к, она приподняла мою голову, сунула мне в рот какие-то шарики и велела их разжевать. Рот мой наполнился горьковато-соленой жидкостью.
— Глотай! —велела Орсия.
И я, преодолевая отвращение, проглотил противную жидкость и тут же закашлялся, потому что от нее першило в горле.
— А теперь запей! — Орсия подала мне воду в раковине, которая служила ей чашей. Она сгребла с пола охапку тростника и сунула его мне под голову вместо подушки. Засыпая, я смотрел на свою спасительницу. Она сидела у противоположной стены, поджав ноги, и я никак не мог разглядеть, что у нее в ладонях. Видел только, что этот предмет светится и рассеянным мерцающим светом озаряет каменные своды пещеры.
Когда же я проснулся, голова была ясной, нога не болела, я чувствовал себя почти здоровым. Рядом со мной никого не было, пещера опустела. И мне вдруг так нестерпимо захотелось поскорей выбраться из этого убежища, где царил тяжелый запах его хозяина, наверх, нa волю, так захотелось поскорей вдохнуть свежего воздуха, что я в нетерпении кинулся было рубить каменные стены, которые держали меня здесь взаперти.
Когда я попытался встать, оказалось, что повязка из манн и листьев, которую наложила на ногу Орсия, стала тяжелой ж твердой, как камень, и сковывала мои движения не хуже кандалов. Меня охватила тревога — что же делать? Но тут через узкий лаз в пещеру вползла Орсия и втащила за собой тяжелую сетку из водорослей.
Она внимательно глянула на меня и обрадованно сказала:
— Ну вот, яд из раны вытянуло, и это очень хорошо. Сейчас надо поесть и набраться сил, потому что опасность идет за тобой по пятам.
Поесть? Да, конечно. Я вдруг почувствовал, что очень хочу есть. Ведь у меня давным-давно и маковой росинки во рту не было. Я очень проголодался. Орсия достала из зеленой сетки, которую притащила с собой, множество свертков, сделанных из широких листьев. Мне не терпелось узнать, что в них. Там оказались кусочки какого-то белого мяса, по всей видимости, сырого. Орсия присыпала их чем-то похожим на цветочную пыльцу и протянула мне. Я подумал, что опять придется глотать что-то отвратительное, но, к своему удивлению, обнаружил, что это довольно вкусно, и с аппетитом набросился на еду. В сетке оказались еще неведомые мне корни, пряные, слегка обжигающие язык и тоже довольно вкусные.
— Теперь давай-ка все с тобой обсудим, чужеземец,— сказала девушка, когда я покончил с едой.— Тебе грозит серьезная опасность, по крайней мере, за пределами этих стен. Твои друзья думают, что ты погиб, и не придут на выручку. Долина отсюда далеко. Один ты до нее не доберешься.
— Но как я попал на остров?
Девушка медлила с ответом. Достав гребень она стала расчесывать свои легкие, тонкие, как паутинка, волосы. И видно было, что это доставляет ей удовольствие. Наконец, она сказала:
— Они послали Оборо, чтобы он захватил кого-нибудь из вас. Речные люди очень напуганы и злы на вас за то, что вы накликали на всех нас беду — так они считают. Кроганы не хотят принимать ничью сторону, они сами по себе. Вы с Эфутуром приходили к Ориасу, нашему правителю, просить помощи. Но до вас у него были другие, более могущественные, чем вы. Когда вы ушли, они опять прислали к нам своих гонцов, да таких, которым кроганы не осмеливаются перечить. Послушай, нам не нужны ваши войны! Никакие — понимаешь?
Все это девушка говорила мысленно, и этот ее мысленный крик па высокой ноте прозвенел у меня в мозгу. А она продолжала:
— Оставьте нас в покое! Мы хотим мирно жить в своих реках и озерах!
— Но ведь это Оборо похитил меня...
Орсия не отвечала. Казалось, она целиком поглощена расчесываньем своих легких, как облако, волос. Девушка распутывала одну из своих прядей так, словно это было для нее сейчас самым важным на свете. Но я понял, что это занятие просто помогает ей уйти от ответа. Что она просто прячется за ним от того, что ее смущает, как путник прячется от непогоды под каким-нибудь деревом.
— Когда на вас напали фасы,— опять горячо заговорила она,— вы, чтоб расправиться с ними, воспользовались водой. Вы наткнулись на наше древнее оружие — кроганы когда-то, давным-давно, создали его для своего властелина, которого и на свете уж нет. Вот сколько времени прошло с тех пор! Но вы воспользовались этим нашим оружием, и теперь фасы и их могущественные хозяева думают, что мы с вами в тайном сговоре. Они теперь не верят нам и следят за каждым нашим шагом. Они потребовали дань,..
— Но при чем тут я? Зачем схватили меня?
— Ты — один из тех чужеземцев, которые нарушили равновесие, ты помог выпустить воду, ты был ранен и мог стать легкой добычей,— ответила девушка со всей прямотой.
И тут я вдруг заметил, что не отдавая себе в том отчета, как завороженный, слежу за движениями ее гребня. Я словно очнулся от сна наяву и с трудом заставил себя оторвать от него взгляд, и это насторожило меня еще больше. Теперь я смотрел только на каменный свод пещеры — уж он-то меня не заворожит.
— Так вот значит как было...— протянул я.— Оборо решил, что я легкая добыча!
