Мне было непонятно, зачем мы должны идти туда, но я решил подчиниться ей. Она здесь не первый раз—ей виднее.
Мы обулись, так как ступни наши все еще светились и этот свет мог бы выдать врагам наше присутствие, и тихонько пошли мимо темных окон, похожих на пустые глазницы.
За склепом была пустая площадка, а дальше начиналась стена пещеры. Орсия снова втянула я себя воздух.
— Неужели и сейчас ничего не чувствуешь? — Она показала рукой.— Оттуда веет.
Сейчас уже и я ощутил движение воздуха, несущего холодок.
— Там какой-то ручеек. Пахнет водой.
Она рванулась вперед, и я побежал за ней, боясь остаться один в темноте. Чем дальше мы уходили от склепа, тем делалось темнее. Раковины Орсии на суше не светились, а темнота становилась все гуще. Вокруг стало черно, как в том туннеле, по которому мы плыли. Я старался уловить, нет ли за нами погони. Я изо всех сил вглядывался в темноту, совершенно безуспешно пытаясь понять, что ждет нас впереди? Видимо, где-то фасы роют свои норы. А вдруг их пути пересекутся с нашим?
Орсия поняла, чего я опасаюсь.
— Нет, нет,— сказала она,— там их не ищи. Да и прежде их здесь не было. Куда бы они ни сунулись, за ними тянется их мерзкий запах. Они пахнут ужасно. Но не так, как здесь. Это какой-то совсем новый запах. Первый раз встречаюсь с таким.
Орсия излучала едва уловимое сияние. Она разула одну ногу, чтобы оно было поярче. Так мы миновали площадку. Над нами нависли своды пещеры, чуть подальше была ее стена. Из подземного лабиринта между стеной и площадкой, на которой мы стояли, несся стремительный поток воды. Спутница моя обулась, и мы опять погрузились в черный мрак.
— Отвяжи-ка свой шарф от пояса,— велела Орсия.— Дай мне его конец, а второй держи сам. И спустись к ручью, окунись в него.
Я так и сделал. Шарф мой натянулся, как поводок. И я пошел по воде за Орсией. Опасения мои по поводу того, что ручей глубокий, были напрасны. Вода была мне по пояс. Ракушки Орсии снова зажглись.
Мы пошли против течения. Раковины уже едва тлели, а я ждал, что они и вовсе погаснут. Орсия сказала, что скоро так оно и будет. Без моллюсков раковины светятся недолго. Еще немного, и нас поглотит тьма.
Делая вид, что это меня не очень волнует, я спокойно спросил у Орсии:
— А дорога эта тебе хорошо известна?
Орсия потрогала ладонью воду. Шарф и жезл она подняла повыше, чтобы не замочить их.
— Да нет,— ответила она.— Но этот ручей совсем недавно видел небо и солнце. Он, конечно, выведет нас.
Я ступал на ощупь, опасаясь и воды, и темноты. Меня всегда пугало замкнутое пространство. Вот и сейчас мне казалось, что стены сдвигаются, а там, впереди, они совсем сойдутся и сожмут меня. У Орсии были совсем другие ощущения. Она шла легко. Видимо, вода придавала ей силы. Мне не очень-то хотелось, чтобы она знала, что испытываю я.
Вдруг неожиданно Орсия дернула шарф. Не зная, что это может означать, я замер и приготовился встретить опасность. Орсия подтягивала к себе шарф, и вскоре наши руки встретились. Ее ладонь коснулась моей, и я понял, что насторожился не напрасно.
Впереди что-то плескалось. Наше освещение к этому времени совсем потухло, мрак окружал нас со всех сторон. Я взмахнул над головой мечом и описал им широкую дугу справа. Его острие царапнуло камень, и я выбрался к стене. Там мне казалось безопаснее, и я потянул за собой Орсию. Невидимый пловец приближался. Что за звери могут видеть в этой адской темноте и вообще ходить этими подземными путями?
Орсия была близко-близко. Мою щеку грело ее дыхание. Она шепнула:
— Никак не пойму, кто это. Мой зов до него не доходит. Наверное, он но из Нашего, не из подводного мира.
— Может быть, это фасы?
— Да нет же, фасы смердят за сто верст,— с брезгливым отвращением сказала Орсия.
Я ждал не дыша. Что делать? Можно было, конечно, вернуться в пещеру. Но там мы могли натолкнуться на фасов. Вот бы умел я, как Кайлан, воздействовать на животных. Ему ничего не стоило бы заставить ретироваться плывущее нам навстречу существо. Если только это и вправду какая-то зверюга, а не мерзкое отродье Тьмы.
Орсия стиснула мою ладонь. Я вглядывался во тьму еще пристальнее. Над водой плыли два круглых огня. От них отходили бледные лучи.
Это были глаза. Огромные, размером с мой кулак, они располагались так далеко друг от друга, что страшно было даже подумать, какова же должна быть голова, на которую посажены такие глаза.
Я прижал Орсию к стене и закрыл ее своим телом. Меч я держал в увечной руке. И когда попробовал его взять здоровой, оказалось, что она почему-то стала хуже слушаться меня.
Вдруг глаза поднялись вверх. Почти рядом раздалось отвратительное шипение. Было ясно — от этих всевидящих глаз нам не спрятаться. И темнота не спасет нас. А мы все еще стояли в темноте. Свет, излучаемый горящими глазами, еще не доходил до нас.
