Когда я опять вскарабкался вверх по склону, передо мною, наконец, появилось то, к чему я так долго добирался.
Черная Башня — я узнал ее, я уже видел ее на голубом песке у Лоскиты. Вот она — неприступная цитадель. Я замер, не зная, что делать дальше. Значит, это здесь определится моя судьба. Я вспомнил о той картине, которую показала мне Лоскита,— неподалеку от этой Башни мне суждено убить Каттею. Я был готов встретить здесь любую неожиданность, я был готов к борьбе.
А моя зеленая змейка все струилась и струилась дальше, все ближе подбираясь к этому чертову пальцу, упирающемуся в небо.
Башня и вправду была черной — из черного мрачного камня сложили неведомые строители ее стены. Камни эти дышали тысячелетиями. Древность здесь была такой же невероятной, как и в колдовском квартале города Эса, где обитали Владычицы Эсткарпа. Казалось, что над Башней этой пронеслись не только века, возраст ее надо измерять какими-то другими исчислениями времени. Ее стены были сплошные — ни одного проема, ни одного отверстия. Словно окна и двери придумали после того, как строители возвели эти стены. Ее построили на возвышенности, поросшей серой травой, густой и короткой, как щетка.
Дорога, приведшая меня сюда, неожиданно исчезала прямо перед холмом. Колея тоже заканчивалась здесь, будто тот, кто сюда приехал, прыгнул в небо.
Шаг за шагом я подходил к концу пути, с тревогой думая о пророчестве Лоскиты, которое прямо сейчас могло сбыться. Подойдя к холму, я успокоился. Две судьбы из трех предсказанных не сбылись. Долину и подступы к Башне я миновал без приключений.
Шарф замер у подножия холма. Затем он вытянулся как шест, которым балансируют, и стал раскачиваться. Видимо, трава, что мне не понравилась, была действительно опасна, и он не решался к ней прикоснуться. Я направил на нее острие меча и увидел багровое свечение.
Тогда я притронулся мечом к шарфу, шелковый лоскут обхватил металл и пополз к моей руке. Он обвился вокруг нее и коснулся плеча, я почувствовал, как телу моему передалось его живое тепло. Это прибавило мне сил.
Однако надо было каким-то образом войти в Башню. Я перестал думать о Каттее. Мне нужно проникнуть внутрь, но вход туда заколдован, и нет ключа, который бы снял чужое волшебство.
А может быть, он у меня в руках? Древнее преданье называет его, но оно же и предостерегает. Открывающий двери Тьмы очень рискует. Защита, которой он окружен, частично теряет силу, и Тьма легко может справиться с ним.
А правду ли говорят предания? В Эскоре легко убедиться, что в легенды заложена истина. А если обратиться к сказанию здесь?
И ждать больше нельзя, и надеяться не на что. Другого ключа мне не вручили, и я вставил в замочную скважину этот.
Подняв меч, я повернулся лицом к солнцу, и пошел вокруг холма. Я начал считать — три, семь, девять — магические числа. Вдруг на одно из них откликнется неприступная Черная Башня. Я трижды обошел холм, но ничего не случилось. Семь кругов тоже не дали никакого результата. Шарф грел меня своим теплом. Меч зажигался только тогда, когда я опускал его к траве. А все остальное оставалось прежним. Ни три, ни семь не пробудили тайные силы, и я продолжал делать круги. Когда я завершил девятый круг, мне показалось, что все сдвинулось с места. Трава исчезла, появился проем. Нет, нет, не в стене башни, а в самом холме. Этот вход вел внутрь кургана.
Я мог идти, сторожей не было. Но что ждет меня там, за темным проемом, внутри? И я пошел навстречу неизвестности, держа меч перед собой, внимательно следя, не проступят ли на нем кровавые руны. Но руны, к моему удивлению, не появились. Впереди был слабо освещенный туннель. Я шел по нему, осматриваясь по сторонам, то и дело поглядывая« на меч. Я искал лестницу или двери, ведущие в Башню, но ничего такого не было. В каменных стенах не копошились чудовища, как у владений Лоскиты, но что-то тревожащее душу было и здесь.
Они начинали как-то так странно, страшно и необычно искривлять поверхность, что от этого начинала кружиться голова.
Куда же ведет этот коридор? А сколько он еще будет тянуться? Я шел довольно долго. Мне казалось, что за спиной остались многие мили. Ноги мои ныли от усталости, болела спина. Но останавливаться было нельзя. И вот показалась арка, я прошел под ней и оказался в круглом зале. Видимо, он расположился в самом основании Башни. По кругу было множество дверей. Интересно, ведут ли они в коридоры. Если да, то, значит, они расходятся отсюда, как лучи. Но лестницы наверх нигде не было.
Я попытался открыть двери. Ни ручек, ни замков, ни засовов я не увидел. Но все они были наглухо заперты. Я даже попытался нажать на них плечом, но безуспешно. Значит, уходить мне придется тем же туннелем, что привел меня сюда.
Я стоял в нерешительности. Может быть, оставить это все и вернуться обратно, пока не наступила третья судьба из пророчества? Но пока что вокруг было пусто, не было ни врагов, ни Каттеи, ни той тени, во власть которой она могла бы меня отдать.
