— Конечно. Люди говорят, что ты многое знаешь о Древних.
Он сел на пятки и взглянул мне в глаза.
— Не очень. Мы можем смотреть, щупать, изучать, но их могущество… Оно недоступно для наших сетей и ловушек. Можно только пробовать, тут и там, вдруг что и получится. Они знали намного больше нас.
Мы не в силах даже понять, почему они ушли отсюда. Мы их не прогоняли, нет. Крепости, замки, святилища уже были пусты. Древние ушли задолго до появления людей.
На его загорелом лице я увидел то же самое оживление, что и у Яго, когда тот показывал хитроумный выпад мечом или объяснял, как устроить засаду. Ривал испытующе смотрел на меня.
— Зачем тебе знать о Древних? — спросил он.
— Хочу выяснить, почему я не такой, как все…
Я замолчал. Гордость не позволила мне повторить вслух то, что я слышал от других.
Ривал кивнул.
— Знания должен добиваться каждый человек, а знания о себе — тем более. Но я не могу его тебе дать. Идем.
Он поднялся и пошел к своей хижине стелющимся шагом лесного жителя. Не задавая вопросов, я двинулся следом. Так мы добрались до сказочного дома Ривала.
Я замер на пороге, не в силах пошевелиться. Никогда я не видел столько вещей, каждая из которых притягивала мой взор. В корзинах и в гнездах сидели звери и птицы, смотревшие на меня яркими глазами. Они, казалось, чувствовали себя в безопасности и не собирались прятаться. В шкафах и на полках стояли горшки, лежали мешочки с травами и кореньями; были и черепки, по всей видимости, собранные в строениях Древних.
Неподалеку от очага стояли кровать и два стула.
Комната была явно не жилой, скорее служила хранилищем. Ривал, уперев руки в бедра, отыскивал что-то на полках взглядом.
Я понюхал воздух и почуял причудливую смесь тысячи запахов. Аромат трав смешивался с запахом зверей и пищи, варившейся в котелке над огнем.
— Ты ищешь Древних — тогда взгляни сюда! — Ривал указал на один из шкафов.
Я пробрался между двумя корзинами с мохнатыми зверюшками и подошел поближе, увидев россыпь каких-то кусочков и две фигурки. Ривал сложил обломки и склеил их. В фигурках не хватало частей, но уже можно было разобрать, что это.
Может, среди Древних в самом деле жили такие существа, если только они не были плодом воображения скульптора.
Одна фигурка изображала крылатую женщину (к сожалению, без головы) и человека самого обыкновенного вида, за исключением того, что на лбу у него росли витые рога. Но лицо человека было благородное, серьезное: настоящий лорд. Была фигурка с перепончатыми руками и ногами — видимо, обитель морских глубин. Затем маленькая статуэтка женщины с такими длинными волосами, что они покрывали ее всю, как плащ. Эти фигурки Ривал постарался восстановить хотя бы частично. Еще были фрагменты утраченных скульптур: голова в короне, но без носа, глаз, тонкая рука с кольцами на пальцах… И рука, и кольца были сделаны из одного и того же неизвестного мне материала.
Я стоял и смотрел. И во мне разгоралось желание побольше узнать об этом народе. Я понимал теперь сжигающую Ривала страсть поисков, его терпеливые попытки восстановить разбитые кусочки, чтобы воочию увидеть создания Древних…
Ривал тоже стал моим учителем. Я ходил с ним по местам, которых избегали другие люди. Мы искали, обсуждали, делали предположения, в надежде, что когда-нибудь обнаружим ключ к прошлому.
Раз в месяц приезжал отец. Когда мне исполнилось десять лет, он наконец заговорил со мной серьезно. Его что-то мучило. Он был угрюм и, вероятно, хотел сообщить нечто важное.
— Ты мой единственный сын, — начал отец. Было видно, что он с трудом подбирает слова. — И ты полноправный наследник моего трона в Ульме.
— Многие считают иначе, — сказал я без вопросительной интонации, а будто констатируя факт.
Отец нахмурился.
— Тебе кто-нибудь говорил об этом?
— Никто. Я и сам все знаю. — Он еще больше посуровел.
— Ты пришел к правильному решению. Я взял Хлаймера под свое покровительство, так как его мать — леди Ульма. Но он не имеет права быть поднятым на щите к трону после моей смерти. Трон принадлежит тебе. Однако меня склоняют к тому, чтобы Лисана обручилась с Роджером, твоим кузеном.
Я сразу понял, что он хочет сказать, и без колебаний спросил:
— И Роджер унаследует Ульмсдейл по праву жены?
Рука отца стиснула рукоять меча. Он поднялся и стал расхаживать взад и вперед, твердо ставя ноги на землю, как бы готовясь к отражению атаки.
— Это противоречит законам, но все вокруг жужжат и жужжат день и ночь, так что я почти оглох в собственном доме.
Я понял, что «все» — это моя мать, которая не считает меня своим сыном. Но я промолчал.
— Поэтому я хочу тебя женить, Керован. По этой свадьбе, свадьбе наследника, все поймут, что я полностью признаю твои права. Через десять дней Нолон поедет в Иткрипт. Там есть очень красивая девушка по имени Джойсана, на год моложе тебя. После женитьбы уже никто не посмеет отодвинуть тебя от престола — хотя твоя невеста не приедет до года Огненного Тролля.
