тать ее оружием.
Женщина направилась к ним, подняла свою ветку и произнесла несколько слов. В зеркале-кристалле заклубился пурпурный туман, болезненным сиянием озарив ее лицо. Неожиданно глаза женщины широко распахнулись. Она впервые заметила присутствие посторонних.
— Кто… — начала она, но тут же замолчала, глядя на Алона. — Да ведь это мой юный воспитанник, который совсем вырос, — сказала она немного погодя, потом улыбнулась, и от этой улыбки Эйдрис захотелось извлечь из своего посоха клинок.
— Молодой Алон, какая удачная встреча! Я собиралась отыскать тебя, хотя и не так быстро. Я должна сначала навестить других, прежде чем принять бывшего ученика Хилариона.
— Ты знаешь… — начал Алон и смолк, прежде чем Эйдрис толкнула его, чтобы заставить замолчать. Может, у этой женщины есть Сила и знания, но незачем сообщать ей то, чего она еще не знает.
— Знаю… я многое знаю, мой прекрасный юный посвященный. Гораздо больше, чем даже полгода назад, чему ты, несомненно, был свидетелем. А как ты здесь оказался, Алон? Случайно? Маловероятно. Может, тебя привлекли мои чары. В конце концов Сила притягивает Силу, верно?
Алон продолжал молчать, и волшебница впервые обратила внимание на Эйдрис.
— А кто твоя прекрасная спутница, Алон? Твоя супруга? Или что-то… менее формальное? Возлюбленная?
Сказительнице приходилось и раньше слышать насмешки в бою, и она не позволила себе реагировать на оскорбления Яхне, но Алон с проклятием шагнул вперед.
— Нет, Алон, — негромко сказала Эйдрис, схватив его за руку. — Она именно этого хочет.
— Проницательная девушка, — с улыбкой сказала волшебница. Глаза ее блестели, и Эйдрис показалось, что не только от пурпурного сияния по ту сторону кристалла. Молодая женщина глотнула, ей неожиданно стало страшно. — А что это за символ на твоем посохе? — спросила Яхне, задумчиво прищурившись. Чуть позже она рассмеялась. — О, очень хорошо! Действительно хорошо! Повелитель грифонов! Наследник Ландисла! Тебе его дал сам Керован? Кажется… да, следующим я навещу именно его!
— Зачем? — спросила Эйдрис, главным образом чтобы потянуть время, потому что ей казалось, что она уже знает цель этого посещения.
— Я должна навестить их всех, моя дорогая, — насмешливо-доверительным тоном заговорила волшебница. — Всех этих отвратительных противоестественных чудовищ, которые не имеют права обладать Силой. Мужчины! Самцы! — Она плюнула. — Они держат моих сестер в рабстве, заставляют выполнять свои похотливые желания, подвергают насилию. Мужчины с их незаслуженной Силой сделают меня самой могущественной волшебницей этого мира. Лорд Керован, это отвратительное чудовище-полукровка, будет следующим…
Перед ними появилось лицо, хорошо знакомое Эйдрис, черноволосая голова с янтарными слегка раскосыми, как у козла, глазами.
— А также его сын Фирдун. — В кристалле появилось изображение приемного брата Эйдрис. — Он молод, но мне сказали, что он станет одним из Семи, так что о нем стоит позаботиться…
— Кто сказал? И кто эти Семь? — резко вмешался Алон, но Яхне не обратила на него внимания. Глаза ее полузакрылись, она сонно разглядывала созданные ею изображения.
— Конечно, я не должна забывать Саймона Трегарта и его противоестественных ублюдков… — Появились три сильных лица, одно постарше, два одинаковые по возрасту и очень похожие. Ясно, что это братья. А потом ты, мой дорогой юный Алон, боюсь, следующим будешь ты… — Рядом с остальными появилось изображение Алона. — Я буду действовать быстро, мой дорогой, так что не бойся. Обещаю, что ты не будешь страдать. И если хочешь, я сохраню тебе жизнь, чтобы ты мог побыть с этой молодой госпожой. — Она ласково улыбнулась. — Может, ты станешь фермером, потому что волшебником быть уже не сможешь!
— Ты сошла с ума, — негромко сказал Алон, и впервые со времени их встречи Эйдрис уловила в его голосе страх.
— Конечно, нет! — с улыбкой ответила волшебница, отрываясь от своих мыслей. — Я все тщательно продумала. Самый сильный из этих противоестественных существ сам Хиларион, и мне понадобится и твоя Сила, чтобы справиться с ним.
В кристалле появилось последнее изображение — мужчина внешне почти молодой, но в глазах его мудрость веков.
— Яхне, — сказал Алон, и Эйдрис видела, что он с трудом сдерживает дрожь в голосе, — а как ты узнала это заклинание? Когда я знал тебя… раньше… ты им не владела.
Она улыбнулась ему.
— Ты не можешь измерить мои способности, мой дорогой. Но ты имеешь право спрашивать… Я не знала заклинание, пока меня ему не научили.
— Кто научил? — спросил он.
Но ее стремление к откровенности испарилось. Она покачала головой. Глаза у нее блестели, как у обезумевшего расти.
— Нет, молодой Алон. Это ты должен узнать сам. Если посмеешь. А сейчас… — Она быстро провела рукой по поверхности кристалла и негромко запела. — А теперь прощайте…
И когда последний звук замер на ее губах, она двинулась прямо к ним. Эйдрис в ужасе ахнула. Она умеет сражаться кулаками и сталью, но Яхне вне пределов ее опыта, и инстинкт заставил девушку отшатнуться. Она укрылась за Алоном, презирая себя за трусость, но не в силах справиться с собой.
