ЗАРУБЕЖНАЯ ФАНТАСТИКА11/1А. НортонТРОЕ ПРОТИВКОЛДОВСКОГО МИРА
КОЛДОВСКОЙ МИР
Дождь косым занавесом закрывал грязные улицы. Он смывал копоть с городских стен. Запах этой копоти ощущал высокий худощавый человек, широко шагавший по тротуару. Он напряженно всматривался в подъезды и переулки, пересекающие улицу. Два часа назад — а может, три — Саймон Трегарт вышел из здания вокзала. Время потеряло для него всякое значение. У него не было никакой цели. Ему надоело убегать и скрываться. Впрочем он и раньше не прятался. А теперь и вовсе потерял страх и шел открыто, расправив плечи и высоко подняв голову. Однако, это не мешало ему быть постоянно начеку. В первые дни бегства, когда перед ним забрезжила надежда, он научился звериной хитрости, он петлял и запутывал следы. Тогда им правили часы и минуты. Теперь он шел, не торопясь, и будет так идти, пока опасность, таящаяся в одном из этих подъездов, в засаде, в каком-нибудь переулке, не встанет перед ним. И тогда он пустит в ход свои клыки. Сунув правую руку в карман влажного пальто, Саймон нащупал эти клыки — гладкое, ровное, смертоносное оружие, так легко легло в его ладонь, будто оно было частью его тела. Безвкусные красно-желтые неоновые огни рекламы отражались на мокром тротуаре: знакомство Саймона с этим городом ограничивалось двумя-тремя отелями в центре и несколькими ресторанами, магазинами — всем тем, что обычный путешественник узнает за два посещения, разделенных полдюжиной лет. Саймон вынужден был держаться открытых мест: он был убежден, что конец охоты наступит вечером или завтра утром.
Он понял, что устал. Несколько суток он не спал, подгоняемый необходимостью все время идти. О:: понял это только сейчас перед освещенным входом, над которым Светилась вывеска и машинально замедлил шаги. Швейцар распахнул дверь, и человек под дождем принял это молчаливое приглашение, всем уставшим телом почувствовав тепло и запах пищи. Должно быть, плохая погода сделала хозяев гостеприимными. Поэтому швейцар и впустил его так быстро. А может, покрой дорогого костюма, богатое пальто, едва заметное естественное высокомерие, свойственное человеку, привыкшему командовать и встречать подчинение,— все это обеспечило ему хороший столик и быстро подошедшего официанта. Саймон сухо улыбнулся, про-
бегая по строчкам меню. Обреченный должен хорошо поужинать. Его отражение, искаженное полированным боком сахарницы, улыбнулось ему в ответ. Длинное лицо с правильными чертами, с морщинками у глаз и губ, загорелое, обветренное лицо человека без возраста. Оно может быть таким и в 25, и в 60 лет. Саймон ел медленно, наслаждаясь каждым глотком, впитывая тепло и комфорт. Он расслабил тело — руки, ноги, но только не нервы. Он отдыхал, как отдыхает обреченный, и это была не храбрость. Это был конец. И Саймон хорошо понимал это.
— Простите...
Вилка с куском мяса, которую он подносил ко рту, не остановилась. Но, несмотря на полное самообладание, Саймон почувствовал, как дрогнули его веки. Он прожевал и ответил ровным голосом:
— Да?
Человек, вежливо ожидавший его у столика, мог быть маклером, адвокатом, врачом. У него было профессиональное умение вызывать доверие у собеседника. Саймон ожидал другого: человек был слишком респектабелен, вежлив и приятен, чтобы оказаться смертью... Хотя у организации множество слуг в самых различных сферах.
— Полковник Саймон Трегарт?
Саймон разломил булочку.
— Саймон Трегарт, но не полковник,— поправил он и добавил,— и вы это прекрасно знаете.
Собеседник казался несколько удивленным — он улыбнулся гладкой, спокойной и профессиональной улыбкой.
— Как бестактно с моей стороны. Но позвольте сразу заметить — я не член организации. Наоборот, я ваш друг, если вы пожелаете, конечно. Позвольте представиться — доктор Джордж Петрониус. Могу добавить — к вашим услугам.
Саймон моргнул. Он считал, что будущее ему хорошо известно, но на такую встречу не рассчитывал. Впервые за последние дни в нем шевельнулось нечто, похожее на надежду. Ему не пришло в голову усомниться в личности этого человека, смотревшего на него сквозь сильные очки в такой необычно тяжелой и широкой пластиковой оправе, что она напоминала маску восемнадцатого века. Доктор Джордж Петрониус был хорошо известен в том полускрытом мире, в котором Саймон провел свои последние несколько лет. Если ты «сгорел», и у тебя, к счастью, достаточно монет, иди к Петрониусу. Тех, кто так поступил, никогда не находил закон и жаждущие отомстить коллеги.
— Сэмми в городе,— продолжал четкий, с легким акцентом, голое.
Саймон с видом знатока глотнул вино.
— Сэмми? — в его голосе звучала та же бесстрастность, что и у собеседника.— Я польщен.
— О, у вас есть определенная репутация, Трегарт. По вашему следу организация пустила своих лучших псов. Носле того, как они управились с Кочевым и Лэмисоном, остался только Сэмми. Но Сэмми отличается от других. А вы — простите мне мое вмешательство в ваши личные дела — уже довольно давно скрываетесь. В такой ситуации ваша рука не становится крепче.
