— Зато ты — можешь! Плыви, Орсия! Я воин, у меня есть меч, и голыми руками меня не возьмешь,— я говорил таким же уверенным тоном, как она.
— Чуть ниже река становится глубже — так они и устроят новую засаду.
— Но выше фасы почти перегородили реку. И кроме того, там очень мелко. Может, все-таки поплывешь вниз?
— Кроганы тоже охотятся за мной. Ты забыл об этом? Надо найти такие места, куда им не добраться. Я как раз туда и плыла, когда меня поймали.
— ??
— Выше того места, где на нас напали сарны с фасами, река сужается и становится очень глубокой. Временами она прячется в подземное русло. Кроганы в эти места не заглядывают. Сарны подняться вверх по реке или заглянуть в подземное русло просто не догадаются. А фасы, хоть и подземные жители, но есть места, которых они боятся и предпочитают обходить стороной,— Орсия помедлила, а затем снова продолжила свой рассказ.— Там я нашла прорытый еще в давние времена, а потом заброшенный туннель, на который наложено заклятье. Фасы, натолкнувшись на него, с визгом умчатся прочь, потому что человек, наложивший это заклятье, запечатлел его огнем и воздухом. Сарнам туда путь тоже заказан, даже если они и отыщут вход в туннель. От них его защищает магическое слово. Но того, у кого сильная воля, все это не остановит. Не знаю, что ждет нас внутри, но путь туда для нас открыт.
— Придется идти через мелководье,— напомнил я и спросил: — А дальше пойдем вверх по реке?
— Да,— кивнула Орсия,— по направлению к Черной Башне.
Услышав эти слова,я вздрогнул.
— Тебя это пугает? — спросила Орсия с недоумением таким же явным, как и мой испуг.
Я рассказал ей о Лоските из Каменного Сада, Читающей-Судьбу-По-Песку, о трех своих судьбах, которые она показала мне на голубом песке.
— Но другого пути у тебя просто нет,— пожала плечами Орсия.— Кажется, Черная Башня притягивает тебя с колдовской силой. Видно, слишком тесно связан ты со своей сестрой. И потому не можешь оставить ее, повернуться к ней спиной, даже если и считаешь, что бегство от нее, от решений, от выбора спасет и тебя, и ее. Ты придешь в Черную Башню, это так. Но почему твоя судьба обязательно должна совпасть с тем, что предсказала Лоскита? Я слышала о ее магии. Понимаешь, в давние времена на этой земле равновесие между силами Добра и Зла было нарушено. Поэтому сегодня здесь не может быть ничего неизменного, определенного. Так что пока мы доживем до своего будущего, оно наверняка не раз еще изменится. Сегодня, Кемок, в него лучше не заглядывать.
— Но Лоскита сказала, как влияют решения... даже самые пустячные...
— Послушай, Кемок, надо сделать выбор. А сделал — твердо держись его, вот и все. Ты, наверное, не знаешь, что все пути, ведущие к Башне, охраняют стражи не только видимые, но и невидимые. Тебе туда ни за что не добраться. Но я знаю один путь, про когорый неизвестно ни Динзилю, ни его слугам. Пошли!
То, что говорила Орсия, звучало убедительно. Если Башня — центр всех владений Динзиля, то она, конечно, надежно защищена. Я не смогу; пробиться сквозь его защиту. На том пути, о котором говорила Орсия, нас тоже поджидает немало опасностей — успевай только смотреть по сторонам, чтоб не застали врасплох. Но тут выбирать не из чего, и придется воспользоваться предложением речной девы.
Мы незаметно покинули свое укрытие и поплыли вверх по реке. И хотя сарнов можно было не опасаться, так как они ждали нас ниже по течению, мы были очень осторожны. Орсия плыла впереди. Она пряталась за каждой скалой, нависающей с берега, за каждым камнем, торчащим из воды, за каждым полузатопленным деревом, высматривая, нет ли поблизости врагов, не преследует ли нас кто-нибудь. Наконец, мы добрались до мелководья, и тут нам пришлось брести по воде. Вот и место недавнего сражения. Уже темнело, и я надеялся, что сумерки скроют пятна крови на камнях и изрубленный труп мохнатого помощника кроганов и что Орсия их не заметит.
Наступила ночь, но девушка шла вперед все так же неутомимо. После всего, что пришлось ей сегодня испытать и пережить, она, казалось, не чувствовала ни слабости, ни усталости. Сам же я очень устал, и меня поражала такая выносливость.
Остатки запруды, которую соорудили фасы, давным-давно остались позади. Темно было хоть глаз выколи. Чтобы не потеряться, мы с Орсией держались за руки. Я напряженно прислушивался к каждому звуку. Порой из мрака доносились какие-то странные, пугающие вопли. Тогда мы в страхе останавливались, и так стояли, напрягая слух — уж не последует ли вслед за этим нападение? Но нет, звуки не приближались, и мы опять шли дальше.
Постепенно берега начали сужаться, а река становилась все глубже. Мы шли по пояс в воде, и с каждым нашим шагом со дна к поверхности устремлялись светящиеся пузырьки воздуха. Это было похоже на подводный фейерверк. Я понял, что мы приближаемся к тому месту, о котором говорила Орсия. Меня одолевала такая усталость, что я едва переставлял ноги. Мне стыдно было в этом признаться, но я чувствовал, что еще несколько шагов и я просто свалюсь. Может, Орсия прочитала мои мысли, а может, и сама вынуждена была признать, что сделана не из железа, как механические слуги колдеров, а из обычной человеческой плоти.
