Кроме того, они должны быть благородной крови и тело у них должно быть стройное. Нужно было найти двенадцать девушек и еще одну и в первый день Года Единорога передать их всадникам на границе степей, чтобы оттуда их новые, чужие хозяева увезли в будущее, из которого не было возврата.
Что должны были чувствовать эти двенадцать девушек и еще одна? Страх? Да, страх у них тоже был, потому что, как сказала аббатиса Мальвина, страх — это самая первая реакция на то, что нам чужое.
Норстадт дал приют пяти девушкам, которые соответствовали всем этим требованиям. Но две из них однако уже были обвенчаны и с нетерпением ждали этой весной своей свадьбы. А леди Тельфана была дочерью такого высокородного лорда, что ей подобрали великолепного жениха, несмотря на ее некрасивое лицо и острый язычок. А Маримма с ее похожим на розу лицом и с врожденной кротостью… нет, ее дядя заберет из монастыря и возьмет с собой на следующую встречу лордов, где он сможет подобрать для нее жениха, который соответствует его понятию о чести. Зато Суссия — что, собственно, известно о Суссии? Она была старше всех и держала свои воспоминания при себе, хотя и с готовностью болтала о всех, даже самых незначительных событиях, происходящих в Норстадте. Другие едва ли замечали, как мало она говорила о себе. Она была знатного происхождения и обладала приятной внешностью и живым умом. Ее родина находилась в низине, на морском берегу, и там она прожила с рождения до изгнания. У нее были родственники среди военных, но где они сейчас находились, не знал никто. Да, Суссия тоже была подходящей кандидатурой. Но как она воспримет это возможное сообщение о том, что выбор пал на нее?
Уже наступали ранние вечерние сумерки и я поплотнее натянула двойную шаль, чтобы защититься от резкого холодного ветра. Бросив последний взгляд на заснеженный сад, я спустилась вниз по лестнице башни, чтобы обогреться у огня в большом зале монастыря.
Меня встретил громкий гвалт голосов, а моя шаль зацепилась за крючок и я задержалась возле двери. В зале не было ни одной монашки, но все те, кто нашел убежище в монастыре, некоторые из них провели здесь даже больше года, собрались у камина.
— Джиллан, подумать только, — крикнула леди Маримма во весь голос, удивленно глядя на меня, когда я подошла к огню. — Она пришла сюда! Может быть, уже наступил час Пятого Пламени!
«Родственник — воин, вернувшийся с войны, — подумала я. Это могло быть тем, что привело в возбуждение весь монастырь».
— Кто прибыл? — я назвала ближайшего родственника Мариммы. — Лорд Имграй?
— Он и другие — невеста! Джиллан, обещанная невеста! Они уже скачут по степи и сегодня заночуют здесь! Джиллан, это же страшно! Бедная крошка! Мы должны молиться за нее…
— Почему? — к нам подошла леди Суссия. Она не была так красива, как леди Маримма, но, как я думала, она большую часть своей жизни жила по-королевски и на нее еще долго будут обращать внимание после того, как красота других давно поблекнет.
— Почему? — повторила Маримма. — Потому что она поскачет в черное, злое будущее, и никогда больше не вернется назад!
И Суссия на это ответила то, что полностью соответствовало моим мыслям обо всем этом:
— Может быть, она поскачет в это черное будущее, малышка. Не все из вас имеют свое собственное мягкое гнездышко или защищающее крылышко.
— Я скорее обручусь со сталью меча, чем отправлюсь в такое свадебное путешествие! — воскликнула какая-то девушка.
— Но ты же ничего не боишься, — сказала я ей только для того, чтобы унять свой собственный страх. Но за плечом Мариммы я внезапно заметила предупреждающий взгляд Суссии. И задала себе вопрос — знала ли она что-нибудь или только догадывалась.
— Маримма, Маримма…
Я думаю, она была рада отвернуться от нас и последовать зову других девушек, которые уже были обручены и потому находились в безопасности, словно она могла делить с нами эту безопасность.
— Обрати на нее внимание также, как я сама обратила на нее внимание в эту ночь, — тихо сказала Суссия.
— Зачем?
