— Я верю,— ответил Саймон.— И в моем мире происходят события, которые нельзя объяснить только логикой.
— У вас тоже это делают женщины?
— Нет. У нас это не зависит от пола. У меня под началом были мужчины, которые могли угадывать смерть, свою или чужую. Я знавал и дома, старые дома, в которых скрывалось что-то невидимое. Его нельзя ощутить. И все же оно там.
Она с удивлением смотрела на него. Потом ее рука начертила в воздухе какой-то знак. Он на мгновение вспыхнул.
— Вы видели? — Он видел. Но не успел понять, что это — заклинание проклятия или всплеск радости? У него не было времени на размышления. Раздался звонок.
— Алдис! И с нею охрана! —Колдунья пересекла комнату и отдернула гобелен, за которым Корис спрятал свой топор.— Пошли!—приказал она.— Они обыщут дом, как всегда это делают. Не нужно, чтобы они обнаружили ваше присутствие.— Она не дала ему времени на возражения, и Саймон обнаружил, что втиснут в узкий проем. Он понял, что это не шкаф, а укрытие для шпиона. В стене были отверстия для воздуха и глазки, через которые можно было видеть весь дом. Все произошло так быстро, что он не успел опомниться. Он уже собирался выйти, как обнаружил, что внутри нет щеколды. Его закрыли вместе с топором Вольта. Придется ждать, пока колдунья не выпустит его. С нарастающим раздражением Саймон прижался лбом к резной стене, чтобы лучше видна была комната. Он затаил дыхание. Вошла женщина. Вместе с ней вошли два солдата, которые тут же начали заглядывать во все углы и за все занавеси. Колдунья рассмеялась, глядя на них. Потом через плечо бросила одному из них:
— Похоже, что только слова в Карсе недостаточно. Можно подумать, что этот дом и его обитатели заподозрены в темных делах? Ваши ищейки могут найти немного пыли, паутину — только. Я не очень хорошая хозяйка, признаюсь. Но они зря тратят время, леди.— В ее словах звучала насмешка. Саймон оценил ее остроумие. Так говорят взрослые о шалостях детей. После этого она намекнула, что можно заняться делами более важными, и как бы пригласила собеседницу повзрослеть.
— Хальсфрик! Доннар!
Воины вытянулись.
— Если вам необходимо кого-нибудь искать, делайте это в других комнатах. Оставьте нас наедине.
Воины встали но сторонам двери, в которую вошла женщина. Потом солдаты вышли, колдунья закрыла за ними дверь и повернулась к своей гостье. Та сбросила роскошный плащ, который горел на полу, как костер.
— Добро пожаловать, леди Алдис.
— Тратим зря время, женщина. Ты сама об этом говорила.— Слова звучали хрипло и вместе с тем как-то бархатно. Такой голос мог свести с ума мужчину.
Любовница Ивьяна вовсе не напоминала перезрелую и пышную портовую шлюху, с которой сравнивала ее колдунья. Это была юная девушка, еще не вполне уверенная в своих возможностях, со скромно прикрытыми маленькими высокими грудями. Женщина противоречий — резкая и спокойная в одно и то же время. Разглядывая ее, Саймон понял, как она могла долго и успешно удерживать при себе такого развратника, как герцог.
— Ты сказала Фирте...— снова резкая нота, обернутая в бархат.
— Я сказала вашей Фирте, что могу делать и что необходимо делать,— колдунья была так же резка, как и ее клиентка.— Вас это устраивает?
— Устроит, если ты докажешь, что обладаешь даром, и никак не раньше. Дай мне то, что обеспечит мне безопасность в Карсе, и тогда требуй плату.
— У вас странный способ заключать сделки, леди. Все преимущества на вашей стороне. Вы хотите диктовать?
Алдис улыбнулась.
— Но если ты обладаешь властью, как утверждаешь, мудрая женщина, то можешь не только помочь, но и заставить. Я для тебя в таком случае легкая добыча. Говори же, что я должна делать, и быстро: я могу доверять тем, снаружи, лишь пока держу их жизни в своих руках. Но в городе есть другие глаза и уши!
— Дайте мне вашу руку,— колдунья подняла с пола чашку, Алдис протянула украшенную кольцами руку, колдунья уколола ее иглой, взятой из платья, и капля крови упала в чашку.
Волшебница долила туда жидкости из бутылки и смешала все. Потом она раздула огонь в жаровне.
— Садитесь, она указала на табуретку. Когда Алдис села, колдунья положила ей на колени доску, а на нее поставила жаровню.
Колдунья запела. То неуловимое, что тревожило Саймона, когда она начертила в воздухе знак, теперь улетучилось из комнаты. Пение было божественным, оно изменяло мысли, перед глазами возникали миражи. Саймон прикусил губу. Магия для Алдис и ей подобных, но никак не для холодной чистоты Зсткарпа. Она начинала действовать и на Саймона. Саймон заткнул уши, чтобы не слышать, не ощущать поднимающегося в его теле жара. Он отнял руки лишь тогда, когда увидел, что губы колдуньи перестали двигаться. Лицо Алдис порозовело, она смотрела невидящим взглядом, пока колдунья не сняла с ее колен доску с жаровней.
— Добавьте щепотку этого в его пищу или питье,— вся жизнь ушла из голоса колдуньи, она говорила, преодолевая усталость.
Алдис взяла у нее сверток и сунула его за лиф платья.