— Ориас повелел во что бы то ни стало захватить хотя бы одного из вас. Чтобы освободиться от жуткого надзора т е х, нам надо было умилостивить их жертвой. Для нас это было выгодной сделкой.
— Но тогда зачем ты меня спасла?
Гребень замер в ее руках.
— Видишь ли, я считаю, что Ориас затеял опасное дело. Это может привести к еще большей беде. Скажи, это правда, что ты п о з в а л, и Великие тебе о т в е т и л и?
— Но... откуда ты знаешь об этом?
— Разве тебе не известно, кто мы такие? Наши предки и ваши были одной крови, но потом их пути разошлись. И потому мы появились под влиянием тайных сил, которыми управляли Великие. И когда кто-то из них начинает действовать, мы не можем не знать об этом. Так что уж если они тебе о т в е т я т, то ты можешь навлечь на нас большее зло, чем т е.
— А разве Ориас этого не понимает?
— Видишь ли, ему сказали, что ты случайно, наобум, воспользовался какой-то тайной силой, которая едва не открыла уже давно закрытые Ворота. Его убедили, что лучше будет отдать тебя т е м, а уж они сумеют вырвать у тебя ключ от этих Ворот.
— Ну уж нет, ни за что!
— Я тоже так думаю, чужеземец.
— Меня зовут Кемок.
— Кемок? — переспросила девушка и впервые за все это время улыбнулась.— Так вот, Кемок. Мне хотелось бы, чтобы твоя мудрость и твое з н а н и е послужили тем, кто живет в Зеленой Долине, а не д р у г и м. Потому-то я и забрала тебя с острова.
— А где мы сейчас?
— В зимнем доме одного из асптов. Это наши помощники. Они живут в реках и очень независимы, и если к ним хорошо относиться, то они слушаются и во многом помогают. Но, Кемок, Темные зря времени не теряют. Говорят, они скоро возьмут Долину в кольцо, и тогда тебе туда по суше не добраться.
— И долго мне еще придется вот так сидеть? — похлопал я рукой по своей повязке.
Орсия наконец отложила свой гребень.
— Не дольше, чем мне понадобится^ времени для того, чтобы снять это,— улыбнулась она.
Действуя ножом и камнем, девушка ловко сколола панцирь, взявший в тиски мою ногу. И мне подумалось, что, наверное, это та же самая целебная глина, с помощью которой Дагона когда-то спасла от верной смерти моего брата.
Когда Орсия ее сняла, оказалось, что раны больше нет,— на ее месте красовался свежий рубец. А нога двигалась легко и свободно. Пора было собираться в путь. По подземному туннелю мы выбрались на поверхность и спрятались в тростниковых зарослях. Только рассвело, над водой клубился утренний туман. Подняв голову, Орсия глубоко вдыхала свежий воздух, казалось, она принюхивается к чему-то такому, чего я не могу ощутить.
— Облака и тучи приводят за собой Тьму, а Солнце — могучий враг наших врагов,— сказала девушка.— Хорошо, что день сегодня будет ясный.
— Скажи, Орсия, как мне добраться до Зеленой Долины?
— Не тебе, Кемок, а нам. Я не могу отпустить тебя одного. Это значило бы обречь тебя на верную гибель. Ты ведь совсем не знаешь этой земли.
Сначала мы спустились вниз по реке, потом юркнули в какой-то заросший зеленью проток и поплыли против течения, держа курс на юг. Светило яркое солнце, манили к себе прекрасные берега, все вокруг дышало миром и покоем.
Но я, наученный горьким опытом, не спускал глаз с Орсии — не почует ли она какую-нибудь опасность в этом на первый ввгляд таком безмятежном утреннем мире. Однажды к берегу спустились серые. И нам с Орсией пришлось затаиться под водой в тростниковых зарослях. Чтоб не выдать себя, я дышал через полый стебель тростника. Хорошо слышно было, как серые, ворча и переругиваясь, шумно лакают воду. Нас они так и не почуяли.
Без меня Орсия наверняка плыла бы гораздо быстрее. Но мне трудно было подолгу находиться под водой, приходилось делать передышки. Понимая это, кроганка старалась приспособиться ко мне. Когда стало темнеть, Орсия нашла на склоне, круто спускавшемся к реке, чью-то заброшенную нору, и мы там переночевали.
В этот вечер она рассказала мне о себе. Оказывается, ее матерью была старшая сестра Ориаса, предводителя кроганов. И по их традициям Орсия считается более близкой его родственницей, чем собственные дети Ориаса. Девушку с детства влекло к себе все новое, неизведанное. Ум у нее, по-видимому, был от природы острым, к тому же Орсия оказалась смелей и любознательней сверстников. Не раз, потихоньку ускользая из дома, она в одиночку пускалась в такие путешествия, исследовала такие места, куда вряд ли отважился бы забраться и взрослый кроган. Много поистине удивительного увидела девушка в горах, и сейчас она очень жалела о том, что из-за разгорающейся войны ей пришлось отказаться от своих, путешествий. Заговорив о войне, она тяжело вздохнула, нахмурилась и замолчала. Вскоре, свернувшись калачиком, Орсия уснула чутким и тревожным сном.
Утром мы опять продолжили свой опасный путь. Но наша водяная дорога становилась все уже, все мельче, плыть дальше было невозможно, и Орсия остановилась.