А когда снова посмотрела, ожидая увидеть на карнизе рядом с ними волшебницу, увидела только пустую пещеру в кристалле.
— Но… куда она исчезла? — удивленно спросила сказительница. — Я подумала, она пройдет через Врата и будет здесь.
— Она привела в действие свою сторону кристалла, — с отсутствующим видом ответил Алон, стоя перед зеркальной поверхность и изучая ее, склонив набок голову. — Она прошла сквозь него куда-то в другое место. Вероятно, чтобы отыскать Керована, о котором говорила.
— Керована! Нет… о, нет! — Эйдрис закрыла лицо руками, стараясь усилием воли подавить страх. Наконец она смогла поднять голову и напряженно сказала: — Помнишь, я рассказывала тебе о лорде и леди, которые вырастили меня после исчезновения моей матери и болезни отца? Это были лорд Керован и его жена Джойсана! Алон, мы должны остановить Яхне!
— Если она овладела способностями Динзила, то стала могучим противником, — мрачно ответил он.
— А кто такой… этот Динзил?
— Сильнейший из Темных посвященных — из тех дней, когда Эскор попал под власть Тени, — сказал Алон. — Он похитил и едва не совратил Каттею, мою приемную мать, когда она была девушкой. Совратил — не физически, а мыслью, так что она обратилась против своей семьи и против Света, перешла на сторону Тьмы. Ее спасла только храбрость ее брата Кемока, который посмел войти в Темную Башню и отыскал ее там. После поражения своих войск Динзил исчез. Мы всегда подозревали, что он ушел через какие-нибудь Врата собственного изготовления.
— И Яхне призвала его.
— Да. А этот Керован, он тоже волшебник?
— В прошлом Керован овладел волшебством повелителя грифонов Ландисла, — сказала Эйдрис. — Но он не может рассчитывать на Силу Ландисла. У него есть свои собственные Силы, но хватит ли их, чтобы справиться с Яхне… — Она содрогнулась. — Она сумасшедшая, Алон.
— Да.
— Если мы не сумеем ее остановить, нужно по крайней мере предупредить Керована об опасности!
— Согласен, — сказал Алон. — Но чтобы нам воспользоваться этими Вратами, потребуется большая подготовка. Я никогда раньше не открывал Врата.
— А Хиларион учил тебя этому?
— Он научил меня основным принципам. Но предупредил, чтобы я не пытался открыть Врата. Он сам это сделал однажды, попал в другой мир и оказался порабощенным там на много тысяч лет.
Эйдрис вспомнила, что Алон уже упоминал об этом, и прикусила губу.
— Но если есть возможность шагнуть из одного места в другое, далекое, за одно мгновение, мы должны рискнуть! Иначе нам никогда не поймать Яхне.
— Знаю, — тяжело ответил он. — Позволь мне подумать, как это осуществить. А сама приготовь еду посытнее. Использование Силы отнимает много энергии… пища хоть несколько ее восстановит.
Эйдрис кивнула и в серых предрассветных сумерках принялась готовить еду. Она обнаружила, что у нее самой нет аппетита, но заставила себя есть, не зная, когда удастся снова перехватить. Алон механически жевал и глотал, не отводя взгляда от входа, изредка бормотал какие-то непонятные слова, как будто пробовал их на слух.
— Эйдрис, — сказал он, когда солнце на востоке поднялось над заснеженными вершинами, — дай мне на время твой талисман.
— Талисман… — повторила она неуверенно; потом, следуя за его взглядом, взяла посох с рукоятью в виде головы грифона и с глазами из кванской стали.
— Существует много способов открывать Врата, — сказал молодой посвященный, — но так как эти сделаны из кристалла, я считаю, что их можно привести в действие звуком. Если по кристаллу ударить, он издает музыкальный звук. — Говоря так, он постучал по центру кристалла головой грифона. Воздух заполнил чистый звенящий звук — в нем слышалась та же призрачность и необычность, которая привлекла внимание сказительницы ночью.
— Ммммммм… — пропел Алон, стараясь безуспешно повторить этот звук. Но голос его звучал слишком низко, да и слух подвел. Посвященный нахмурился, потом повернулся к спутнице. — Госпожа, ты можешь спеть эту ноту?
— Она высокая, — ответила сказительница задумчиво, — а у меня альт. Но возможно… Ударь снова, пожалуйста.
Он послушался, и Эйдрис повторила звук. Она чувствовала, что далека от успеха.
— Я много дней не пела, — пожаловалась она, — но, может, если разогреюсь…
— Постарайся, — попросил он.
Сказительница попробовала ноты, потом, через несколько минут, когда голос разогрелся, спела несколько песен. Алон улыбнулся, слушая «Волшебника с одним заклинанием».
— Будем надеяться, что у меня найдется больше, — заметил он.
— Ударь по кристаллу снова, — приказала сказительница, и, когда он послушался, ее голос взлетел, точно повторив ноту.
Кристалл засветился фиолетовым светом, окутав им лицо и руки Алона. На его поверхности что-то сверкнуло, юноша удивленно вскрикнул. В его руках оказался правильной формы кусок хрусталя, прозрачный с одной стороны, аметистовый с другой. Эйдрис с изумлением увидела, что поверхность зеркала оставалась нетронутой!