— Будь уверена, я правильно использую ее.— Она подхватила свой плащ и направилась к двери.— Дам тебе знать о результатах.
— Я узнаю сама, леди.
Алдис вышла, а колдунья продолжала стоять, держась за спинку стула, как будто нуждаясь в опоре. На ее лице выражение усталого отвращения смешивалось со стыдом, она понимала, что использовала дурные средства для достижения доброй цели.
Руки Кориса осторожно двигались, полируя лезвие топора шелковой тканью. Он потребовал свое сокровище сразу же, когда вернулся, и теперь, усевшись на подоконник и держа топор на коленях, говорил:
— ...он рванулся так, будто сам Колдер гнался за ним по пятам. Сержант пролил половину вина, за которое я заплатил. Этот парень уцепился за стол и заорал. Я ставлю недельное жалование за то, что в его рассказе есть зерно правды, хотя в целом это чепуха.
Саймон оглядел всех присутствующих. Он не ожидал, что колдунья удивится. Однако юноша, появившийся ниоткуда, был менее натренирован, и его поведение доказывало, что Саймон прав. Брайант слишком хорошо сдерживался. Тот, кто более опытен в науке убивания, разыграл бы удивление.
— Мне кажется, вас эта история, действительно, задела, леди,— оборвал Саймон рассказ капитана. Осторожность стала привычной, когда он общался с колдуньей после того, как вынужден был защищаться от нее при встрече с Алдис. Она чувствовала его отношение, но не делала попыток что-либо изменить.
— Рунольд в самом деле мертв,— слова ее звучали ровно.—
И умер он в Верлейне... Леди Лойз действительно исчезла. Так по эта часть рассказа вашего человека правдива, капитан.— Она обращалась скорее к Корису, нежели к Саймону.— Ну, а то, что это результат набега Эсткарпа — это, конечно, ерунда.
— Это я знаю, леди. У нас нет привычки убивать в постели. Но что, если за этой историей что-нибудь другое? Мы вас не расспрашиваем, но какова судьба гвардейцев, оказавшихся у рифов Верлейна?
Колдунья покачала головой.
— Насколько я знаю, капитан, вы и те, что были с вами — единственные, кто спаслись из Салкаркипа.
— Но такие разговоры могут послужить и поводом для нападения на Эсткарп.— Корис нахмурился.— Рунольд был приближенным Ивьяна. Не думаю, чтобы герцог спокойно воспринял его смерть. Он ведь знает о чудесах этой земли.
— Фальк! — это имя вырвалось у Брайанта, как стрела из самострела.— Это дело рук Фалька! — теперь лицо Брайанта стало достаточно выразительным.— Но ему придется считаться с Сириком и лордом Луартом! Я думаю, что сейчас Фалька многое заботит. А этот ваш щитоносец сообщил столько подробностей набега, что, должно быть, знаком с докладом, который завтра прочтут в крепости.
— Посланцы с моря недавно прибыли. И я слышал, как об этом говорили,— заметил Корис.
— С моря! — колдунья встала, ее алое с золотом платье зашуршало.— Фалька нельзя считать простаком, но есть в этих событиях нечто такое, что не позволяет считать их только желанием Фалька оградиться от мести герцога! — Глаза ее были мрачны, когда она холодно разглядывала своих собеседников. Она, быть может, сравнивала их силы с силами врагов.— Это мне не нравится. Конечно, следовало ожидать какого-нибудь сообщения из Верлейна: Фальку что-то надо рассказать герцогу в свое оправдание, иначе на него обрушатся камни его собственного замка. И он вполне способен привлечь на свою сторону Сирика и Луарта, чтобы они подтвердили его рассказ. Но события развиваются слишком быстро, слишком хорошо все организовано! Я готова поклясться...— Она расхаживала по комнате, алая юбка колыхалась вокруг нее.— Мы хозяйки иллюзий, но я готова поклясться Силой Эсткарпа, что эта буря не была иллюзией. Если только Колдер не овладел силами природы...,— теперь она стояла неподвижно, руки ее подлетели ко рту, как будто она хотела поймать вылетевшие слова,—...если Колдер овладел...,— она перешла на шепот.— Не могу поверить, что вы явились сюда по замыслу колдеров. Не смею верить в это! И все же...— она резко повернулась и подошла к Саймону.— Я знаю Брайанта, знаю, что он делает и почему. Я знаю и Кориса, знаю его желания. Но вас, человек из туманов Тора, вас я не знаю. Если вы не то, чем кажетесь, значит мы привели с собой свою судьбу.
Корис перестал полировать лезвие топора. Ткань упала на пол, руки сомкнулись на рукояти.
— Он был принят Властительницей,— сказал он спокойно, но внимание его сосредоточилось на Саймоне, как у дуэлянта, ожидающего выпада соперника.
— Да! — Колдунья была согласна с этим.— Однако мы найдем способ узнать, что от нас скрывает Колдер. Он пришел из тьмы и уже это подозрительно. Есть еще одно испытание.— Она сунула руку за воротник платья и извлекла тусклый камень, который всегда носила с собой. Несколько мгновений она держала его в руках, глядя на него, а затем сняла с шеи цепь и протянула Саймону.— Возьмите!
Корис вскрикнул и перехватил топор. Саймон взял камень в руки. При первом прикосновении он казался гладким и холодным, а затем начал согреваться, с каждой секундой становясь все теплее. Но жар его не обжигал. Только сам камень ожил, на его поверхности появились радужные вспышки.