Я посмотрел на нее с ужасом.
— Крови?!
— Да, да, крови, крови! Убей водяную девчонку. Меня спасет ее кровь. Ты ведь не хочешь, чтобы я навсегда осталась чудовищем.
Она говорила так властно, что я поднял меч. Воля моя была скована. На клинке метались алые руны, жгла мою лапу пылающая рукоять. Я взглянул на Орсию. Она не отводила от меня глаз — не молила о пощаде, не кляла за предательство. А просто смотрела на меня. В ее глазах не было страха. В них было терпеливое ожидание неизбежного.
Я вскрикнул, как от невыносимой боли. Я воткнул меч в твердую землю между нами и Каттеей, и клинок его задрожал. А Каттея страшно застонала, и все во мне отозвалось на этот стон. Я понял — она в отчаянии от того, что считает, будто я ее предал. В этом крике, который говорил о рухнувших надеждах, я узнал свою прежнюю сестру. Она закрылась руками и отвернулась от нас.
Я поднял меч и приставил его острием к своей груди.
— Тебе нужна кровь? Сейчас ты ее получишь.
Но Каттея уже не слышала меня. Внезапно она зловеще расхохоталась, рванулась вперед и растаяла в темноте.
— Хорошо же, Кемок Трегарт! Я поступлю иначе. Но ты еще пожалеешь об этом! — донеслась откуда-то из темноты до меня ее мысль.
Я кинулся было за ней вдогонку. Но, собрав последние силы, Орсия ухватилась за мою ногу, и я растянулся на земле. Она не пускала меня, она держала меня, и было непонятно, откуда у нее взялись на это силы.
— Не уходи. Не догоняй ее, Кемок. Это уже не та... не твоя сестра. Она привела бы тебя прямо к ним. Посмотри, о чем говорит твой меч.
Он лежал рядом со мной, и острие его было направлено во мрак, скрывший Каттею. Руны пылали, как никогда ярко.
— Но ведь мы бежали с ней вместе. И Зло преследовало нас. И она сражалась с Тьмою...
— Говорю тебе — это уже не та Каттея,— слабым голосом повторила Орсия и, обессилев, опустилась на землю и закрыла глаза. Казалось, жизнь уходила из нее, но она продолжала:
— Скажи, Кемок, разве Каттея, та, которую ты любил, потребовала бы от тебя такое?
— Но почему она это сделала? — Ко мне вернулась способность рассуждать, я уже не рвался вслед за сестрой.
Я стоял рядом с Орсией, в раздумье опираясь о меч.
— Кровь — это жизнь, Кемок. Здесь есть нечисть, которая охотится на самых лучших, самых сильных, чтобы напиться их крови, а вместе с ней напитаться и их жизненной силой. А как братаются воины? Они делают надрез на руке и смешивают свою кровь.
— Я знаю. Так делают салкары.
— Твоя сестра уже меченая. Другой мир поставил на ее душу свое клеймо. Каттее не вернуть своего обличья, если кровь не возвратит ее в этот мир. Кемок! Что с твоим руками, Кемок?
Она с ужасом смотрела на мои лапы, и я поднес их к жезлу, излучающему свет, чтобы она получше их увидела.
— На мне тот мир тоже оставил свою метку. Но я не страдаю от этого так, как Каттея. Быть прекрасной девушкой, а потом однажды взглянуть в зеркало и увидеть чудище... Такое трудно пережить.
— Да, это так. Это она колдовством своим заманила меня сюда?
— Да...
Я спохватился — нужна вода! Орсия погибнет без воды. Как хорошо, что я не побежал за Каттеей. Гоняясь за ней по этим скалам, я бы убил Орсию. Она не дождалась бы меня. Не воткнув в нее меч, я убил бы кроганку, оставив ее без воды в этом сухом каменном мешке.
— Воды! — крикнул я и в отчаянии огляделся, словно веря, что сила моего полного любви и боли слова, заставит скалу отворить путь роднику. Что же предпринять ? Может, все таки вернуться с ней на руках к озеру. Но это невозможно. Как в темноте отыскать к нему дорогу? Да если и найдешь, злые силы так и снуют в этих местах. Их взгляды я чувствовал спиной, когда шел сюда с Каттеей.
— Надо идти через перевал,— услышал я мысль Орсии, она от слабости говорила едва различимым шепотом.
Я глянул вперед. Узкая тропа поднималась между почти сомкнутыми скалами. Взбираться в темноте будет непросто.
Орсия, преодолевая слабость, потянулась к жезлу из рога магического зверя. Я кинулся, чтобы помочь ей, но она отвела мою руку.
— Не трогай его. От твоего прикосновения Сила уйдет.
Я поддержал Орсию, она дотянулась до него и подняла слабеющей рукой. Я прикрепил меч к поясу, поднял на руки Орсию и сделал первый шаг. На груди ее светился жезл. Свет его отодвигал от нас мрак на несколько шагов, и впереди нас двигалось пятно белого света. А за ним был мрак.
Это была ужасная ночь. Орсия была на волосок от смерти.
И я, рискуя свалиться в пропасть, медленно шел вверх. Меч предупреждал об опасности. Но я, не останавливаясь, шел ей навстречу. Я знал, что каждая минута промедления — это смерть Орсии.
Небо мутно серело. Еще не появившееся солнце окрасило облака. Я их увидел, достигнув перевала. Позади громоздились камни. А где-то внизу раскинулась Долина. Но до нее было еще далеко. А вода необходима сейчас.
— Вода...— опять услышал я мысль Орсии, но на этот раз в ней звучало не отчаяние, а радость.— Вода... Спускайся налево.