— Потому что она пойдет с нами!
Я беспомощно уставилась на нее. Но я знала, что она говорит правду.
— Как, почему?.. — пробормотала я, но она быстро положила свою ладонь мне на запястье и отвела меня немного в сторону. Голос ее был тих и предназначался только для моих ушей.
— Откуда я это знаю? Семь ночей назад я получила личное сообщение. О, да, я думала, что выбор может пасть на меня. За это говорило многое. Но у моих родственников насчет меня были другие планы вот уже в течение года, и когда было сделано предложение включить меня в состав группы невест, они тотчас же подобрали для меня жениха-воина. Во время войны у меня не было родины, но теперь, когда этих собак из Ализона уничтожили, я стала хозяйкой не одного замка — как последняя из своего рода. — Она чуть улыбнулась. — И, таким образом, я представляю большую ценность для своих родственников. С наступлением весны я должна идти под венец и свадьба состоится здесь, в долине. Но почему именно Маримма? Человек, жаждущий власти, может добиться этого различными способами. Лорд Имграй имеет право предложить свою руку кому хочет. И он человек, у которого никогда не было достаточно власти. Он просто из любезности предложил ей эту услугу. И все другие считают, что такой цветок придется ему по вкусу, потому что не все невесты так красивы.
— Но она не пойдет…
— Она пойдет, она должна будет это сделать. Но она погибнет. Такой напиток не для нее.
Я взглянула на Маримму. Лицо ее покраснело и ее охватила какая-то лихорадка радости, которая мне не понравилась. Но все это не имело ко мне никакого отношения, не мне, чужестранке, моя кровь не была кровью этого общества.
— Она погибнет, — с нажимом повторила Суссия. Я повернулась к ней.
— Если это пришло в голову лорду Имграю и другие с ним согласились, ее ничто уже не спасет…
— Ничто? Частенько уже бывало так, что мужчины планировали что-нибудь, а женщины нарушали все их планы.
— Но если бы на ее месте был бы предложен кто-нибудь другой, обладающий такой же красотой, пал бы тогда выбор на нее?
— Да, — сказала Суссия, посмотрев на меня таким странным внимательным взглядом, что я подумала о том, что нам больше не нужно никаких слов. И еще я подумала о Норстадте, о никогда не меняющихся уже прошедших годах, и о тех, что мне предстоит провести здесь, подумала о своем месте в этом мире.
Двенадцать невест должны были провести ночь в качестве гостей в этом монастыре, двенадцать и одна должны были на следующий день уезжать из монастыря. Двенадцать и одна, и я не могла быть одной из них! Но почему?
Глава 2
Коридоры монастыря были темны, но я изучила их все. Монахини отправились в свои кельи и гости покинули зал. Идя по темным холодным коридорам, я думала о гостях, которые прибыли незадолго до рассвета и разделили с нами наш завтрак за длинным столом.
Лорд Имграй, возглавлявший эту группу, был мужчиной средних лет с коротко подстриженной коричневой бородой. Серебряные нити, пронизывали его волосы. У него было жесткое лицо, волевое и решительное. Его сопровождали два солдата, которые, выполняя свои обязанности, явно чувствовали себя неловко. Вооруженный эскорт разместился в ближайших домах деревни возле монастыря.
А потом невесты. Мой опыт общения с невестами ограничивался деревенскими свадьбами, когда я сопровождала монашек, тех, кто во время таких торжеств покидал свой монастырь. Однако эти невесты выглядели иначе, чем деревенские девушки. На них была одежда путешественниц: теплые шубы, защищающие их от зимней стужи, разрезы на юбках для верховой езды, а под шубой короткая куртка воина, с вышитым на ней гербом рода, который свидетельствовал о высоком происхождении невесты. Но не было никаких развевающихся на ветру кудрей, никаких венков из цветов. Две или три из них, с блестящими глазками, лихорадочно покрасневшими щеками, были великолепны, милы и обольстительны. У остальных были припухшие веки, покрасневшие от слез, побледневшие щеки и другие признаки печали. И я слышала шепот леди Тельфаны, которая обменивалась информацией со своей соседкой по столу.