Каттея! Я снова стал думать о ней и почувствовал, что шарф, который обвил мою руку, отозвался на эту мысль и стал сползать вниз сначала по руке, потом по мечу и наконец оказался на полу.
Я думал, он подползет к какой-нибудь из дверей, но он покружил у моих ног и, поднявшись, одним своим концом указал вверх, на потолок. Я глянул туда, куда он показывал, но там не было и щелки.
Что за чертовщина! Опять какое-то наваждение? Что же мне делать? Будто кто-то подсказал, совершенно неожиданно я вспомнил отрывок из Лормтской рукописи. Заклинать здесь словом означало еще больше ослабить свою защиту, но выбора у меня все равно не было. В моем мече заключалась магическая сила. Я, правда, не знал, как велика его волшебная мощь, но верил, что она несокрушима. Закрыв глаза, я поднял свое оружие и прислонился к нему лицом, так что ощутил, сколь холоден металл клинка.
Я не решился назвать древние слова, я только думал о них, представляя, будто читаю их на пожелтевшем от времени пергаменте. Их было три, три пламенных слова из свитка, исписанного тайными знаками, потом еще три. Глаза мои открылись. Меч уперся в пол. И там, где коснулось пола его острие, вверх взлетела каменная лестница. Шарф уже взбирался по ней. Магия слова открыла дорогу в Башню. Я стал подниматься, следя, что показывает зеркало моего меча. Но огненные руны так и не появились.
Я взбирался по крутым ступеням. Там, внизу, мне казалось, что надо мной потолок. Это тоже было наваждение. Этажей в этой башне не существовало. Лестница вела в бесконечную высь. Я поднимался по ней, и глазам моим были открыты только несколько ступеней. За ними все двоилось, расплывалось, туманилось, и было страшно туда смотреть — голова моя кружилась.
А лоскут зеленого шелка стремился все выше и выше. Перил никаких не было, подо мной была пропасть, страшно было посмотреть вниз. Да я и не смотрел. Лестница словно повисла в пустоте. Тяжело дыша, я взбирался все выше, шепотом повторяя заклинание. Меня вдруг охватил страх, мне казалось, что я вот-вот свалюсь вниз. С каждым шагом страх увеличивался, преодолевать его было невероятно тяжело.
Но, к счастью, вслед за последней ступенькой передо мной в потолке возникло отверстие. Я влез в него и снова оказался в круглой комнате. Она была меньше той, которую я оставил внизу. Шарф висел в воздухе. Верхний конец его покачивался.
И в этой комнате я снова увидел двери. Только они были открыты, а за ними не было ничего, вернее, была бездна. Я заглянул туда и увидел только пустоту. Не дымку, не облачную туманность, не марево — полную и абсолютную пустоту, прозрачную и холодную. Я отпрянул назад, у меня подогнулись колени, и я, ошеломленный, уселся на пол. Меч лежал у меня на коленях. Страх объял мою душу, и я боялся пошевелиться. Воображение рисовало, как я лечу в эту бесконечность. Ужасно было еще то, что я почувствовал, как тянут меня к себе эти проемы, ведущие в никуда. Никогда не было мне так одиноко и страшно.
Я не понимал, куда я попал. Ясно было только то, что эти двери ведут в пространство, куда человеку нет доступа. В этом можно не сомневаться. Так зачем же привела меня сюда зеленая змейка, мой надежный проводник?
Может быть, где-то рядом Каттея? И я стал опять думать о ней. Чтобы не отвлекаться, даже закрыл глаза. Каттея! Когда я открыл их, шарф полз к одному из проемов, ведущих в пустоту. Я решил, что это новое наваждение. Не может быть, чтобы моя защита толкала меня в пропасть. Я полагался только на меч, уж он-то не обманет. Я посмотрел на него, губы мои шептали заклинание. Меч молчал, в то время как шарф покачивался у опасного проема. Раньше он так же покачивался у подножия кургана, не решаясь коснуться опасной травы, но эта дорога привела меня в Башню, теперь же он зовет меня в бездну.
Я не решился подняться, мне казалось, что я сразу же потеряю равновесие, поэтому я пополз к проему на четвереньках, толкая перед собой свое оружие. Но я не мог заставить себя приблизиться к самому краю. Шарф опять коснулся моей руки и пополз к плечу. Словно прося защиты, я прошептал:
— Каттея!
Теперь я искал связи с ней, и сосредоточил всю свою волю на мысленном контакте с сестрой. Еще никогда я не вкладывал в это стремление столько энергии. Я так устал, что в изнеможении повалился на пол. Дыхание мое было таким тяжелым, словно я в полном боевом снаряжении взбежал на холм, чтобы принять неравный бой. Я лежал, упираясь лбом в холодный клинок своего меча, приятно было чувсЛовать его прохладу. Может, мне на помощь пришла его магическая сила, но на мой зов пришел ответ. Он был тихим, слабым, но я знал, что мой зов услышан, что это мне отвечают.
— Кемок,— донеслось до меня едва уловимое, как вздох.
Я чувствовал, что это не обман, что это и вправду голос сестры, а не чье-то колдовство, не наваждение. Как радостно было узнать, что она жива! Конечно, ее заперли. Найти ее будет трудно. Чтобы добраться до нее, надо шагнуть в пустоту. Но она жива. Она зовет меня. И я шагнул туда. Надо решиться. Я должен сделать это.