Она опустилась на четвереньки, потянув за собой и меня, и мы с ней вползли в нору, вроде той, в которой она прятала меня от кроганов. Правда, никакого неприятного запаха я здесь не уловил, видно, хозяин уже давно оставил ее. Нора оказалась маленькой, но если тесно прижаться друг к другу, то ночь в ней провести было можно.
— Спи,— сказала Орсия,— нам нужно хорошо отдохнуть. Впереди долгий путь. Завтра нам придется плыть под землей, а в темноте трудно не сбиться, надо быть все время настороже. Так что отдыхай, набирайся сил.
Мне казалось, что я не смогу здесь уснуть. Но усталость взяла свое. И вскоре я провалился в сон без сновидений и кошмаров, которые не дали мне как следует выспаться прошлой ночью. Проснулся я от сосущего чувства голода и от того, что хотелось пить. Еда осталась в походном мешке, которым я сбил с ног черного воина, целый день мы уходили от погони и потому не думали о пище. Но теперь так хотелось есть, что я готов был пренебречь советом Дагоны — в землях, где обитает Зло, не прикасаться ни к еде, ни к питью. Вылезти из норы, не разбудив Орсию, было невозможно, а голод не давал лежать спокойно.
— Что с тобой? — уловил я сонную мысль Орсии.
— Есть очень хочется. А снаружи все вроде бы спокойно. Хочу раздобыть какой-нибудь еды.
Светало. Солнце еще не взошло над скалами, но небо было чистым и обещало ясный день. Орсия вслед за мной вылезла из норы и побрела но реке, вглядываясь в воду. Вдруг она молниеносно рухнула в речные волны и исчезла. Мне показалось, что кто-то рывком рванул ее под водой за ноги. Я не знал, что и подумать, и нырнув вслед за девушкой, стал шарить руками по дну, но ее нигде не было.
Вынырнув и хватая ртом воздух, я услышал позади тихий смех. Орсия стояла у меня за спиной с каким-то коричневым корнем в руках, от которого отходили длинные стебли. Отломив его, девушка потерла корешок между ладонями, чтобы с него сошла тонкая кожица и протянула мне.
— Ешь,— повелительно сказала Орсия.
— Но Дагона говорила...— пробормотал я в нерешительности, глотая слюнки.
— Она права,— перебила меня девушка.— Там, где обитает Тьма, есть и пить опасно. Еда и влага таят в себе смерть. Да, можно умереть, а в лучшем случае потерять и память, и волю, и, может быть, даже рассудок. Но здесь чистое место, здесь нет ловушек Тьмы. Так что ешь без опаски. Это вкусно, отличная еда для путешественников.
Я вонзил в корень зубы. Сладкий, хрустящий, сочный, он не только оказался вкусным и сытным, но и утолял жажду. Орсия нырнула за новым корнем, очистила и подала его мне. И только потом раздобыла два корня для себя.
Позавтракав таким образом, мы поплыли дальше. Стало гораздо глубже, а берега поднимались круче. Орсия устремилась вперед, и я даже не пытался ее догнать. Не хотелось зря тратить силы. Здесь они могли пригодиться для другого. И я просто старался не терять ее из виду. Тем более, что девушка часто останавливалась, вглядываясь в прибрежные скалы, то и дело подплывая к берегу, чтобы отыскать зарубки, которыми когда-то отмечала свой путь. А однажды Орсия метнулась назад и, схватив меня за плечо, увлекла под воду.
— На скале наблюдатель рузов,— сказала она мне мысленно.— Они очень зоркие. Хорошо, что вода все искажает. Если он не спустится ниже, нам нечего бояться.
Потом она отпустила меня, я вынырнул на поверхность, и мы поплыли дальше, стараясь держаться правого берега. Он казался мне таким же пустынным и странно-диким, как и те земли, которые примыкали к владениям Лоскиты.
С отвесных берегов свешивались необычные растения, чем-то похожие на лианы. Вид у них был настолько омерзительный, что Орсии и предупреждать не надо было, чтобы я к ним не прикасался. Мертвенно бледные, гладкие, разбухшие, они почему-то вызывали чувство гадливости.
А смрад от них шел, как от падали, казалось, подплыви ближе — и задохнешься. Хотя эти лианы и висели над водой, она, благотворная для всего живого, на них действовала губительно. Отростки, дотянувшиеся до реки, высыхали, скрючивались, костенели.
Отвращение увеличивалось еще и оттого, что в зарослях этих трупных растений копошились какие-то существа. Листва от их движений шевелилась, колыхалась, двигалась, хотя ни одного из них я так и не увидел, а, сказать правду, то и не стремился к этому.
— Уже недалеко,— подбодрила меня Орсия.
Там, где над водой нависали скалы, она остановилась. Омерзительные лианы, обвивавшие утесы, были здесь не так густы, и, приглядевшись, я увидел: то, что я принимал за обыкновенную скалу, на самом деле было огромной каменной головой не то человека, не то зверя, не то какого-то неведомого чудища. Наклонясь над рекой, она смотрела на нас сверху своими пустыми и страшными глазницами. От этого грозного взгляда становилось жутко и хотелось спрятаться.