Я быстро прикинул в уме — восемь лет. Это хорошо. Свадьба не имела для меня большого значения, хотя отец считал ее делом особой важности. Я подумал (но в тот момент не отважился спросить), скажут ли девушке или ее родственникам, кого прочат ей в мужья? Я боялся встречи с будущей женой. Однако я был совсем ребенком, и все казалось настолько далеким, что об этом можно было не думать. А может, ничего и не случится и свадьбы не будет?
А через два месяца после отъезда Нолона появился отец, уже не такой несчастный и озабоченный, как раньше. Он сказал, что Нолон вернулся, и я обручен с девушкой, которой я никогда не видел и, возможно, не увижу до самой свадьбы.
Дни шли за днями, и я, поглощенный занятиями, совсем не думал о будущей жене. Все больше времени я проводил с Ривалом в поисках тайн Древних. Хотя я был поручен Яго, он не возражал против моих походов с Ривалом. Между ними была старая дружба, несмотря на то, что они разительно отличались друг от друга — как по мыслям, так и по поступкам.
Вскоре воспитатель уже не мог противостоять мне в поединке на мечах и топорах. Только в стрельбе из лука он оставался непревзойден. Он продолжал чертить карты, разрабатывать планы сражений. И хотя я не видел в этих занятиях особой пользы, но не желал обижать старика и внимательно выслушивал его рассуждения. Впоследствии полученные знания не раз спасали меня.
А Ривал, казалось, совсем не старился. Он так же, как и раньше, без устали ходил по лесам, преодолевая с удивительной легкостью большие расстояния. Я так и не постиг целиком его искусство лекаря, зато познал мир птиц и животных, перестал охотиться ради развлечения и находил удовольствие в том, что дикие звери не боятся меня.
Но самое приятное заключалось в посещении замков Древних. Ривал проникал в своих походах все дальше и дальше в Пустыню. Самым большим его желанием было найти какие-нибудь книги или свитки.
Я считал, что их вряд ли удастся прочесть, ведь никто не знал языка Древних. Ривал соглашался, однако в душе был уверен в успехе — стоит только найти книги, а уж он-то сумеет в них разобраться.
В доме лесника было два мальчика моих лет. Но мы так и не стали друзьями. Не только происхождение разделяло нас; я и сам старался не сближаться с ними. Ведь во мне было что-то нечеловеческое, и это не позволяло мне приобрести друзей. Я подарил свою дружбу только двоим — Яго, который годился мне в отцы, и Ривалу. Он мог бы быть моим старшим братом, и иногда мне этого очень хотелось!.. Я был обручен в год Змеи, Брызжущей Ядом. И чем ближе подходил к порогу мужества, тем чаще думал о предстоящей свадьбе: что если леди Джойсана, подобно матери, отвернется от меня с отвращением?
Кошмары мучили меня по ночам, и Ривал наконец с сочувствием спросил, что со мной происходит.
Я поведал ему правду о своих сомнениях в надежде, что он успокоит меня, скажет, что я вижу чудовищ там, где их нет.
Однако Ривал не стал меня успокаивать. Он долго молчал, глядя на руки, которые только что пытались восстановить разбитую фигурку, а теперь покоились на столе.
— Мы всегда говорили друг другу правду, Керован. Из всех я только тебя выбрал бы в спутники. Но разве я могу обещать, что приведу тебя к счастью? — Он помолчал. — Когда-то я тоже ждал свадьбы. Но я тоже не похож на других — не внешне, как ты, а своими привычками, мыслями. И это встревожило ту, с которой я должен был разделить Чашу и Огонь.
— Но ты же никогда не был женат! — воскликнул я.
— Да. Зато в моей жизни есть другое!
— Что же?
— Это! — и он раскинул руки, как бы обнимая все, что находилось в доме.
— Значит, со мною произойдет то же самое… — промолвил я.
Я был обручен, так как этого требовали обычаи и воля моего отца. То, что я слышал о браках, заключающихся между лордами, не обещало мне счастья.
Наследники женились, чтобы увеличить свои поместья за счет приданого невест, чтобы продолжить линию своего рода. Если впоследствии появлялись любовь и уважение, то в дом приходило счастье. Но так бывало редко.
— Поговорим о другом, — тактично предложил Ривал. — Есть одно дело, о котором я давно думаю.
— Идти по дороге!
Я вскочил на ноги, как будто намереваясь тут же отправиться в путь, чтобы открыть тайну. Эта дорога действительно была тайной.
Мы набрели на нее во время скитаний по Пустыне. Привычные нам дороги представляли собой всего лишь протоптанные кривые тропы, пригодные только для передвижения верхом.
Дорога же, на которую мы наткнулись, была вымощена тщательно подогнанными каменными плитами. Ничто не указывало на ее предназначение. Дорога начиналась примерно в полудне пути от дома Ривала и вела в глубь Пустыни — широкая, прямая, только местами засыпанная желтым песком. Дойти до ее конца было нашим давним желанием.
То, что мы решились на путешествие, полностью вытеснило у меня из головы мысли о невесте. Джойсана была для меня всего лишь именем, пустым звуком, встреча наша была еще так далека! Путешествие же должно начаться немедленно.