И я пошел, куда она указала, чувствуя боль в ногах, в руках, в спине, продираясь сквозь кусты, спотыкаясь о камни. Я знал, что если упаду — это конец. Сначала ее, потом мой. И я действительно упал. Но рядом была уже вода — маленькое озерцо, до краев полное чистой родниковой влаги.
Я набрал в ладони чистую воду и стал плескать Орсии в лицо. А когда она пошевелилась, чуть на закричал от радости, потом осторожно подтащил ее к самому краешку озера, она погрузила в него голову, плечи, руки и долго лежала так, вместе с влагой впитывая в себя и саму жизнь. Затем Орсия села и опустила в воду ноги. И я вдруг понял, что вижу чудо из чудес. Ее тело, ослабевшее, высохшее, увядшее, как сломанная ветка, прямо на глазах наполнялось жизнью, силой, молодостью, стало упругим. И тогда я растянулся на земле неподалеку, дал наконец своему измученному телу отдохнуть, чувствуя, как сознание мое обволакивает сон. И даже если бы на берегу горного озера неожиданно вдруг появился Динзиль, я не смог бы пошевелиться, не смог бы оторвать голову от земли.
Проснулся я оттого, что кто-то рядом пел. Слова понять было невозможно, но пение слышалось отчетливо. Голос успокаивал, отгонял от измученного сознания страхи, гнал призраки, таящиеся во мраке. Звучала песня, длилась ночь, и рядом была Орсия. Все было так же, как и тогда, когда мы с ней искали путь к Черной Башне. Будто мы и не расставались. Орсия держала ладони над жезлом. А я думал. Думал о себе, о Каттее, об Орсии, о Черной Башне. Мысли мои растревожили меня. Я сел и стал всматриваться вдаль. Рядом было озеро. Позади тропа через перевал, а еще дальше — горы. Где-то там блуждает жестокая колдунья Каттея, бедная моя сестра Каттея.
— И не гляди туда, туда нам путь заказан.
Орсия присела за моей спиной на корточки и приложила к вискам свои ладони. Так она показывала мне когда-то Кофи. Вот и теперь, стоило ее ладоням дотронуться до моего лба, и я увидел полчища прислужников Тьмы. Они суетились, двигались, горы ими просто кишели, чувствовалось, что они готовятся к сражению. Я знал, что они хотят уничтожить Долину. Сердце мое рвалось на части. Что делать? Спасать Каттею? Или поспешить в Долину, чтобы предупредить всех о том, что замышляют Темные?
— Еще не время,— сказала Орсия.— Ты еще не можешь спасти Каттею. А если бросишься в этот бурлящий котел темных сил, то только понапрасну растратишь свои Силы и Дар. Однако это еще полбеды. А что будет, если Динзиль захочет воспользоваться тобой, как он воспользовался Каттеей? Он ведь говорил, что не прочь и тебя сделать своим орудием?
— Как ты узнала, о чем мы говорили с Динзилем?
— Я подсмотрела твои сны, когда ты спал. Там все было. И я многое поняла. Даже то, что твоя сестра зашла так далеко, что тебе ее уже не вернуть.
В это я не мог поверить.
— Не может быть,— сказал я,— чтобы нельзя было что-нибудь сделать. Ведь есть силы, с помощью которых...
— Но мы не умеем владеть ими. Ты не осилишь Динзиля. Так что выбирай — или возвращайся и продолжай бороться там, где победить нельзя, или предупреди Долину, пока Тьма не спустилась в нее.
Конечно, она была права, но это меня не успокаивало. Как жить дальше с сознанием, что борьбу за Каттею я проиграл. И какова теперь моя дальнейшая судьба? Вряд ли я проживу долго, так уж лучше до конца сражаться с Тьмой и погибнуть в открытом бою.
От озера сбегал ручеек. Он петлял между скалами. И мы пошли по его течению, хотя можно было выбрать дорогу и попрямее. Орсия знала, что таким образом мы потеряем много времени, и упрашивала меня, чтобы я пошел один. Но я уже знал, что оставлять ее опасно.
Я винил себя в том, что упустил Каттею — надо было дать ей свою кровь. Потерять еще и Орсию — этого бы я себе никогда не простил.
Было еще темно. И Орсия освещала нам путь жезлом. Она сказала, что, если понадобится, он защитит нас. Но я бы не хотел пускать его в ход. Я уже знал, что это небезопасно. На Силу отвечает другая Сила. В ответ на твой удар ты тоже получаешь удар.
Мы присели отдохнуть между камнями. А на горизонте уже забрезжил рассвет. Небольшой ручей влился в речку. Орсия легла и окунулась с головой, набираясь новых сил. Потом села рядом со мной. Мы так устали, что не заметили, как уснули. Разбудил нас приближающийся топот. Я высунулся из-за камня. Двое всадников скакали на рентанах. Это свои, из Долины, решил я. Но затем, рассмотрев их стяг, понял, что это воины Динзиля.
Они спрячутся в Долине, прикинутся своими, а затем проведут неприятеля. Я заторопился — надо их отогнать, но Орсия сдержала меня.
— Не торопись — они возвращаются из Долины. А времени у нас действительно нет.
И мы пошли дальше. Дважды нам пришлось укрыться за камнями: один раз прошли какие-то светящиеся существа, за которыми тянулся шлейф вызывающего отвращение запаха, а потом пронеслись мимо трое серых.
Орсия в пути внимательно всматривалась в воду. Иногда она, пошарив руками по дну, доставала съедобный корешок и протягивала его мне. Другой корешок доставался ей. Я не привередничал — надо было хоть немного восстановить силы, и я старат