И я уже думал: «Хорошо хоть, что они светятся. Вот туда я и буду целиться своим мечом». А зверь шипел все громче. Его зловонное дыхание пахнуло в наши лица.
И тогда я приготовился к бою. Меч мой, будто сам знал, что ему делать. Я еще ребенком обучился владеть этим оружием. Но никогда не было такого радостного предчувствия атаки. Этот меч слился с моей рукой, он был ее продолжением.
А глаза почему-то снова спустились к воде. Они летели над ней уже совсем рядом с нами. Я опять почувствовал веяние зловонного дыхания.
— Кемок! — Мысли и чувства Орсии нахлынули на меня, в моем сознании слышался ее крик.— Отвернись от этих глаз. Держи меня! Не пускай меня к ним! Помоги-и-и...
Я прижал ее своей спиной к стене, а она вырывалась и пыталась броситься навстречу пылающим глазам.
— Держи меня сильней! Эти глаза... Они манят меня! Не отпускай! Помоги! — В ужасе Орсия кричала уже не мысленно, это был ее собственный голос. Она кричала изо всех сил. И в то же время вырывалась, словно притягиваемая каким-то мощным магнитом. Удержать ее было невозможно. И когда чудовище было уже совсем рядом, я отбросил Орсию как можно дальше. Видимо, она полетела в воду, так как за моей спиной что-то плеснуло.
Я уже успел понять, что магниты светящихся глаз притягивают только Орсию. На меня они совершенно не действовали.
Идти навстречу врагу было невозможно. Сильное течение не позволяло сделать и шагу. Больше всего я опасался, что потеряю равновесие. Я примеривался. Глаза над водой находились чуть выше моего пояса. Где же должна быть пасть этого чудовища — под водой? Скорее всего так.
— Ситри!
Не знаю почему я выкрикнул это неизвестное мне слово, словно боевой клич. В эти страшные минуты я словно бы перестал быть Кемоком Трегартом. Я стал другим человеком, и этот другой хорошо представлял себе, как он будет сейчас сражаться с невидимкой, один на один с чудищем в кромешной тьме. Я и сражался с чудовищем и в то же время словно следил за собой со стороны, с восхищением видя, как поднимаю меч, как обрушиваю его на эту гигантскую голову. Моя рука! Хоть бы она не подвела! Нет, я не чувствовал боли. Когда же она успела исцелиться?
Я владел теперь ею еще лучше, чем до ранения. Удар пришелся прямо по светящемуся глазу. Казалось, рухнут своды от рева, сдавленного каменными стенами. Громадина выпрыгнула из воды. Я отлетел в сторону. Видимо, лапа, похожая на кувалду, задела мое плечо. Но меч был у меня в руке, и я вскочил, будто подброшенный пружиной. Прислонившись к стене, ждал я второй атаки. Но теперь на меня надвигался только один светящийся глаз.
Я махнул мечом почти наугад. Мне казалось, что я должен промахнуться, но меч наткнулся на какую-то глыбу каменной твердости, потом опустился ниже и безошибочно вышиб и второй глаз. На меня снова опустилась кувалда. Она подкосила меня и прижала к скользкой стене. Упади я в воду, тут бы мне и конец, так как сознание мое помутилось от удара, и я захлебнулся бы. Но к счастью, я не упал в воду и, очнувшись, понял, что придавлен к стене громадной тушей поверженного зверя.
Я притронулся к нему. Скользкая, холодная чешуя оцарапала мою ладонь. Видимо, это была лапа. Я попытался выползти из-под нее, но сделать это оказалось довольно трудно. После долгих усилий я все-таки освободился. Поднялся и подумал о мече. Он был у меня в руке. Никакая сила не могла его у меня отнять.
Я стал звать Орсию. Она не откликалась. Тогда я позвал ее мысленно.
Что с ней? А вдруг чудище придавило и ее? А вдруг она раздавлена его тушей?
— Орсия! —думал я, уже теряя надежду.
— Я здесь,— почувствовал я ответную мысль.
Боясь, что упаду, я оперся о стену. Очень болел бок. Но я пощупал — ребра целы, руки — в порядке, голова на плечах, ноги пока что держат. Значит, остался цел. Разорвана только куртка, но это ерунда.
Какое редкое везение уцелеть в такой схватке. Что-то здесь большее, чем просто счастье. А вдруг салкары говорят правду? А что, если меч наградит меня бессмертием того, кому он принадлежал? А слово, которое я выкрикнул, кидаясь в атаку? Каков его смысл? Не забыть бы его.
— Кемок!
— А вот и я,— это была уже Орсня. Она стояла рядом. Я протянул руку, и наши пальцы встретились. Радостным было это прикосновение.
— Я была без сознания, и течение меня унесло довольно далеко. А что было тут?
— Зверюги больше нет.
— Ты победил его?
— Это сделал не я, а меч. Мне кажется, он воевал сам, двигая моей рукой. Однако, должен заметить, путь мы выбрали не из легких. Не знаю, что еще нас ожидает впереди.
— Но и назад идти тоже нельзя. Там фасы, а с ними еще что-то, не могу понять, что. Мне известно только, что оно связано с Тьмою. Это — совсем не человек. Фасы тоже его побаиваются, хотя сейчас и вынуждены иметь с ним дело.
Таким образом, единственное, что оставалось,— это идти вперед. Нам пришлось перелезть через убитого зверя, который возвышался над подземным потоком. Уровень воды стал выше из-за этой страшной запруды. А вода все поднималась, и была опасность, что она заполнит весь туннель. Поэтому надо было спешить.