Саймон рассмеялся. Он наслаждался едой, питьем и даже легкими уколами доктора Петрониуса. Но настороженность не оставляла его.
— Итак, моя рука нуждается в подкреплении. Что же вы рекомендуете, доктор, в качестве лекарства?
— Мою помощь.
Саймон поставил бокал. Красная капля сползла по нему и впиталась скатертью.
— Мне говорили, что ваши услуги обходятся дорого, доктор.
Маленький человек рассмеялся.
— Естественно. Но взамен я гарантирую полное спасение. Поверившие мне получают вполне достаточно за свои доллары. Жалоб не поступало.
— К сожалению, я не могу воспользоваться вашими услугами.
— Истратили свои накопления? Конечно. Но ведь из Сан-Педро вы уехали с двадцатью тысячами. Такую сумму невозможно истратить за короткое время. А если вы встретитесь с Сэмми, все оставшееся вернется к Хансону.
Саймон поджал губы. На мгновение он выглядел так угрожающе, как будто перед ним стоял сам Сэмми.
— Зачем вы следите за мной... и как выследили?
— Зачем? — Петрониус пожал плечами.— Об этом узнаете позже. Я некоторым образом ученый, исследователь, экспериментатор. А насчет того, как я узнал, что вы в городе и нуждаетесь в моих услугах... Трегарт, вы не представляете себе, как быстро распространяются слухи. Вы меченый человек, к тому же опасный. За вами постоянно следят. Жаль только, что вы остались честным человеком.
Саймон сжал кулаки.
— После моих действий за последние семь лет вы навешиваете на меня такой ярлык?
На этот раз рассмеялся Петрониус, приглашая собеседника оценить юмор ситуации.
— Но честность имеет мало общего с требованиями законов, Трегарт. Если бы вы не были честны, если бы у вас не было идеалов, вы не столкнулись бы с Хансоном. Я хорошо вас изучил и знаю, что вы созрели. так что следуйте за мной.
Оплатив счет, Саймон обнаружил, что он действительно следует за доктором Петрониусом. У обочины их ждала машина. Доктор не назвал шоферу адрес, куда нужно их везти, и машина двинулась в ночь и дождь.
— Саймон Трегарт,— голос Петрониуса был бесстрастен, как будто он читал нечто, интересующее только его.— Корнуэльского происхождения. 10 марта 1939 года вступил в армию США. Продвинулся по службе от сержанта до полковника. Служил в оккупационных войсках. Отстранен от должности, лишен звания и заключен в тюрьму... За что, полковник? Ах, да, за связи с черным рынком. Только, к несчастью, полковник очень долго не подозревал об этих своих преступных связях. И именно это поставило вас по другую сторону закона, не так ли, Трегарт? Потеряв имя, вы решили, что можно продолжать ту же игру? После Берлина вы участвовали в нескольких сомнительных предприятиях, пока не потеряли разум и не столкнулись с Хансоном. Вы невезучий человек, Трегарт. Будем надеяться, что сейчас ваша судьба изменится.
— Куда мы направляемся? В порт?
Он снова услышал сдержанный смех.
— В нижнюю часть города, но не к гавани. Мои клиенты путешествуют не по морю, воздуху или земле. Много ли вы знаете о традициях своих предков, Трегарт?
— Я никогда не слышал о традициях Матачена, штата Пенсильвания...
— Меня не интересует шахтерский городишко на этом континенте. Я говорю о Корнуэльсе, который гораздо старше...
— Мои предки из Корнуэльса. Но я лично ничего о них не знаю.
— У вас чистокровная семья, а Корнуэльс очень стар. В легендах он сравнивается с Уэльсом. Там был известен знаменитый Артур, и романцы в Британии отступали до этих пределов, когда их рубили топоры саксов. А до романцев здесь жили другие народы, много народов. Они обладали странными знаниями. Вы доставите мне большое удовольствие,— последовала пауза. Доктор будто бы ждал вопроса и, когда его не последовало, продолжал: — Я хочу познакомить вас с одной вашей древний традицией, полковник. Очень интересный эксперимент. А, вот мы и приехали!
Машина остановилась перед входом в темную аллею. Петрониус открыл дверь.
— Аллея слишком узка для машины. Придется немного прогуляться. В этом единственное неудобство моего дома, Трегарт.
Саймон посмотрел на темный вход, гадая, не привез ли его доктор к месту казни. Не ждет ли его здесь Сэмми? Но Петрониус включил фонарик и водил его лучом, приглашая войти.
— Всего несколько метров, уверяю вас. Идите за мной.
Аллея действительно оказалась короткой. Между высокими зданиями стоял маленький домике.
— Анахронизм, Трегарт.— Доктор достал ключ.— Ферма восемнадцатого столетия в сердце большого города. Входите, пожалуйста. Здесь всегда чувствуются призраки прошлого.
Позже, сидя перед живым огнем и с бокалом приготовленного хозяином коктейля, Саймон решил, что упоминание о призраках очень соответствует действительности. Доктору не хватало лишь заостренного колпака на голове и меча на боку, чтобы завершить иллюзию переноса во времени.